Работа над ошибками, или Грустная грустная сказка
Шрифт:
— Это точно они, — протестовала я.
— Подожди пока они сами не узнают нас, — сказал он, — я решил, что пока твой юный скептик не может охранять тебя, я буду делать это для него. Ради него, того, кого ты любишь, сиди спокойно.
Я отрицательно помотала головой, встала. Три силуэта остановились.
— Грозы ушли и больше никогда не вернутся, — сказала я.
Три силуэта бросились в мою сторону. В сердце холодным лезвием впился страх, вдруг Ев-Ган был прав, и я теперь всех
— Сиэт-ту, как же ты нас напугала, — через минуту, обнимая меня, говорил Ранх-ба.
— Хорошо, что мы встретились раньше. Вы давно здесь? — спросил Пату у Ев-Ган.
— Мы ждем еще наших друзей, но их уже очень давно и мне это не нравится. Нам всем надо уже идти ближе к воротам, и прочь отсюда.
— Бросить их? — вскинулась я.
— Я не могу рисковать жизнью кровного брата Великого Магистра, — огрызнулся Ев-Ган, — Как только мы прибудем в Тьйарко-Сиэт, я попрошу Магистра отправить отряд, чтобы Ма-Киар и его невесту с будущим тестем вызволили из вашего Города.
— Готов пожертвовать другом? — говорила я.
Ев-Ган закусил губу, как от боли.
— Ты умеешь быть жестокой Сиэт-ту, — тихо сказал он, — Вы не знаете дороги в Тьйарко-Сиэт, я должен отвести вас, — продолжил он громче.
— Может, стоит просто подождать?
— Ждать больше нельзя, Ворота начали закрываться, — отрезал Ев-Ган, — Мы идем без них.
Он смотрел на меня, и от этого взгляда мне было не по себе, не человечьими глазами смотрел на меня Ев-Ган. На меня смотрели печальные глаза белого волка.
— Нам ведь по туману? — спросила Ши, чтобы как-то разрядить обстановку.
Мы пошли. Ев-Ган нас поторапливал, и все время украдкой поглядывал на Ши.
Минут через двадцать быстрой ходьбы мы увидели ворота.
Все было, как описывал Ю-Рий-ранх: высокие каменные стены, терявшиеся в неизмеримой выси, и дубовые ворота, которые были ещё открыты. Туда все менее интенсивно уходил туман.
Мы не разговаривали. Мной овладевал страх, как впрочем, и всеми остальными. Только Ев-Ган был спокоен, высокий и сильный, он показался мне не трубадуром и поэтом, а рыцарем или графом со старинных гравюр.
Ворота медленно закрывались.
— Сейчас или никогда, — сказал Ев-Ган, — то кто не вышел первый раз, не выйдет больше никогда.
С этими словами он покинул нас.
— Я боюсь, — чуть слышно проговорил Пату.
Я посмотрела на Ранх-ба и Ши, они не слышали этой фразы и готовы были идти, но ждали нас.
— Идите, — сказала я им.
— Сиэт, а ты? — спросил Ранх-ба.
— Мы сейчас придем. Идите, — срывалась я на крик.
Они ушли.
— Мне так знакомо все здесь. Так понятно. А там? — продолжал Пату.
— Подумай, что тебя ждет
Пату посмотрел на меня, будто видел в первый раз.
— Мы никогда больше не увидимся, — сказала я.
— Ты тоже уйдешь? — спросил он.
— Я хочу видеть солнце и звезды. Хочу работать на земле, видеть, как растет пшеница.
Пату колебался. Я взяла его за руку:
— Пату…
— Решайтесь скорее, — я услышала голос Ев-Ган и обернулась. Ворота закрывались быстрее.
— Подумай о Ши, не ради себя, так ради сестры.
— Нет. Я вернусь в тюрьму, — с какой-то страшной решимостью сказал он.
Он не дал мне сказать ни слова более.
— Иди.
Мы обнялись. Я побежала к воротам. Едва мне удалось протиснуться между створками. На глазах моих были слезы. Я уткнулась в Ев-Ган и разрыдалась, он гладил меня рукой по голове.
— Лаа, где брат? — беспокоилась Ши, — Почему он не пришел?
Я подняла на неё глаза, но не видела лица подруги из-за слез.
— Он решил вернуться в тюрьму. Он не пойдет с нами.
Глаза немного прояснились, и я увидела, что Ши шокирована этой новостью.
— Ши, милая, прости меня. Я думала, что смогу уговорить его. Но он все сам решил.
Ши молча повернулась и пошла вперед по дороге. Мы пошли за ней.
За воротами было так же туманно, как и в Городе, но теперь нас уже окружали мощные стволы деревьев. Мы шли недолго, пока Ши не села у какого-то дерева и не разрыдалась. Я бросилась её успокаивать, но из этого ничего не вышло: вскоре мы обе рыдали, уткнувшись, друг в друга носами.
— Ти-ранх, здесь мы в безопасности до утра, — сказал Ев-Ган, — надо собрать хвороста и развести костер.
Ранх-ба подобрал один прутик и сказал:
— Боюсь, Ев-Ган, это почти невозможно, найти здесь сухие ветки.
— Почти, — заметил Ев-Ган.
Они разошлись. Ев-Га можно было найти по стуку камней. Зачем-то он брал два камня и бил их один о другой. Наконец, довольный, он подошел к нам.
— Сиэт-ту, пойди, набери шишек, только недалеко отсюда, наберешь полные карманы — возвращайся.
В этот момент вернулся Ранх-ба с охапкой хвороста, и мы вместе пошли в лес.
В лесу было тихо и туманно. Но туман редел, кое-где витал только хлопьями.
— Как вы дошли? — спросила я Ранх-ба.
— Да вроде бы более-менее. Сначала было туго, грозы донимали, да еще и место незнакомое. Через три часа после того, как с вами расстались, наткнулись на "стражей", пришлось удирать. Я знаю, почему Пату не пошел — он убил одного стража.
Я остановилась, как вкопанная.
— Ши знает? — только и спросила я.