Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России
Шрифт:
Добавим, что привнесенные в мировоззрение талибов ваххабитские взгляды также находились под пристальным вниманием деобандистских учителей. Так, именно представители Деобанди добились того, чтобы обучение афганцев в деобандийских медресе шло по работам авторитетнейшего для Пакистана Абу-л-Ала Маудуди, которого считают реформатором центральноазиатско-го ислама на основе соединения Деобанди и ваххабизма. И именно концепция «теодемократии» Маудуди была положена в основу движения Талибан53.
Отдельная тема – развитие взаимоотношений последователей Деобанди с политической верхушкой Пакистана. О причастности сторонников Деобанди властным кругам в Пакистане говорит хотя бы следующий факт: Мухаммад Рафик Тарар, судья, занимавший пост президента Пакистана с конца 1997 года до прихода к власти генерала Первеза Мушаррафа
Известно, что Фазлур Рахман, лидер влиятельной пакистанской партии «Джамиат Улема-и-Ислам» (JUI), сыгравший огромную роль в формировании движения Талибан, – деобандийского происхождения. Равно как и сама JUI считается деобандийской структурой. Однако отношения JUI с властями складывались небезоблачно. До начала 90-х годов партия JUI Фазлура Рахмана находилась в оппозиции – и к кабинету Беназир Бхутто 1988-1990 годов, и к кабинету Наваза Шарифа 1990-1993 годов. Но в 1993 году ситуация изменилась, когда JUI присоединилась к победившей партии Беназир Бхутто и вошла в правящую коалицию. Новое положение позволило JUI установить связи с разведкой и МВД, которым руководил генерал Насрулла Бабар, пуштун по национальности. Бабару нужна была пуштунская партия для возрождения пакистанского влияния в Афганистане и создания доступа в Среднюю Азию. Эти возможности Бабар получил через JUI55. Совместно с Бабаром Фазлур Рахман отвечал за создание движения талибов, их обучение и финансирование.
Таким образом, ясно, что в Пакистане сторонники Деобанди в ряде случаев принимают участие в госуправлении. И что, помимо этого, партийная структура, ориентированная на Деобанди, является одним из энтузиастов строительства движения Талибан.
Талибы – не единственные выпускники системы религиозных центров Деобанди, начавшие движение в сторону постсоветских стран Центральной Азии. В этих странах растет тревога по поводу миссионерской деятельности движения «Таблиги джамаат», созданного в 1927 г. Организатор «Таблиги джамаат» Маулана Му-хаммад Ильяс Кандхалави, будучи богословом деобандийского направления56, принадлежал в то же время к суфийской ветви накшбандийа-муджаддидийа (то есть к обновленческой ветви Ахмада Сирхинди и Валиуллы-Шаха).
По некоторым оценкам, в современной образовательной системе Деобанди в качестве преподавателей доминируют именно таблиговцы57.
Известно также, что Зия-уль-Хак в свои молодые годы активно поддерживал деятельность «Таблиги джамаат». А придя к власти, закрепил за «Таблиги джамаат» право назначать мулл в армии58.
По ряду данных, в постсоветских странах Центральной Азии проповедники «Таблиги джамаат» впервые появились именно в Ферганской долине. И до сих пор Ферганская долина остается зоной их наибольшей активности в регионе. Кроме того, с особым вниманием проповедники миссии относятся к присутствию в Оше, в юго-восточной части Ферганской долины на территории Киргизии. Проповедники «Таблиги джамаат» уделяют повышенное внимание не столько увеличению количества мусульманских новообращенных, сколько возвращению к правильному исполнению исламской обрядности так называемых «номинальных мусульман» или даже «отпавших». То есть людей, причисляющих себя к мусульманству, но недостаточно жестко, по мнению «Таблиги джамаат», следующих нормам поведения этой религии. И хотя «Таблиги джамаат» действует во многих странах мира, очевидно, что страны Средней Азии представляют для этой организации огромное и первоочередное поле деятельности.
В отличие от движения Талибан, члены «Таблиги джамаат» – мирные странники-проповедники. Но их вновь обретенные сторонники не раз обнаруживались в рядах боевиков. Так, специалистам известны случаи, когда боевики известного Исламского движения Узбекистана (ИДУ) обучались в системе Деобанда по «просветительским проектам» «Таблиги джамаат»59 (рис. 3).
Рис. 3
Логично предположение, что Талибан и «Таблиги джамаат» – это два различных инструмента воздействия на центральноазиат-ский регион, имеющего общие источники. Или, даже более того, это инструменты одного и того же долговременного проекта.
Что это за проект? И что он сулит в будущем?
Существуют свидетельства по поводу далеко идущих планов Зия-уль-Хака относительно регионального объединения под знаменем суннизма. Одно из них приводит уже упомянутый выше пакистанский журналист-международник Ахмед Рашид: «Генерал Зия-уль-Хак, как Великий Могол, мечтал воссоздать пространство суннизма между неверным "Индостаном", "еретическим" Ираном и "христианской" Россией»60.
Ахмед Рашид не единственный, кто говорит об имевшемся у Зия-уль-Хака проекте регионального объединения. Помимо него, о планах пакистанского диктатора относительно Центральной Азии сообщает бывший специальный представитель ООН в Афганистане Д.Кордовес. По свидетельству Кордовеса, Зия-уль-Хак показывал ему карту с границами будущей конфедерации Пакистана и Афганистана. И утверждал, что к конфедерации впоследствии должны быть присоединены Средняя Азия и Кашмир61 (рис. 4).
Рис. 4. Общий контур, оговоренный в планах Зия-уль-Хака
Ставку Зия-уль-Хак уже тогда делал на пуштунов.
Очерченный диктатором контур не исчерпывает притязаний определенных кругов. Он не повторяет контур империи Великих Моголов в эпоху ее расцвета, хотя и включает в себя ряд ее важнейших фрагментов.
Д.Кордовес пишет в своей работе «Out of Afghanistan: The Inside Story of the Soviet Withdrawal*62: «Зия-уль-Хак за несколько дней до смерти (август 1988 г.) в беседе со мной отметил, что его целью является уничтожение коммунистической заразы и связанного с ней режима в Афганистане и создание условий для формирования некоего "Стратегического пакта" на юге Азии. "Мы имеем право иметь там дружественный режим, мы, как прифронтовое государство, находимся под постоянной угрозой и не позволим, чтобы проиндийский и просоветский режим, притязающий на часть нашей территории, оставался у власти. Там должно прийти к власти истинно исламское правительство. Это должно быть государство, которое будет составлять одно из звеньев движения панисламизма. Это движение в недалеком будущем охватит мусульманские народы Советского Союза. Вы будете очевидцем всего этого", – добавил он».
Судя по дальнейшим событиям, пакистанский диктатор в 1988 году знал, о чем говорил. Начальные фазы его прогноза сбылись. Через 3 года после гибели Зия-уль-Хака распался СССР. Примерно через 6 лет талибы начали свое движение на север.
Проведенное исследование позволяет выдвинуть гипотезу, согласно которой талибы – это инструмент, используемый для большого передела в Азии. Эта гипотеза потребует в дальнейшем тщательной проверки и пристального внимания к происходящему в центральноазиатском регионе.
Проведенное исследование показало:
1) Помимо ваххабитского влияния на талибов, отрицать которое невозможно, существует еще один тип влияния, истоки которого находятся совершенно в ином, неарабском регионе распространения ислама. И источник этого влияния ближе талибам с точки зрения их религиозных традиций и этнической принадлежности, чем ваххабизм.
2) Это влияние на талибов обусловлено историческими и религиозными связями, которые Афганистан имеет в Средней Азии, Индии и Пакистане. То есть в тех странах, которые в разные исторические периоды были частью большого Могольского проекта объединения центральноазиатского региона.
Важную роль в этом процессе традиционно играли, с одной стороны, династии Тимуридов и Бабуридов, а с другой, – суфийский орден накшбандийа.
3) После окончания правления династии Бабуридов орден на-кшбандийа не утратил способности воздействовать на политические процессы в регионе – прямо или косвенно. Тому пример – имеющее существенно накшбандийские корни (и духовный заряд) движение Деобанди, зародившееся в Индии и оказывавшее, далее, влияние на религиозные и политические процессы в Пакистане и Афганистане.