Раб моего мужа
Шрифт:
— Соберут, — отмахнулась Элизабет, — ведь взвешивать хлопок вы теперь будете как положено, с нормальными гирями. Да, и еще, дневная норма отныне будет постоянной — двести фунтов для мужчин, сто девяносто для женщин. Никаких повышений. Вам ясно?
— Ясно, — буркнул Браун себе в бороду и сплюнул на пол. — Все? Я могу идти?
— Нет, я еще не закончила. Дети, старики и беременные женщины работать в поле не будут. И самое главное: больше никакой порки за недовес.
— Никакой порки? — усмехнулся Браун. — Тогда ниггеры вообще ни черта
Элизабет призадумалась. Как заставить рабов выполнять норму? Ведь если никакого наказания не последует, то им незачем будет утруждаться.
— Тот, кто не выполнит норму, пусть на следующий день работает без обеденного перерыва, — подсказал Самсон.
— Точно! Так и поступим. Вы меня поняли, мистер Браун?
Тот презрительно хмыкнул.
— Ох уж эти бабы… Ни черта не смыслят в делах, — пробормотал он себе под нос.
— Вы что-то сказали? Я не расслышала.
— Ничего, — огрызнулся он.
— Славно, что мы поняли друг друга. И не пытайтесь меня надуть. Самсон будет за вами приглядывать.
— Что? — Управляющий вытаращил мутные глаза. — Этот ниггер?
— Именно, — кивнула Элизабет. — Отныне он — мой помощник, и попрошу относиться к нему с должным уважением.
Вместо ответа Браун пренебрежительно цвиркнул сквозь дырку в зубах и вышел во двор. Квимбо и остальные негры тоже потянулись к выходу. Проходя мимо Самсона, они хлопали его по плечу.
Когда амбар опустел, Элизабет наконец позволила себе выдохнуть. Воздух был жарким и душным, и она замахала на себя ладонями.
— Ох и наворотили же мы с тобой дел, Самсон! — пробормотала она. — Джеймс меня прибьет.
— Не прибьет, мэм. Он оценит, как ловко вы прижучили этого ворюгу! — улыбнулся Самсон.
— А все благодаря тебе. Кстати, спрячь где-нибудь эту гирю, чтобы у нас были доказательства против Брауна.
— Сделаю, мисс Элизабет.
— Скажи, во сколько у вас начинается рабочий день?
Самсон наморщил лоб.
— У меня были часы — подарок мистера Чарльза, да работорговец их отобрал. Так что не могу точно сказать. Встаем еще до зари, как вторые петухи прокричат, а работаем до захода солнца.
— Я раздобуду тебе часы, а ты проследи, чтобы Браун в точности выполнял мои требования.
— Все сделаю, мэм.
Самсон опустился перед ней на корточки и проникновенно посмотрел ей в глаза. Свет от фонаря падал на его лицо, золотистыми бликами отражаясь в черных зрачках.
Элизабет ощутила, как сердце часто-часто забилось в груди.
— Спасибо, что помогаете нам, — тихо сказал Самсон.
До боли захотелось протянуть руку и взъерошить курчавые волосы, плотной шапкой покрывающие его голову, но Элизабет лишь смущенно отвела взгляд.
— Отвези меня, пожалуйста, домой, я жутко устала, — попросила она.
Глава 22
Самсон несет Элизабет на руках через вестибюль. По сторонам от лестницы
«Это же неприлично! — думает Элизабет. — Надо одеться».
Тут Самсон целует ее, и она, забыв обо всем на свете, стонет и задыхается, жадно ловя губами его рот. Вот они уже в спальне. Самсон укладывает ее на постель, Элизабет обвивает руками его за шею, притягивает к себе и… просыпается.
Она лежала в кровати и не хотела размыкать веки, все еще пытаясь удержать приятный флер этого сна. Но настырное солнце и звонкое чириканье птиц заставили открыть глаза.
Анна подала кофе и яичницу с ветчиной. Из-за недомогания Элизабет завтракала в постели. Хорошо, что не надо подстраиваться под свекровь и подниматься ни свет ни заря, а можно подольше понежиться среди мягких перин.
Но сегодня она хотела поехать на поле, посмотреть, как собирают хлопок. Слепящее небо за окном предвещало знойный день, а значит нужно поторопиться, пока не стало слишком жарко.
Наскоро перекусив, Элизабет оделась и села ждать Самсона. Они договорились, что он явится к девяти. Вечером она, как и обещала, дала ему карманные часы с треснутым стеклом, стащив их из кабинета мужа.
Когда служанка открыла дверь, и на пороге появился он — высокий, плечистый, с ослепительной улыбкой на лице — сердце ухнуло куда-то вниз. Элизабет вспомнила свой сон и покраснела. Сейчас Самсон возьмет ее на руки, прижмет к своей могучей груди… От этой мысли почему-то свело низ живота.
— Доброе утро! — сказала она, едва отважившись поднять на него глаза.
— Доброе утро, мэм.
— Ну что там? Браун взялся за ум? — Пытаясь побороть смущение, Элизабет решила перейти на деловой тон.
— Вроде бы так. — Самсон улыбнулся еще шире. — По крайней мере, на работу всех выгнал на час позже обычного.
— Проследи, чтобы сегодня вечером он выдал свинину. Если он этого не сделает — я вправлю ему мозги.
— Обязательно, мэм. Знаете, весь поселок гудит, о том, как… — Он на секунду замялся. — Простите… «Как ловко маленькая миссис утерла нос этому кровопийце».
С губ Элизабет сорвался смешок.
— Ладно, идем, — сказала она.
Самсон подошел поближе и склонился над креслом. Протянув руки, Элизабет обняла его за шею. Он привлек ее к себе, чтобы поднять, и когда она прижалась к его телу, ее бросило в жар. Самсон понес ее по лестнице, а Элизабет, опасаясь, что он заметит, как покраснело ее лицо, отвернулась, делая вид, что смотрит вперед.
Выйдя на улицу, он усадил ее на Снежинку и, взяв лошадь под уздцы, повел в сторону полей.
«Да что ж со мной такое! — с досадой думала Элизабет, покачиваясь в седле. — Почему я прихожу в такое смятение, стоит ему дотронуться до меня? Да еще и этот дурацкий сон…»