Рабин, он и в Африке Гут
Шрифт:
Жомов с Поповым переглянулись, пожали плечами и поспешили догнать мятежного кинолога. До гребня они еще не добрались, как позади послышался слаженный топот. Менты удивленно оглянулись и получили отличную возможность лицезреть с высоты приближение недавно сформированной армии сынов израилевых. Дисциплиной, конечно, среди переселенцев еще и не пахло, всеобщую воинскую обязанность также еще не ввели, поэтому Навину из пятидесяти тысяч своих подчиненных удалось набрать в войско только сотни три человек. И то примерно половина из них пошла вместе с Иисусом из чистого любопытства, а остальные надеялись, что за усердие их наградят
– Товарищ старшина, первый отряд быстрого реагирования будущей регулярной израильской армии для получения ваших приказаний прибыл! – браво доложил Навин, не забыв от стыда за соплеменников потупить глаза. – Какие будут распоряжения?
– Стойте и ждите, в натуре, – буркнул омоновец и взобрался на гребень бархана. – Опа-на, да тут, похоже, серьезная проблемка. Вот, значит, зачем этот хрен вчера появлялся.
– Какой хрен? – удивился Андрей.
– Лорик этот дебильный, – фыркнул Ваня. – Да идите сюда, сами все увидите.
Сказать, что проблема была серьезной, означало не сказать ничего. Глазам ментов открылась не просто проблема и даже не проблемища, а настоящая катастрофа всепустынного масштаба – со стороны Мемфиса на лагерь переселенцев надвигалась вооруженная до зубов армия. Медные латы бронированных центральных колонн сверкали на солнце, болтались в воздухе пики у погонщиков верблюдов, клубилась пыль за колесницами, а следом за ними, в арьергарде, нестройной толпой следовало вооруженное дрекольем ополчение. Возглавлял войско сам Рамсес в сопровождении напыщенных жрецов и отряда розовощеких мальчиков-трубачей, с хихиканьем тыкавших в мягкие места друг друга тонкими концами труб.
– А ну прекратить! – рявкнул на них Рамсес, останавливая войско метрах в ста перед барханом, оккупированным ментами. – Трубить сигнал «Внимание»!
Трубачи придали своим придурковатым лицам серьезное выражение и, надув щеки, синхронно выдавили из духовых инструментов истошный рев. Пока менты приходили в себя от увиденного зрелища египетского войска, а затем прочищали уши от рева труб, выяснилось, что подчиненные Навина, полностью позабыв о дисциплине, взобрались на бархан к высокому начальству.
– Ешкин корень, не етит твою не мать! Кочергу вам в поддувало, – удивленно выдавил из себя один из сынов израилевых. На свою беду, в это время он оказался рядом с Жомовым. Ваня сначала зарядил ему в ухо, дабы этот остолоп впредь субординацию не нарушал, а уж потом изумленно произнес:
– Ни хрена себе, они уже по нашему ругаться научились! Сеня, твоя работа?
– Утухни, – зашипел на него Рабинович, словно соседский кот на Мурзика, а затем повернулся к Рамсесу. – И какого хрена тебе тут надо?
Фараон ткнул кулаком в бок вездесущего жреца Сета, и тот, подпрыгнув, истошно завопил:
– Милость Рамсеса беспредельна, и широта его души не знает границ. Его всепрощение и человеколюбие стало притчей во языцех, но есть законы предков и уголовно-процессуальный кодекс, который никто не имеет права нарушать, – жрец опасливо покосился на российских милиционеров и, сделав глубокий вдох, продолжил:
– Согласно законам Египетского государства, каждый правонарушитель обязан понести наказание. Несмотря на наглое разграбление его подданных, великий Рамсес решил не карать подлых сынов израилевых смертной казнью и приговаривает их к немедленному возвращению на кирпичные заводы с последующим рабским трудом без выходных, премиальных и тринадцатой зарплаты сроком на пять лет. Все имущество преступников будет конфисковано, а организаторы этого злодеяния – Моисейка с Ааронкой – предстанут за свои подстрекательства перед высшим судом присяжных жрецов.
– Все сказал? – поинтересовался Рабинович, едва слуга Сета сделал в своей речи очередную паузу. Тот еще шире разинул рот, видимо, собираясь продолжить обвинительную речь, но его самым наглым образом перебил рядовой из первого отряда быстрого реагирования. Нужно признать, реагировал он действительно быстро.
– Это что же у нас получается? – завопил солдат. – Значит, я полночи соседку уговаривал, чтобы она мне взаймы полтора килограмма золота дала, а теперь это все верблюду под хвост? Напрасно трудился, получается?.. Не-ет, мужики. Вы как хотите, а я отсюда когти рву. Уж лучше я сорок лет по пустыне буду скитаться, чем обратно золото понесу, – и боец, завопив: «Мириам, хватай пожитки и детей, бежим отсюда, да смотри тот горшочек не забудь, который соседка на свалку выкинула», помчался вниз по склону, прочь от египтян. С истошными воплями остальные подчиненные Навина помчались следом. Через тридцать секунд на гребне бархана стояли только российские менты в окружении первоначального состава жомовского взвода. Сотрудники милиции переглянулись.
– Короче, мужики, придется нам сегодня немного потрудиться, – ободряюще проговорил Ваня. – Нужно дать возможность евреям в пустыне заныкаться, иначе заметут их всех скопом. Потом их, в натуре, из Египта не вытащишь. Получается, что мы тут первая и последняя линии обороны.
– Крякнулся совсем? – поинтересовался у него Попов. – И что мы против такой орды сделать сможем? Их же тут столько, что просто затопчут нас и фамилии не спросят.
– Так я же и не предлагаю тебе полномасштабную боевую операцию проводить, – хмыкнул Жомов. – Нам этих уродов просто задержать нужно. А для этого и тебя с Горынычем будет вполне достаточно. Споешь им что-нибудь, а этот порхающий огнемет спецэффектами шоу обеспечит. И все дела.
– Плюнут на нас и обойдут, – безнадежно махнул рукой Андрюша.
– Не обойдут, – отрезал Рабинович. – Придумал я кое-что. Кстати, где у нас Горыныч?
Друзья, а вместе с ними и подчиненные Навина огляделись по сторонам, выискивая глазами летающего монстра. Оного нигде не наблюдалось и, как оказалось, никто, кроме Попова, сегодня Горыныча не видел вообще. Да и Андрюша смог сказать лишь то, что спросонья увидел перед собой три клыкастые морды, а потом Ахтармерз изчез и больше не появлялся.
– И чего ты, свинопапик хренов, с ним сделал? – зло поинтересовался кинолог.
– Чего ты сразу на меня все стрелки переводишь? – возмутился Попов. – Вечно я у вас крайним оказываюсь!
– А ты еще скажи, что евреи во всем виноваты, – Сеня просто истекал язвительностью.
– А что, вполне может быть, – пожав плечами, простодушно встрял в разговор Ваня. – Может быть, в натуре, кто-нибудь из твоих предков взял Горыныча и заныкал в сундук. Все-таки халявная трехконфорочная самоподпитывающаяся плита в хозяйстве всегда пригодится.