Ради тебя
Шрифт:
– Почему ты его Сартосом зовёшь?
– Тильда шмыгнула носом, в котором стало мокро.
– Потому что это его фамилия?
– предположил кузен, эдак иронично бровь заломив.
– А я и не знала...
– протянула девушка и почему-то ткнулась лбом в его плечо, пряча замёрзшие ладони под лацканами фрака.
Кузен был тоже очень высоким, Крайт макушкой ему едва до скулы доставала. И стоял он также близко, как и Грег недавно. Вот только Карт не нависал, не угрожал - просто загораживал, а от чего, Тиль и сама понять не могла. От всего, наверное.
[1]
[2] Дагерротипия (дагерротипный портрет) - предшественник фотографии. Её ещё называли застывшим портретом. В зависимости от освещения такое изображение могло выглядеть как позитив, так и негатив снимка.
6 глава
Как Тиль и просила, кузен ждал её у заставы за королевским парком - и это было приятно. Значит, всё как раньше: Карт по первому слову готов был помочь. Но подъезжая, Арьере не заметила при нём ни чемодана, ни даже маленького саквояжика, а вот это настораживало, потому как свидетельствовало о том, что на самом деле он никуда ехать не собирается и, соответственно, помогать тоже.
Карт подошёл к остановившемуся возле него экипажу, отрыл дверцу рядом с пассажирским креслом, да так и остался стоять, наклонившись, выжидательно глядя на Тильду.
– Ты хочешь, чтобы я пересела?
– догадалась, наконец, доктор. На то, чтобы сообразить, ей потребовалось всего-то ничего, секунд двадцать напряжённого, может, и просто дурацкого молчания.
– А словами сказать нельзя?
Кузен пожал плечами, дождался, пока Тиль переберётся на соседнее сиденье, цепляя юбками рычаги, и уселся за штурвал, как-то очень основательно надвинул обруч переходника на лоб, приладил пластины на висках.
– А как ещё можно говорить?
– поинтересовался, тронув экипаж с места.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты спросила, нельзя ли сказать словами, - невозмутимо пояснил Карт.
– Как ещё можно сказать, если не так?
– Звуковыми сигналами. Гудки там подавать или свистки, - обозлилась Тиль - уж очень неуютно она себя чувствовала.
Понятно, что сама попросила кузена о помощи. Но кого ещё просить? С ней местные вряд ли станут откровенничать, уж мужчины точно. И, в конце концов, нужно разобраться, что ему самому, Карту то есть, от неё понадобилось через десять то лет.
– Если хочешь, спи, - как ни в чём не бывало, разрешил кузен.
– Ехать долго, да и смеркается уже.
– А если сам заснёшь?
– Не засну, мне и ночью летать приходилось.
– Ну да, ты же у нас асс!
– Крайт спокойно кивнул.
– Лучший в стране!
– В мире, - скромно поправил кузен.
– Вот откуда ты знаешь?
– Желание зацепить, обидеть было совершенно детским, но оттого не менее острым, до нервной почесухи прямо.
– Воздушный флот, который с королевским можно сравнить, есть только в колониях, - обстоятельно, с расстановкой даже, пояснил Карт, - а там признали, что я лучший. Выводы сама сделаешь.
– Слушай, я тебе не мешаю? Одновременно управлять и болтать сложновато.
– Не мешаешь. У тебя на удивление покорный спирит, отлично компенсирован. А управлять и на связи быть - это обычное пилотирование.
– Светлое Небо, опять забыла! У меня же за штурвалом асс!
– Ты чего кусаешься?
– мирно поинтересовался кузен, покосившись на Тиль.
– С мужем неприятности?
– С мужем у меня сплошные приятности, - буркнула доктор.
– На то он и брак, чтобы быть счастливым.
– А не будет? Я про неприятности. Ведь сразу донесут, что мы вместе поехали.
– Ну и что?
– Арьере отвернулась к окну, хотя стемнело уже основательно, за стеклом почти ничего и не видно, лишь неровная полоска придорожной изгороди, да серо-фиолетовое небо над полями.
– Ты такой же родственник и воспитанник дяди, как и я. Имеешь право навестить дом, в котором вырос.
– А как же... Подожди, как там их журналисты называют? А! «Компрометирующие обстоятельства»?
– Только в ваших мечтах, господин Крайт, - сладенько пропела Тильда.
– Это обязательно, - кивнул Карт.
– Куда без мечты? Расскажи мне о своём муже.
– Зачем?
– изумилась Тиль.
Удивилась она по-настоящему. В понимании Арьере влюблённый человек - а ведь кузен намекал, на неостывшие чувства и всё такое - супругом возлюбленной будет интересоваться в последнюю очередь. Соперник же, как-никак. Или нет, не соперник? Или она вообще всё придумала? Но в машине, там, рядом со взлётным полем, что-то было, не приснилось же ей.
– Ты мне всегда паровой котёл напоминала. Вот как только приехала, так и... Знаешь, такие махины? Огромные, чугунные, как каменные. На манометрах, конечно, стрелки так и ходят туда-сюда, трубы трясутся, пар кругом. Но к самому котлу всё это никакого отношения не имеет. Стоит себе громадина - и ничего её вроде не волнует. Да только представь, что внутри творится! Рванёт - никому мало не покажется. Не только манометры с трубами - весь завод в Вечную ночь отправит.
– То есть я - это чугунина, которая рвануть может?
– протянула Тиль, пытаясь сообразить, что её больше поразило: сравнение с котлом или такой словесно-образный поток от Карта.
– Ну да, - усмехнулся Крайт.
– С виду такая тихоня - воды не замутит: «Да, госпожа, нет, госпожа». А кто Грегу в башку вазу запустил?
– Он мою куклу в грачином гнезде спрятал!
– А я о чём говорю? И, главное, тут же глаза в пол: «Простите дядя, моё поведение не достойно. Больше такого не повторится!» - глупейше просюсюкал Карт.