Пытка любовью

Михайлов Константин

В вопросе о том, какой процент нормы выработки делать бригаде за месяц, была одна маленькая деталь. В конце каждого месяца нужно было узнавать, какой процент нормы выработки будет у бригады Алябаса, для того, чтобы сделать у себя на два-три процента выше. Для этого Андреев в конце каждого месяца брал чаю на хорошую "замутку", брал горсть конфет и шёл в кильдым зэка-мастера, который проводил учёт всех работ, сделанных зэками второй половины свинокомплекса. Этот кильдым, вернее "рабочий кабинет", в котором кроме старого письменного стола, старого книжного шкафа для бумаг и пары стульев ничего бы и не поместилось, был отгорожен в старой прицепной

передвижной бытовке для вольных работяг, стоявшей на четырёх автомобильных колёсах. Большая половина этой бытовки являлась каким-то складиком у вольных мастеров, а меньшая - рабочим местом для зэка мастера-учётчика работ. Эта бытовка уже до половины колёс как бы вросла в землю. Во время чифирения и в разговорах при этом с мастером-учётчиком, Андреев как бы случайно и узнавал у него, какой процент нормы выработки будет в бригаде Алябаса.

Фамилия этого зэка-мастера была Китик, что на хохлятском простонародном диалекте означало слово "котик", и числился он в бригаде Алябаса. Он был небольшого роста, чернявый, лет тридцати. У него было средне-техническое образование строителя. В зоне Китик сидел третий год. Авторитета у него не было никакого. В зоне он жил "молча в тряпочку" и "никуда не высовываясь", мало что зная про зону и ничего не умея делать своими руками. К тому же он был жаден и никому ничего не одалживал даже после отоварки в магазине. Поэтому и кентов среди зэков у него не было и даже не намечалось

Игорю Алябас был неприятен как зэк, которых он в зоне называл "уродами" за их жестокую бессовестность по отношению к "простым" зэкам. Андреев знал это. Как-то в разговоре Игорь сказал Андрееву, что всё у него будет хорошо, только вот ходить к этому Китику в конце каждого месяца, ему будет неприятно, потому что там как-нибудь может оказаться и Алябас, в бригаде которого числится Китик. Тогда Андреев предложил ему перевести Китика в свою бригаду. Игорю это предложение понравилось, и через недельку отрядник перевёл Китика в бригаду Андреева. Игорь даже предложил Андрееву поселить его в отряде на шконку, стоящую у шконки Андреева "в ногах", в их проходняке.

Мечтой Андреева было попасть "на химию" в самом городе, а не в какой-нибудь "дыре" в этой сибирской области. В отряде, когда они чифирили с Игорем, он иногда звал чифирнуть и Китика, который очень любил халяву и всегда показывал, как сильно он уважает Андреева. В такое время, когда каждый пил чай-купец с конфетами из отдельного стакана, Андреев спрашивал Китика, какие связи тот имел в городе "до посадки" и с кем был знаком. Китик быстро понял, что чем выше у него были бы связи "на воле", тем он будет и более интересен Андрееву. И он вдруг начал говорить, что хорошо знает такого-то Помидор-Иваныча, такого-то Огурца-Петровича и прочих и прочих.

Игорь уже понял, что Китик вешает лапшу на уши Андреева, но не стал говорить Андрееву об этом. Пусть он хоть немного потешит свои надежды перед "химией" тем, что Китик даст ему некоторые адреса в городе. Игорь знал из разговоров с Юркой Яковлевым, что никто в зоне и в городе не может влиять на то, в какое место в области уйдёт тот или иной зэк "на химию" или "на посёлок". Из Москвы приходили разнарядки по этому вопросу, с указанием мест, куда именно и сколько человек нужно направить "на химию" и "на посёлок". В областном управлении мест заключения эти разнарядки делили ежемесячно на все колонии области по численности прошедших суд зэков, и никто в колониях

не мог заранее знать, какой колонии и что достанется из этого в данный месяц. Это было как бы волей случая.

Для удачного разрешения такого вопроса нужны были уже высокие связи в самой Москве. В таком случае из Москвы могла прийти отдельная разнарядка, указывающая, что такого-то зэка, направляемого на стройки народного хозяйства, с такой-то фамилией, именем и отчеством, и т.д. и т.п., нужно отправить для работы тем-то, в такую-то организацию, в таком-то городе. Вот и вся наука, продиктованная централизацией власти в государстве.

Проще было, уже находясь "на химии", решать вопрос о переводе в нужное место. В этом уже могли ходатайствовать за зэка и местные Огурцы-Иванычи с Помидор-Петровичами. Но для этого нужны были и денежные бумажки, для "смазки" механизма власти в нужных местах.

И вот Андреев прошёл суд "на химию". В последние дни, перед тем, как его вызвали на этап, Игорь часто видел, как Китик нечто тихо говорил Андрееву, а при подходе Игоря, они прекращали своё общение и начинали вновь говорить лишь тогда, когда Игорь отходил куда-нибудь. Игорь не обращал на это особого внимания, зная, что косноязычный Андреев, имеющий восемь классов образования, не сможет объяснить Китику даже азов из тех знаний, как можно сделать любую бригаду самой передовой в зоне. Он мог это сделать, лишь показывая всё это "на деле". И на это ему потребовалось бы времени не меньше месяца.

Вскоре, в воскресный день, завхоз тринадцатого отряда сообщил Андрееву, что в нарядной ему сказали, что в понедельник Андреева не будут занаряжать на выезд на работу, так как он завтра должен будет "уйти на химию". У Андреева для этого случая были припасены и чай и конфеты и сгущёнка. И он устроил "проводы", дав чаю с конфетами, чтобы вся бригада чифирнула за его уход, а завхоз с буграми попили парёнки в каптёрке. Он также пил парёнку не только в каптёрке с завхозом и буграми, но и в своём проходняке с Игорем и Китиком.

Утром, когда Игорь по привычке вывел бригаду из столовой к предзоннику для посадки в фургоны, к нему подошёл главный нарядчик и громко сказал, что не он должен выводить бригаду, потому что бугром назначен Китик. Вся бригада была удивлена услышанным, Игорь молча стал в строй, а Китик занял его место для вывода бригады на работу. В фургоне, "на воровском месте" у задней решётки, рядом с Игорем стоял уже Китик, с которым Игорь не проронил ни слова. Приехав на свинокомплекс, Игорь пошёл на свой по-прежнему пустой склад. В отряде Игорь спал на прежнем месте, так как его, как председателя СКО, никто не мог переложить на другое место без указания на то начальника отряда. А на шконке Андреева разместился уже Китик. Игорь не разговаривал с ним и не общался вообще, как бы не замечая его.

Дня через три Китик зашёл к нему на склад. Игорь сидел за столом. Китик сел на стул, напротив, и сказал:

– Ну вот, видишь, как всё получилось. Я думаю, что тебе нужно сейчас списаться в какую-нибудь другую бригаду. Сам понимаешь.
–

– А я так не думаю, - ответил на это Игорь, - Мне и так неплохо. Мне это бугорство с постоянными заботами и на х... не нужно. Ты стал бугром, - и флаг тебе в руки, работай на здоровье. Я тебе в этом мешать не буду. И верёвки тебе вить совсем не собираюсь и не буду. Ты знаешь, моё слово твёрдое. Но, если ты сам начнёшь что-нибудь против меня мутить, - то уж, извини, тебе тогда это может дорого обойтись.