Пыль моря
Шрифт:
– Вот и договорились, – Сяоли довольно глянула на повеселевшего брата. – А я ещё немного потерплю своего борова, а там и не знаю, что будет. Не вынесу я долго его присутствия. Может у дутуна защиты попросить? Не откажет, да и Дархань не осмелиться возражать. Посмотрим.
– -----------
[1] Шэньши – одно из четырёх официальных сословий императорского Китая. Подразумевает семьи, главы или отпрыски которых сдали государственные экзамены и таким образом получали государственные (общинные) должности.
Глава 14. Скоро в путь
Река вошла в свои берега, но её болотистые низины ещё темнели полосами грязи и прошлогодней травы. Мутные воды неслись на запад, с каждым днём усмиряя свой бег. На полях покрикивали крестьяне, погоняя ленивых медлительных волов. Неумолкаемый птичий звон наполнял округу.
Тин-линь с деловым видом носился по берегу, где заканчивали последний ремонт лодок. Старший Дау собирался в торговый поход к низовьям. Работники торопились побыстрее закончить работы.
Временами лицо Тин-линя озарялось непроизвольной улыбкой, и он ненадолго задумывался, отрешаясь от забот дня. Дела шли хорошо. Пропуск на юг со вчерашнего дня лежал у него в кармане. Оставалось только проводить старшего брата. Гуан-пин благосклонно отнёсся к приобщению младшего отпрыска к торговле и долго не раздумывал. Он даже повеселел и перестал придираться к Тин-линю.
Надоедали юноше только нескончаемые беседы со Гуан-пинем, но терпением он запасся и делал серьёзное лицо, внимательно вслушиваясь в поучения старшего брата. К тому же это могло пригодиться на каждом шагу.
Тин-линю дали большую лодку с товаром, среди которого находились и его прошлогодние меха. Трое работников и приказчик также давались в помощь молодому купцу, да и своих людей ему разрешили взять по своему усмотрению.
Оставались считанные дни до отплытия. Волнующая тревога временами заполняла грудь молодого человека. Он долгие часы мог обсуждать с И-дуном и Мишкой предстоящий поход, не замечая тоскливого выражения их лиц.
А Мишка рвался на север, в родные амурские места, где вольная и просторная жизнь текла без его участия. Мишке надоели постоянные разговоры о предстоящей поездке, и он всё чаще ловил себя на мысли о побеге. В такой суматохе не трудно будет скрыться. Вот только с дорогой и харчами ничего придумать не мог. Изловить его не представлялось труда, а до малолюдных мест далеко. Нет, решиться на такое дело у Мишки не хватало мужества. К тому же отношение с молодым хозяином становились всё лучше. Тин-линь уже не замечал разности в национальности, и того, что Мишка по существу был его рабом. Да и Мишка редко вспоминал об этом, но тяга к своим была так сильна, что его теперешнее положение не радовало, а даже несколько злило. И что самое неприятное, Мишка понимал, что начавшаяся дружба удерживает его от опрометчивого шага или просто стесняет его неустойчивую натуру. Эта дружба заставляла его задумываться над последствиями побега.
И-дун и Ювэй тоже сильно сдерживали его пыл. Он нашёл в них хороших и преданных друзей. Они никакими недомолвками не давали ему понять, что он ниже их по положению. Даже наоборот, нередко прибегали к его помощи в некоторых делах. Но тоска не оставляла парня, настроение постоянно менялось, от хорошего к резкому и сварливому, что в общем не было свойственно его горячей душе.
Работа отвлекала Мишку от мрачных мыслей. Он старался на совесть. Весна взбодрила отощавшее тело. Хозяин постоянно подкармливал своего работника. Ему нужны были сильные и выносливые спутники. Мишка, как и прежде, отличался силой, но за прошедший год возмужал и раздался в плечах ещё шире. Китайцы с завистью поглядывали на мускулистую спину, тронутую весенним загаром. Никто не осмеливался задевать его, зная, что он всегда получит поддержку у молодого хозяина, а пуще того опасались, что увесистый кулак не оставит без отметины любую физиономию. Но Мишка не задирался и предпочитал отделываться шутками, когда случались перепалки между работниками.
Однако братья Гу и Шоу-вэй, ведавший дворовым хозяйством, частенько не давали ему прохода. Мишка терпеливо сносил ругань и палку, но злоба росла в нём с каждым днём. Правда, в эти суматошные дни его оставили в покое. Он работал далеко, и встречаться с врагами приходилось редко. Мишка лелеял мечту посчитаться с ними в последний день перед отъездом, но его останавливал И-дун, уговаривая стерпеть и не ввязываться в такое опасное дело.
Через три дня старший Дау отбыл со своими тремя лодками в низовья.
Тин-линь приступил к своему делу. Их было не так много, но молодой купец суетился без надобности, и часто одно приказание отменял другим. Работники посмеивались тихонько, но не злились. Все знали хозяина, как доброго и весёлого человека, и радовались, что работают под его началом.
За эти дни напряжённой работы на берегу реки все забыли о тех днях, когда шла охота за соглядатаями. Всё вроде успокоилось, за работой не стало хватать времени на слежку. Помаленьку забывать стали о нависшей опасности. Один Ювэй ещё немного вспоминал старые заботы и изредка докладывал свои наблюдения. К ним относились со смешком, а Ювэй даже обижался на невнимание к его постоянным заботам.
– Вы смеётесь, а Сю-дун продолжает обнюхивать старика. Да и братья Гу постоянно шатаются поблизости, – Ювэй недовольно надувал губы и со злом щурил глаза.
– Ничего, дедушка стал осторожен, и не допустит ничего, что могло бы ему повредить, – Тин-линь нетерпеливо оттолкнул мальчишку от себя.
– А я вам говорю, что потом спохватитесь, да будет поздно! Вы давно не бывали у дедушки, а он спрашивал о вас у меня. Обижается.
– Вот это ты правильно заметил, малыш. За беготнёй забыл и про деда. Спасибо, что напомнил. Сегодня же загляну к нему.
Тин-линь и на самом деле смутился. Ему стало стыдно, что мелкие заботы заслонили от него любимого деда. А так много хотелось сказать ему. Дед становился всё хуже, и Тин-линь опасался, что осенью он может не застать его в живых. С такими грустными мыслями Тин-линь заспешил в усадьбу Дау.
Дед встретил внука не особенно радостно.
– Забыл за делами старого. Небось, стыдно стало? Садись, негодник.
– Дедушка, прости, но для меня так непривычно стало вокруг с этими сборами, что и впрямь из головы выскочило. Прости глупого.
– Ладно уж, сиди. Погрызи орешков и рассказывай новости. Ты же знаешь, как трудно стало их добывать. Все меня покинули, один ты у меня остался. Сяоли тоже глаз не кажет. Тоже свои заботы.
– Да, Дархань через несколько дней выезжает в Гирин, у неё хлопот целый рот. Я тоже давно её не видел.
– Что нового в городе? Видать, хиреет наш старый городок? Гирин всё себе тянет. Вишь ты, новый город, а как быстро силу набирает. Ты ж через него путь держать будешь?
– Да, деда. Ещё не решил всех вопросов торговли. Может, в Гирине останусь, но не исключено, что и до Мукдена придётся добираться. Боязно и тревожно мне одному в такой путь пускаться, но начинать когда-то надо.