Пыль дорог и стали звон
Шрифт:
— Эй! Ты же маг, верно? Ага, точно, тот самый. Капитан хотел тебя видеть. Он вон там, на мостике.
Поднявшись на мостик по лестнице Маркус увидел стоящего спиной высокого человека в явно недешёвом камзоле с золотой вышивкой и морских сапогах. Из под чёрной треуголки выглядывали аккуратно стриженные угольного цвета волосы. Услышав шаги за спиной, он обернулся, открыв взору мага аристократические черты гладко выбритого лица.
— Маркос Аренти, я полагаю? — Человек протянул руку и улыбнулся, обнажив безупречно белые зубы.
— Маркус. Маркус Аронтил, декан факультета Огня Академии Вальморы. — Смутился маг. Нечасто его, в общем-то, несложное, имя произносили неправильно, да ещё и с таким странным акцентом.
— Да, разумеется, прошу простить меня за мой неральский прононс, для меня честь принимать на борту вашу персону. Я — Жан Тревиль де Болье, капитан этого прекрасного
— Приятно познакомиться. Где можно оставить вещи?
— Прошу проследовать в вашу каюту, третья дверь по коридору… Прошу меня простить. — Капитан повернулся к матросам, тащившим бухту каната внизу. — Шевелитесь, трюмные крысы! Отходим через полчаса! Забудете груз в доках — будете драить палубу своими волосами! Ещё раз прошу прощения, о чём мы говорили? — Капитан снова обратился к магу.
— О крысах… То есть о моей каюте, мы говорили о каюте. — Маркус пребывал в лёгком шоке, будто накричали на него.
— Полагаю, вы удивлены моей резкостью по отношению к матросам? Поймите, я был бы рад говорить с ними так же, как сейчас говорю с вами, но что поделать, если они понимают лишь язык грубости. И потом, если этих бездельников не подтолкнуть, можно не успеть ровным счётом ничего. Впрочем, довольно разговоров. Вам стоит успеть обустроиться в каюте до отплытия, а мне — спуститься и лично проконтролировать последние приготовления. Оревьи.
Маркус поудобнее перехватил мешок и только направился в сторону кают, как его окликнул голос капитана.
— Маркос! Познакомьтесь с вашими попутчиками, вечером я ожидаю вас в кают-компании как особых гостей.
— Непременно. — Ответил маг и продолжил свой путь.
Каюта приятно удивила комфортом и чем-то даже напоминала дом-кабинет Маркуса в Академии. Разобравшись к моменту отплытия с вещами, маг почувствовал подступающую морскую болезнь. По мере того, как судно набирало скорость, декану огня становилось всё хуже и, в конце-концов, он был вынужден покинуть каюту, чтобы подышать свежим воздухом на палубе. Там позеленевший маг встретил одного из попутчиков — приветливого путешественника из далёкой Аэтийской империи, представившегося как Тиберий Алестийский. Этот улыбчивый полноватый парень с чёрными кудрявыми волосами оглядел мага внимательным взглядом голубых глаз и посетовал на нездоровый цвет лица, предложив настойку, которую принимал в таких случаях сам. Вскоре магу стало лучше и он, поблагодарив Тиберия за помощь, вернулся к себе, сославшись на собирающийся дождь.
В течение дня Маркусу удалось познакомиться с остальными своими попутчиками, которые, несомненно, должны были быть приглашены капитаном в кают-компанию этим вечером. Ими оказались не слишком общительный гном-купец Норедин и не представившаяся эльфийская девушка, сказавшая, что с удовольствием пообщалась бы по душам, но её ждут неотложные дела. И какие дела могут быть у пассажира корабля? Разве только выспаться как следует. Ещё один попутчик весь день не покидал своей каюты, и познакомиться с ним представится возможным только вечером. В полдень начался дождь. Постепенно усиливаясь к вечеру, он не сулил ничего хорошего, учитывая штормовой прогноз, из-за которого Звезда Запада оказалась единственным кораблём, покинувшим порт в этот день, и, скорее всего, за всю неделю. Маркус извлёк из мешка книгу в простеньком переплёте, которую хотел прочитать вот уже почти год, но никак не мог найти времени. Точнее даже не пытался найти. Книга являлась путевыми заметками одного путешественника, даже называлась так же — «Путевые заметки», и Маркус решил, что когда как не сейчас начать её читать. Ведь он сам стал в какой-то мере путешественником. Не то, чтобы он совсем не покидал Академию, нет, он выезжал на «большую землю» по поручениям Архимага. Но поручения эти, являвшиеся по сути мелкими встречами или сопровождением чего- или кого-либо, были настолько ничтожны, что маг начинал чувствовать себя мальчиком на побегушках, а не деканом огня, хотя Архимаг каждый раз уверял его, что дело крайне важное и требующее его непременного участия. Однако именно одна из таких командировок изменила всю жизнь Маркуса Аронтила, сведя его с человеком, заменившим ему сына. Маг лёг на кровать и посмотрел в потолок, выуживая из памяти события более чем пятилетней давности. «Отчислен за учинение беспорядков и отсутствие дисциплины», бумага, поделившая жизнь на «до» и «после». Вспомнил он и ледяной взгляд Архимага, хладнокровно рвущего на части прошение о восстановлении, которое Маркус писал целую ночь, с трудом находя оправдания и подбирая слова, придумывая мотивы и причины. Ледяным поветрием пронесся в сознании голос Архимага: Оставь надежду. Его не вернуть. Я запрещаю. Слова, сказанные, казалось, не самим Вингевельдом, а его ледяными глазами. И Маркус оставил надежду, постарался очистить сознание, что-то выбросить из памяти навсегда, а что-то спрятать в самые дальние её уголки, куда никогда не пришлось бы заглянуть. И вот теперь Архимаг сам дал ему шанс исправить жизнь,
Время до вечера пролетело пугающе быстро. Настолько, что Маркус даже не успел решить, в чём пойти на этот самый вечер. Впрочем, выбор у него был невелик: либо в том, что есть, либо без одежды вовсе. Второй комплект одежды полностью повторял то, что было одето на маге, так что вопрос решился сам собой. Белая рубашка, чёрные штаны с золотой вышивкой и старые сапоги, которые следовало хотя бы почистить. Поверх всего этого он накинул укороченный вариант парадной мантии кричаще красного цвета. После пары появлений в таком наряде на праздниках в Академии студенты и некоторые преподаватели стали за глаза называть Маркуса «огненная стрела», по-видимому, намекая также на привычку декана Огня передвигаться быстрым неровным шагом, будто он жутко опаздывает. Начав было искать расчёску, Маркус вспомнил, что не брал её с собой, упустив при этом тот факт, что расчёски у него не было в принципе. Так что, пригладив волосы рукой и со вздохом бросив взгляд на сапоги, маг покинул каюту.
В кают-компании было немноголюдно: туда-сюда сновала пара слуг, сервировавших большой круглый белый стол в центре ярко освещённой круглой комнаты. Один из них поставил в середину стола изящную вазу с белыми тюльпанами и скрылся за одной из дверей. Маркус робко присел за барную стойку неподалёку от стола, никого похожего на трактирщика поблизости не было, так что маг, подперев рукой голову, принялся ждать остальных. Тем временем стол постепенно пополнялся белыми, почти сливавшимися со скатертью, тарелками; ложками, ножами и вилками по обе стороны от них; рюмками на высоких ножках. Наблюдая за сервировкой, Маркус заметил только что вошедшего Тиберия. Деловито оглядевшись и, заметив знакомое лицо, он с улыбкой проследовал к магу.
— Ааа! Маркус! Рад вас видеть! Как ваша морская болезнь? Вижу, вам уже лучше. Моя настойка создана лучшими аэтийскими травниками для лучших аэтийских мореходов! И, как показала практика, на магов запада она тоже действует! Это ли не торжество имперской медицины?
— А разве у вас нет магов? — Маркус несколько смущённо глядел на широкую улыбку аэтийца.
— В землях Побережья магия не столь распространена. У нас есть провидцы, гаруспики, заклинатели погоды, целители, но прямая манипуляция магической силой считается недостойным настоящего адепта. Ни в коем случае не хочу вас обидеть, но таков уж наш мир. — Улыбка из жизнерадостной превратилась в натянуто-виноватую.
— А я не был нигде дальше Энгатара. И даже не могу представить жизнь в ваших краях, Тиберий. Мир совсем без магов, надо же.
— Ну, волшебники в западном понимании, разумеется, есть, но лишь в одном месте. Городе Сэзмоаре. Сказать по правде, мы не гордимся подобным соседством: от этого места одни неприятности. Туда стекаются все те, кого не приняли в других городах. Некроманты, демонологи, стихийные заклинатели, такие как вы.
— Действительно неприятное соседство. — Маркусу явно не понравилось, что его поставили в один ряд с некромантами и демонистами. — Постойте, Сэзмоар? Не там ли некогда правил Феластар Полукровка? Тот, что посрамил на дуэли одного из наших Архимагов лет этак двести тому назад?
— Правил? Насколько мне известно, бразды правления и по сей день в его руках, и уходить на покой он не собирается. Хотя, признаться, даже по меркам эльфов, живёт он уже неприлично долго. Глядите, гости собираются. Скоро позовут к столу. Признаться, я нормально не ел с тех пор как прибыл в Вальмору. Всё таверны да забегаловки, сами понимаете.
В зале один за другим появлялись приглашённые. Степенным шагом вошла осанистая эльфийская девушка в роскошном платье и драгоценными украшениями в волосах. За ней, пыхтя, вышагивал грузный Норедин, очевидно, лестничный пролёт на пути дался ему нелегко. Минуту спустя появился последний гость, а точнее сказать гости. Пожилой человек с испещрённым глубокими морщинами лицом, в песчаного цвета балахоне и плоской шляпе такой же расцветки, с каждым шагом опиравшийся на длинную узловатую трость, очевидно, анмодец. За ним следовал, по-видимому, его чернокожий слуга, нуаммарец. Будучи чуть ли на голову выше своего хозяина, он изо всех сил старался казаться как можно неприметнее — ступал бесшумно, старался держаться за спиной, не издавая ни звука. Наконец, в кают-компании появился сам капитан Жан Тревиль де Болье в безупречном выходном костюме изумрудного цвета, белоснежной накрахмаленной манишке и кожаных туфлях с золотыми пряжками. Волосы были идеально уложены, а на лице сияла улыбка. Однако, он ещё франт, подумал Маркус. Судя по удивлённым лицам гостей, капитан произвёл на них схожее впечатление.