Пыль моря
Шрифт:
[1] Ямэнь – присутственное место в Китае, представляло собой резиденцию чиновника.
[2] Ивовый палисад – сеть укреплений из рвов и насыпей, усаженных ивовыми деревьями, для предотвращения проникновения китайцев в Маньчжурию
Глава 11. Раздвинув ветви
Снега таяли, ручьи весело журчали. Мальчишки в солнечные дни отваживались шлёпать красными от холода босыми ногами по ледяной воде и бросались снежками. Но по ночам ещё трещали морозы, утром ломкий ледок звонко хрустел под ногами работников.
Сяоли заходила к дедушке и жаловалась на Дарханя.
– Задерживают его перевод в Гирин, и он зло на мне срывает. Как зверь носится по дому. Даже похудел, а за это достаётся повару.
– Нам остаётся только терпеть, – старик отвечал смиренно, поглаживая белую руку внучки.
– Да уж мочи нет терпеть его придирки. Но отпустить не хочет.
– У тебя свои заботы, у Тин-линя тоже хватает. Гуан-пин задумал женить младшего. И невеста богатая, но младшенький-то никак не соглашается. Видно о другой думает, а сказать не решается.
– Да не припомню, чтоб он хоть словом намекал об этом. Никого у него нет. Просто не хочет на уродке жениться. И правильно делает. Ты-то куда смотришь! Неужто власть отдал внукам? Не по закону это. Настоять надо.
– Да сил уж нет бороться с ними. Я всё надеюсь на перемены.
– Какие могут быть перемены? Дедушка, не губи внука. Ты же так его любишь!
– В семье согласие нужно. Им жить, а я уж своё отжил.
– Вот и сделай доброе дело. Расстроить надо эту женитьбу. Тин ещё найдёт себе по душе.
– Когда это было, чтоб молодые сами себе находили жён? Только в сказках и прочтёшь.
– Сказки сказками, да в них много правды, сам меня этому учил!
– Нельзя попирать законы предков. Старшим должно повиноваться.
– Так ты и есть самый старший! Что ж ты отдал власть в семье?
– Не тревожься, время терпит. Я и так ещё не дал своего согласия
– Они так всё обставят, что тебе ничего не останется, как согласиться. А потом всё будет кончено. Вся жизнь у Тина станет сплошным мучением.
– Он мальчик добрый и не злой. Смирятся, слюбятся. Время лечит.
– Сейчас добрый, а жизнь прикрутит, так куда денется вся его доброта? Подумай, пока не поздно. Ты же такой справедливый, и так нас любишь.
– Против закона предков не пристало мне на старости лет идти.
– Заладил про предков. Ты и не нарушай его. Тебя должны все у нас в доме слушать и почитать. Вот и вынеси своё решение. Покажи, что ты старший рода. Это и будет почитанием закона предков.
– Я подумаю, внучка.
– Думай быстрей, а то в ямэне косо на тебя поглядывают. Дархань просил меня предупредить, что ты на подозрении. И хоть твой незадачливый странник отравился и ничего не сказал, но над всем нашим родом по твоей оплошности нависли тучи. Они сгущаются. И Дархань не может их отогнать, а скорей уже и не хочет. Подумай об этом
– Ты меня пугаешь. Не за себя боюсь, а за вас, моих внуков. Старшие ещё откупиться смогут, а Тин-линь останется один. Душа его не лежит к делам, а торговля совсем не влечёт. Я и сам привил ему такой взгляд. Его просторы влекут. На русских в набег ходил, то ему по душе. Тянет его бродяжничать.
– Вот и хорошо бы его отослать за товаром на юг. Пусть безделье своё развеет. Уже вырос, пора делами заниматься. И от женитьбы можно увильнуть.
Вэй-си сильно обеспокоился сообщением внучки. С маньчжурами шутки плохи. Он помнил, как за малейшие провинности секли головы излишне смелым китайцам. Сколько их скатилось, когда ввели закон о ношении кос и бритье головы. Но теперь смирились и все безропотно выполняют приказы завоевателей. Ненавидят, но терпят. Да и среди китайцев нашлось немало таких, которые за ничтожные привилегии готовы служить верой и правдой.
Тем временем юный следопыт Ювэй успешно выполнял поручения. Он так увлёкся, что всё свободное время проводил в слежке.
Уже много интересного он передал И-дуну, но главного никак не мог ещё выяснить. Что обсуждалось на встречах с хозяином, услышать не удавалось.
Помог случай, который всегда может подвернуться, если долго и упорно его ждёшь.
Ювэй сидел на стропилах хлева, собираясь вылезти на крышу, когда туда вошли Ши-хэн и Сю-дун. Мальчик затаил дыхание и замер в страхе. Увидят – обязательно выпорют. В хлеву больше никого не было. Ши-хэн спросил:
– Мало доносишь, собака! Долго мне ждать прикажешь?
– Благодетель! – прошептал срывающимся голосом Сю-дун. – Стараюсь изо всех сил, но осталось совсем мало. Скоро я вам всё донесу!
– Мы не можем ждать так долго. Не забывай, если что – с нами и ты попадёшь в ямэнь. И тебе будет хуже, чем нам, я тебе это обещаю.
– Всё сделаю, господин! Дайте немного срока! Странников, сами знаете, давно не было. Жду со дня на день. Скоро должен быть, а место я уже приготовил. Всё услышу и тотчас донесу! Я не обману! Что я без вас?
– И смотри у меня! Даже тень не должна пасть на наш род! Ты донеси, а остальное уж наше дело! Вмешаешься – так дети сиротами останутся, да и то будет дар неба для тебя. Ты пыль у ног наших!
– Так, так, господин! Можете не опасаться! Всё сделаю, как велено, – повалившись на занавоженный пол хлева, Сю-дун обнял колени хозяина и припал губами к его ногам.
– Не ори, собачий сын! Услышит кто – ответишь головой!
Сю-дун оглядел пустой хлев и Ювэй вжался в стропило, стараясь слиться с ним воедино. Но в помещении стоял полумрак. Слуга успокоился и медленно поднялся, заглядывая в глаза хозяину.