Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России
Шрифт:
На конференции была также подчеркнута роль Тимура как объединителя центральноазиатского региона с центром в Узбекистане. Об этом говорил президент «Общества азиатских цивилизаций», профессор Зайд Курейши: «Амир Тимур – сын Мухаммада Тарагая Баходура – отличался естественным благородством, великодушием, гордостью и острым умом. Он изучил светские науки, овладел военными навыками, знал наизусть Святой Коран и заповеди. Он сплотил воедино различные этнические группы и стал правителем величайшей мировой империи, центром которой был Самарканд»6.
В феврале 2008 года
В мае 2008 года в Исламабаде состоялась следующая конференция, организованная «Обществом азиатских цивилизаций». Она была посвящена жизни Захириддина Мухаммада Бабура, великого узбекского поэта и государственного деятеля, а также национального поэта Пакистана Мухаммада Икбала. Выступавшие подчеркивали преемственность Бабура по отношению к принципам правления Амира Тимура, отмечали позитивную роль Бабура в истории, этнографии, поэзии, а также суфийской философии. То, что этот последний акцент сделан на конференции не случайно, станет ясно читателю из приведенных ниже фактов.
Президент общества дружбы «Пакистан-Узбекистан» сенатор Махмуд Талха подчеркнул, что «З.М.Бабур родился на благословенной узбекской земле, откуда вышли большинство великих мусульманских теологов и суфийских ученых». А директор Академии Икбала в Лахоре Сухейль Умара напомнил: «Икбал в своем произведении о Бабуре призвал нас изучать жизнь и деятельность Бабура, а также следовать его путем»8.
В целом, по оценкам участников мероприятия, эта конференция стала свидетельством растущей взаимосвязи между Пакистаном и Узбекистаном и продемонстрировала огромный интерес Пакистана к великим предкам узбекского народа.
В октябре 2008 года в Исламабаде были проведены мероприятия, посвященные 2200-летию Ташкента. Одно из них состоялось в клубе «Исламабад», где уже упомянутый сенатор Махмуд Талха отмечал, что Ташкент по праву называют главными воротами в Центральную Азию и столицей исламской цивилизации. Президент Международного Исламского Университета, доктор Анвар Хусейн Сиддики тогда же подчеркнул значение Ташкента для культурно-религиозной целостности региона: «Ташкент, как и весь Узбекистан, является центром науки и колыбелью культуры для всего мусульманского мира. Многие выдающиеся ученые, духовные наставники, мухаддисы, знатоки Корана, архитекторы, деятели искусств жили и творили в Ташкенте, Самарканде и Бухаре. Богатое религиозное и культурное наследие, процветавшее в этих городах, распространилось оттуда по всему миру, в том числе на южный субконтинент – в Индию и Пакистан. Глядя на сооружения "Тадж-Махал" в Индии, мечеть "Бадшахи"в Лахоре и великолепные памятники в исторических городах Узбекистана, поражаешься уровню развития азиатской архитектуры и таланту наших общих предков»9.
Три
Кроме того, приведенная адресация Иджаз-уль-Хака сразу к двум именам (Тимура как родоначальника империи Бабуридов и Бахауддина Накшбанда как родоначальника ордена накшбандийа) знаменует настойчивое желание пакистанских элит определенным образом трактовать и историю Средней Азии, и наиболее правильное, по их мнению, видение всего большого центральноазиатско-го региона.
В чем же реальное историческое содержание, послужившее основой для этих культурно-идеологических построений?
Общность истоков династии Великих Моголов и суфийского братства накшбандийа
Тимур, праотец основателя империи Великих Моголов Бабу-ра, оставил после себя множество легенд. Среди них есть и легенда о том, что, переведя свой двор в Самарканд, Тимур якобы говорил, будто в детстве он являлся мюридом (учеником) молодого Накшбанда. Того самого Бахауддина Накшбанда, который в начале XIV века основал новый орден накшбандийа-ходжаган. Многие принципы и положения созданного ордена шейх Бахауддин перенял у традиционно распространенного среди тюркских народов дервишского братства Ясави.
Новым братством был воспринят и в дальнейшем значительно усилен постулат об особом качестве и прочности духовной связи учителя (муршида) с учеником (мюридом). И этот принцип (как и принцип странничества, близкого и понятного кочевым тюркским народам Средней Азии) сыграл существенную роль в развитии отношений братства с династиями Центральной Азии.
Легенда о связи Тимура с основателем братства накшбандийа была, без сомнения, политическим мифом, призванным дополнительно при помощи религиозного авторитета подкрепить права династии на власть в регионе и во вновь завоеванных провинциях. Но каковы были подлинные взаимоотношения Тимура с современными ему религиозными кругами?
Историкам хорошо известно, и прежде всего со слов самого великого завоевателя, что суфийской духовности Тимур отводил в своей жизни определенную роль. Именно с благословениями и указаниями шейхов Тимур связывал многие свои свершения. Сам Тимур считал себя отнюдь не чуждым суфийской мистике. В его автобиографии можно прочесть следующие строки: «Когда святой Хызр являлся в Самарканд, мне суждено было увидеть его чудеса; он при этом сказал мне несколько неприятных слов, которые меня огорчили до глубины души»10.
Образ Хызра в исламе – это один из важнейших образов провозвестника, учителя и вечного странника. Хызр традиционно почитается как невидимый покровитель суфиев. Поэтому адресация Тимура именно к этому образу не оставляет сомнений в его почтительном отношении к суфийской духовности.
Практически нет данных о контактах Тимура именно с бухарскими шейхами. Однако известно, что по приказу Тимура были возведены мавзолей, суфийская обитель (ханака) и мечеть над могилой святого шейха Ахмада Ясави, давшего имя туркестанскому суфийскому ордену. И это не единственный случай, когда Тимур строил суфийские мавзолеи.