Пыль моря
Шрифт:
– Помни хорошенько, что услышал от меня. Язык может не удержать тяжести твоей головы. Остерегайся пить ханшин. А теперь пошёл от меня! Или постой, я первый уйду. Теперь ори сильнее, – Ши-хэн обрушил на соглядатая удары палки.
Ювэй видел, что хозяин бьёт не сильно, но Сю-дун орал натурально. В светлом проёме двери замелькали головы и тотчас исчезали. Мальчик в ужасе зажмурил глаза.
Вскоре хозяин вышел, и в хлеву стало тише. Лишь шуршала солома. Ювэй осторожно выглянул. Лица Сю-дуна не было видно, но громкий шёпот летел с его губ. Слов не
Прерывисто вздохнув, соглядатай вышел на свет и голоса работников показали мальчишке, что там идёт обсуждение случившегося
И-дун сразу догадался, что мальчишка несёт ему важные вести.
– Вижу, вижу, охотник! Выкладывай скорей.
– Беда! Сю-дун задумал подслушать странника, когда тот явится к деду. Договорились с Дау Ши-хэном. Сам слышал. Страху натерпелся! На полжизни хватит.
– Ой молодец, Ювэй! Ну, настоящий следопыт! Уговорю молодого хозяина. Быть тебе на охоте! Лук сделаю. Не настоящий, конечно, а как раз для тебя. Сам знаешь, что настоящие нам иметь не положено. Хозяин ещё может себе выпросить дозволение такой взять на охоту, ну а нам с тобой никак нельзя. А что ещё услышал?
– Да больше ничего. Вроде Дау Ши-хэн собирается с братцем на дедушку донести, а Сю-дуну приказал молчать. Да только тот потом так ругался на него. Слов не было слышно, но я понял, что тот злобствует на хозяина. Наверное, мстить будет.
– Самая настоящая собака! Ну а как же ты на землю не свалился от страха?
– Ничего. Не свалился. Я крепко держался, – мальчишка радостно улыбнулся и продолжал: – Я как на охоте. Ветви раздвинул, а там тигр. Страшно, но интересно. Вот если б лук ты мне успел сделать, так можно было и испробовать его там.
– Не обижайся, друг. Сделаю я тебе оружие охотника. Ещё побродим по лесам и болотам. Обещаю! Это ты хорошо заметил о раздвинутых ветвях. Привыкай.
– А когда же водой обливать будем? А то скоро тепло станет и не интересно будет.
– Можно готовить ему баню. Проследи, где он ходит часто, и незаметно пристрой ведро. Мне только покажи.
– Обязательно покажу! Я побежал!
– Дуй! Чего тебе. Гуляй, пока можно. Вырастешь – не доведётся.
– Будь здоров! – крикнул издали мальчишка, и махнул рукой.
И-дун задумался. Стало быть, самые худшие опасения подтверждаются. Старшие внуки задумали тайно и незаметно покончить с дедом. Как это примет молодой хозяин? Не натворил бы глупостей.
И-дун отыскал Мишку и рассказал о новостях.
– Такое случается. У меня самого старшие братья спуску мне не давали. Но против деда такое замышлять! Такого не припомню. Вот уж истинно падаль человеческая. Выслужиться захотели, а деда в пасть собакам отдать! А тот глазами хлопает. Предупредить надо.
– Конечно. Скажем молодому хозяину. Пусть сам решает. Что мы можем? Повредить?
– Но и без совета нельзя оставлять его. Чего доброго сорвётся. Тогда всем крышка!
– И с Сю-дуном надо кончать.
– Кто ж его мог знать. Не всякого сразу раскусишь. Однако самим ничего не надо делать. Мало ли что может случиться.
Тин-линь страшно разозлился, услышав рассказ своего слуги. Он покрылся мертвенной бледностью – это был первый признак сильнейшего гнева. Но и страх терзал его сердце. Правильно предупреждала Сяоли. Что-то надо предпринимать. Не только дедушке грозит опасность. Всех их может захлестнуть петля маньчжурского деспотизма. А братья за счёт дедушки хотят оградить себя, да ещё выслужиться.
– Надо дедушку предупредить, – сказал Тин-линь, немного успокоившись.
– А может подождать? – отозвался И-дун. – Дедушка добрый и не посоветует никакого насилия. А что делать, если такое надвигается?
– Надо подождать прихода странника и подловить Сю-дуна, – предложил Мишка. – Там его и порешить, стервеца.
– О страннике сразу всем станет известно, и догадаются, что кто-то вредит старшим, – ответил И-дун. – Надо не ждать, а действовать немедля. Лучше раньте, чем опоздать.
– Так и надо сделать. Но кто этим займётся? – оглядывая сообщников, проговорил Тин-линь.
– Кому ж ещё? Нам и придётся, – ответил И-дун.
Глава 12. Ожидания
Мишка бездумно сидел на бревне, глядя на грязный двор, усыпанный соломой и комьями навоза, смешанного со снегом. Вода всё прибывала. Ручьи грязной воды несли мусор, смывая зимнюю слякоть. Солнце мягко пригревало спину, приятная лень окутывала Мишкино тело. Двигаться не хотелось.
Уже который день чёрная хандра поселилась в его душе и точила медленно и настойчиво. Долгое сидение на одном месте, да ещё на такой непонятной чужбине, смутили душу. Охватила жгучая жажда движения, и он с каждым днём становился всё нетерпеливее.
Всё чаще мысли возвращались на Амур, к родным и близким. Очень чётко вспоминался последний день его свободной и такой разудалой жизни. Товарищи, с которыми он провёл много волнующих дней. Здесь ему всё опостылело, смотреть ни на что не хотелось. Часто раздражался и получал бамбуковой палкой, что мало смиряло мятежную натуру. Работал кое-как, надеясь на заступничество молодого хозяина. Но влияние Тин-линя в доме постепенно ослабевало, Мишкина спина чувствовала это.
Мишка часто ловил себя на том, что обдумывал планы побега. Они неясно витали в голове, не обретая чётких очертаний. Побег. Это хорошо, но как его осуществить? Помощи ждать не приходилось, а пробраться по густонаселённому краю на тысячу вёрст к Амуру – дело безнадёжное. Он это ясно понимал, но мысли продолжали бередить его истомившуюся душу.
К тому же он замечал перемены во дворе. Они вроде и не бросались в глаза, но он знал их причину. Поэтому примечал тихую возню с тайными замыслами. Это как-то занимало и даже волновало, но не могло надолго отвлечь от тревожных и сладостных мыслей.