Рабы Парижа
Шрифт:
— Я вернулся, чтобы поговорить с вами. Дело весьма серьезное.
— Говорите, только покороче, — ответила Флавия, не отпуская ручку двери.
— Мадемуазель Мартен-Ригал не совсем удобно находиться здесь.
— Я это знаю, — спокойно проговорила она.
— В таком случае, мне кажется…
— Что я должна уйти?
—Да.
— Я останусь с Полем.
— Почему?
— По-моему, долг выше приличия.
— Он еще не ваш муж. О каком долге вы говорите?
— Поль очень болен.
— Пустяки. Это я утверждаю как врач.
— Но ему плохо! И около него никого нет. Кто же должен за ним поухаживать, если не та девушка, которая собирается стать его женой?
— Вы пока еще не жена и потому ваше присутствие здесь настолько неприлично, что не может быть оправдано ничем.
— Он получил согласие моего отца. Почему же я не могу смотреть на него как на мужа?
"Черт побери, что она мелет?! Папаша прав: надо поскорее отослать ее отсюда, — подумал Ортебиз. — Ну, голубушка, держись!"
— Желаю вам всего хорошего, — сказала Флавия и начала открывать дверь спальни.
— Подождите! Знаете ли вы, о чем будут говорить все кумушки Парижа на другой день после вашей свадьбы?
— Не знаю. Расскажите.
— О том, что Поль был вашим любовником и что только эта причина заставила господина Мартен-Ригала согласиться на ваш брак с Виоленом!
Флавия густо покраснела.
— Если пойдут такие разговоры, то ваши отношения с мужем испортятся. Мужчина никогда не прощает женщину, которая скомпрометировала себя.
— Что подумает обо мне Поль, если я его вдруг покину?
— Он уже почти совсем поправился. Я обещаю, что он завтра же придет к вам в гости. Будьте же благоразумны!
— Вы говорите правду?
— Клянусь Гиппократом!
— Я только предупрежу Поля и сразу пойду домой. До свидания.
— Вы умница, — сказал доктор.
Флавия вошла в спальню.
Ортебиз вернулся к Тантену, радуясь неожиданно легкой победе.
Он не знал причины своего успеха. Девушка ни за что не послушалась бы доктора, если бы не вспомнила, кого ей напоминает Тантен.
— Ну, что? — воскликнул папаша, вскакивая со ступеньки.
— Надо скорее уходить: она идет следом.
Они бегом спустились по лестнице, сломя голову пересекли двор, выскочили на улицу и перевели дух только после того, как спрятались за большой повозкой.
Папаша немного пришел в себя и снова обрел способность рассуждать.
— Надо ускорить их свадьбу. Теперь это можно сделать. Единственное препятствие, отделяющее мерзавца Виолена от миллионов герцога, исчезнет через один-два дня.
Доктор побледнел.
— Андре?
— Да.
— Так быстро?
— Пора уже. Давно пора!
— Что с ним?
— Его поджидает несчастный случай.
— Как этот случай зовут?
— Тото-Шупен.
— Ты рехнулся.
— Почему?
— Несколько дней назад ты хотел избавиться от мальчишки, потому что он стал опасен, а теперь поручаешь ему такую работу!
— Одно другому не мешает.
— Как это?
— Тото подпилит подоконник в мастерской. Скульптор упадет на мостовую и разобьется. Полиция начнет следствие и сразу же обнаружит, что доска не сломана, а распилена.
— И станет искать убийцу!
— А как ты хотел? Искать будут недолго. Шупена возьмут в отеле "Перу", на чердаке. Полиция докажет, что он разменял тысячефранковую купюру при покупке пилы. Ему зададут неприятные вопросы: откуда у него такие деньги, да еще одной бумажкой, и зачем ему понадобилась пила.
— Он же тебя выдаст!
— Конечно.
— Тебе жить надоело?
— Кому?
— Тебе!
— Папаше Тантену?
— Да!
— К тому времени мы уже похороним старика. И не только его.
— А кого еще? — вздрогнул Ортебиз.
— Господина Батиста Маскаро.
— Ты считаешь, что пора закрывать дело?
— Самое опасное — зарваться. Если мы поделим миллионы де Шандоса и де Мюсидана, то сможем позволить себе роскошь стать честными людьми.
— А как быть с Бомаршефом?
— Отправим его в Америку. После этого полиция может искать нас с тобой до тех пор, пока ей не надоест. Успокоился?
Доктор улыбнулся.
— Я не сомневаюсь в твоей гениальности. Просто у меня голова идет кругом от бесконечных перемен!
— Потерпи, уже недолго осталось… Но что-то я не вижу Флавии! Может быть, она просто отделалась от тебя?
— Надеюсь, что нет. Мне бы не хотелось еще раз возвращаться.
— Это было бы уж слишком подозрительно, — согласился Тантен.
— Тебе тоже нельзя туда идти.
— Остается только ждать. Самое неприятное занятие.
— Не забудь, что вот-вот придет Генрих.
— Черт возьми! Я помню об этом, но не могу же я уйти отсюда, пока не удостоверюсь в том, что она действительно ушла домой!
— Будь осторожен, когда вечером встретишься с Флавией…
— Вот она! — перебил Тантен. — Тихо!
Флавия прошла в нескольких шагах от них.
— До встречи, доктор. Спасибо!
После этого папаша Тантен быстро зашагал в сторону рынка.
— Как бы мне добраться до этого господина в золотых очках? — шептал он на ходу. — Если бы я мог перепоручить кому-нибудь хоть часть своих забот, то я бы в два счета выяснил, кто он такой! Но пора закрывать лавочку. Из трех моих лиц я оставлю лишь одно, которое ни в чем не замешано. И если он тогда разглядит меня через свои золотые очки, то лучшего сыщика еще не видел свет…