Пылающее копье

Голсуорси Джон

И, подойдя к крохотному цветущему деревцу, он обратился к нему с такими словами:

– О деревце, будь моей аудиторией, ибо в твоих озаренных солнцем ветвях я вижу образ безмятежного и прекрасного мира, который, по мнению всех ответственных лиц, неизбежно возникнет из нынешнего разгула железа и крови.

И деревце ответило ему звонким голосом черного дрозда.

Сердце мистера Левендера, чутко откликавшееся на каждый зов природы, тотчас же растаяло.

– Что царства земные, мечты государственных мужей, все козни и хитросплетения политики в сравнении с красотой этого деревца!
– говорил он.
– Оно, а быть может, это он или она, вольно дышит в своем простом трепетном одеянии и стремится лишь к тому, чтобы любить и быть любимым. Оно, он, она дает приют дрозду и дарит благоухание утру, цветы его, ее улавливают капли дождя и солнца. Я вижу в нем, в ней волшебство господне. О, если бы мне из его, ее красоты создать песнь искупления!

С этими словами он встал перед деревцем на колени, и очень тихая Блинк, усевшаяся рядом с ним, казалась в этот миг умнее многих других собак. Знакомый булькающий звук вывел его из благоговейной сосредоточенности и, оглянувшись, он увидел на дорожке свою юную соседку в форме сестры милосердия.

"Она упала с небес, - подумал он, - ибо все сестры суть ангелы".

И, сняв шляпу, он обратился к ней:

– Вы застигли меня в момент, которого я никоим образом не стыжусь: я причащался Красоты. И подумать только! Со мною вы, Аврора.

– Ничего себе Аврора, - сказала юная леди.
– Мне так осточертел госпиталь, что я решила малость прогуляться, прежде чем снова лезть в хомут. Если вы идете домой, пойдемте вместе.

– С огромнейшей радостью, - сказал мистер Левен-дер.
– Одеяние милосердия очень идет вам.

– Вы находите?
– ответила юная леди, щеки которой нисколько не заалели от комплимента.
– По-моему, оно чудовищно. Скажите, вы всегда молитесь на то дерево?

– К стыду своему, должен признаться, что нет, - ответил мистер Левендер.
– Но в будущем я намереваюсь делать это всегда, ибо под ним меня посетило такое прекрасное видение.
– И он наградил свою спутницу взглядом, исполненным такого восторга и благоговения, что она постучала себя по губам, скрывая зевок, и глубоко вздохнула.

– Ужасно хочу спать, - сказала она.
– Были у вас какие-нибудь новые приключения, у вас и вашего Сэмчо?

– Сэмчо?
– переспросил мистер Левендер.

– Я так зову вашего шофера. Он ведь очень похож на Сэма Уэллера и на Санчо Панса, не правда ли, дон Пиквихот?

– Гм!
– сказал смущенный мистер Левендер.
– Вы имеете в виду Джо? Славный малый. В нем есть героизм такого рода, который я особенно ценю.

– Какой же?
– спросила юная леди.

– Непобедимое чувство юмора перед лицом опасности, которым так славятся наши солдаты.

– Я вижу, вы сильно верите в героизм, дон Пиквихот, - сказала юная леди.

– А что была бы жизнь без него?
– ответил мистер Левендер.
– Война бы не могла продлиться ни минуты.

– Вы правы, - мрачно проговорила юная леди.

– Но вы не можете желать ее конца до полного истребления нашего общего врага?
– спросил пораженный мистер Левендер.

– Я не пацифистка, - сказала юная леди, - но если бы вы видели такое количество безруких и безногих, какое приходится видеть мне, то, знаете ли, ваша героика как-то поблекла бы.
– И она ускорила шаг, так что мистеру Левендеру, который был на четыре дюйма ниже ее, пришлось чуть ли не бежать.
– Будь я солдатом, - прибавила она, - я, наверно, захотела бы пристрелить каждого, кто произнесет хотя бы одну громкую фразу. Да, болтовня стала просто невыносимой.

– Аврора, - сказал мистер Левендер, - вы позволите мне, годному вам увы!
– в отцы, называть вас так? Вы, без сомнения, знаете, что громкие фразы - это те же боеприпасы, что они имеют значение отнюдь не меньшее, чем настоящие взрывчатые вещества. Возьмите, например, слово "свобода", разве вы хотели бы отнять его у нас?

Юная леди посмотрела на него своими большими серыми глазами, в которых заблистало сильное чувство.

– Дорогой дон Пиквихот, - сказала она, - я бы просто отобрала это слово у всех тех, кто не знает, что оно означает. И что бы тогда осталось? Да вы не смогли бы накормить баснями одного-единственного муниципального соловья! Вас всех не хватило бы на одну передовицу раз в год после дождичка в четверг! Разве вы не видите, дон Пиквихот, что свобода - это особая форма тирании и что нас больше всего тиранит именно громогласная болтовня?

– Боже милостивый!
– воскликнул мистер Левендер.
– С таких алых губок слетают такие слова!

– Я пока еще не пацифистка, - продолжала юная леди, подавляя зевок, но я ненавижу жестокость, ненавижу ее так сильно, что готова сама жестоко расправиться с нею. Пусть гунны сами расхлебывают кашу, которую заварили. Я вовсе не жажду мщения, но что же поделаешь!

– Моя дорогая юная леди, - успокаивающе заговорил мистер Левендер, - вы ведь не можете быть мстительной, ибо каждый великий публицист и оратор говорит нам, что мстительность - чувство, чуждое союзникам, которые ищут лишь справедливости.

– Вздор!

Блинк, доселе спокойно слушавшая их беседу, решила, что это слово относится к ней, и, вскинув морду, лизнула юную леди в руку столь неожиданно, что та вздрогнула и сказала:

– Прелесть!

Мистер Левендер, приняв это слово на свой счет, жестоко покраснел.

– Аврора, - сказал он, задыхаясь, - сердечный восторг мешает мне воспользоваться вашим нежным словом. Простите меня, и давайте тихонько разойдемся по домам, ибо я увидел прекрасное видение и знаю свое место.

Хладнокровие, казалось, на миг оставило юную леди, ее губы чуть дрогнули, она стиснула руку мистера Левендера.

– Вы действительно прелесть, - сказала она, - думаю, что вам следует быть в постели. Кстати, мое имя Изабел.

– Только не для меня, - сказал мистер Левендер.
– Вы Аврора, Заря, и ничто не убедит меня в обратном. И я клянусь отныне подниматься вместе с вами.

– Что вы!
– воскликнула юная леди.
– Пожалуйста, не воображайте, что я люблю вскакивать ни свет ни заря. Просто я сейчас иду с ночной смены.

– Это не имеет значения, - проговорил мистер Левендер, - я буду преданно следить за каждой вашей ночной сменой, и это придаст мне силы продолжать общественную работу, ибо меня всегда будет манить розоперстый рассвет грядущего.

– Ладно, - пробормотала юная леди, - пока что до свидания, и идите спать. Еще нет пяти.
– И, помахав своими розовыми перстами, она легко пролетела по дорожке сада и скрылась за дверью дома.

Мистер Левендер на мгновение ощутил себя другим человеком. Он пошел в свой сад и стоял, глядя на ее окно, пока надежда увидеть ее там не угасла совсем; тогда он вошел к себе в дом.