Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России

Кургинян Сергей Ервандович

Из рук другого почитаемого святого, своего современника, Тимур, по его словам, получает благословение на свои завоева-ния¹¹: «…Я отправился к святому саиду Кулялю; саид встретил меня поздравлением с восшествием на престол, который мне суждено преемственно передать моему потомству. Услышав такие слова от почтенного саида Куляля, я очень обрадовался и стал принимать меры к тому, чтобы овладеть всем миром».

И, наконец, известны многолетние близкие отношения Тимура с Хаджой Саидом Барака (или Саидом Береке). Шейх Саид Береке сопровождал завоевателя в военных походах, оказал ему неоценимую духовную поддержку при овладении Балхом и был ему настолько дорог, что Тимур приказал похоронить себя у его могилы. Существуют оценки, хотя и неоднозначные, согласно которым сам шейх Береке находился под духовным

влиянием Бахауддина Накшбанда¹². Существует также мнение о том, что «религиозная вера Тамерлана была близка к суфийской традиции, и в этом вопросе он, очевидно, принадлежал к суфийскому ордену накшбандийа»¹³ . Эти оценки нельзя не учитывать, однако и абсолютизировать их не стоит. Хотя бы потому, что Тимур и Бахауддин Накшбанд были современниками, а значит, при жизни завоевателя новый орден находился в состоянии формирования и не достиг еще той степени влияния, которым обладал впоследствии.

Однако невозможно проигнорировать то, что роль последователей накшбандийа быстро начала меняться при следующем поколении Тимуридов. Уже один из преемников Бахауддина Накшбанда, Мухаммад Парса, фигура в истории братства весьма значительная, активно вмешивался в политическую жизнь Тимуридов. Есть версия, согласно которой Мирза Халил-Султан, правитель Мавераннахра и внук Тимура, был свергнут не без участия Мухаммада Парсы. Якобы этот правитель неосторожно выразил недовольство слишком интенсивной перепиской, которую младший сын Тимура, правитель Хорасана Мирза Шахрух, вел с шейхом накшбандийа¹⁴.

Приведенный сюжет говорит о том, что уже, как минимум, со второго поколения устанавливается тесная связь Тимуридов с накшбандийцами, причем сразу приобретает драматическую окраску. И эта связь сохранялась в течение многих веков, несмотря на то что отношения династии с братством не раз омрачались конфликтами, доходящими до взаимных репрессий.

При правлении внука Тимура Улугбека легендарный шейх ордена накшбандийа-ходжаган Ходжи Ахрар (1404-1490) реформирует орден под девизом: «Чтобы исполнять свою духовную миссию в мире, необходимо пользоваться политической властью»¹⁵. Орден стремится оказывать влияние на Тимуридов. Одновременно орден, становясь богатым землевладельцем, превращается в крупнейший феодальный субъект. На это ясно указывает следующий факт: когда после смерти Ходжи Ахрара власть в Маверан-нахре захватили Шейбаниды, они конфисковали имущество семьи Ходжи. В результате этого Шейбанидам досталось не менее 60 тысяч гектаров плодородных земель в Каршинской и Самаркандской областях¹⁶.

Такое превращение бывшего дервишского братства в экономическую силу, дополняемое нескрываемыми политическими претензиями, не могло не породить конфликта между орденом и светской властью. Следы этих столкновений можно обнаружить в исторических описаниях многочисленных конфликтов Улугбека с дервишами. Эти конфликты, по понятным причинам, всячески сглаживались летописцами Мавераннахра. И тем не менее их летописи говорят о взаимоотношениях, явно выходящих за рамки тогдашней «политкорректности». Участником одного из конфликтных эпизодов является сам молодой Ходжи Ахрар, которому «пришлось испытать на себе презрительное обращение сановников Улугбека с дервишами»¹⁷. Участником другого – вышеупомянутый Мухаммад Парса, последователь Бахауддина Накшбанда, сыгравший значительную роль в консолидации тариката накшбандийа¹⁸.

По мнению историков Средней Азии, немалую роль в свержении и гибели Улугбека сыграл именно Ходжи Ахрар¹⁹. В настоящее время такая точка зрения историков вызывает резкий протест у тех, кто считает себя причастным духовности среднеазиатских шейхов. Однако в нашу задачу не входит намерение встать в этом спорном вопросе на чью-либо сторону. Хотелось бы только подчеркнуть, что и сейчас, через полтысячи лет, конфликтный вопрос о влиянии Ходжи Ахрара на трагический конец Улугбека не является, что называется, «остывшим». И что этот вопрос продолжает волновать умы отнюдь не только историков. Причем не только в Узбекистане, где Улугбек в последние десятилетия официально признан одной из наиболее почитаемых фигур, но и в исламских регионах России. Речь идет о спорах, имеющих одновременно и духовную, и политическую подоплеку, поскольку почитание Улугбека светской властью Узбекистана – это неявный, но серьезный вызов, брошенный сторонникам духовных наследников Ходжи Ахрара. Тем сторонникам, которые проявляют особый интерес к обсуждаемой нами Ферганской долине.

Но вернемся к истории взаимоотношений суфийского братства и потомков Тимура.

После убийства Улугбека в 1449 году Ходжи Ахрар перемещает центр своей деятельности в Самарканд. Духовный авторитет и активность Ходжи Ахрара усиливаются, его политический стиль приближается к теократическому правлению, а господство продолжается в течение сорока лет²⁰.

При этом Тимуриды, правившие Ферганой, по-прежнему остаются его мюридами (духовными последователями и подчиненными). Это несомненный историко-политический факт. В самом деле, отец Бабура Умар-шайх действительно был мюридом Ходжи Ахрара. Духовная связь между ними была настолько прочной, что Ходжи Ахрар называл его своим сыном. Позднее, уже после смерти Умар-шайха, самые тесные отношения с Бабуром сохранили дети Ходжи Ахрара – Мухаммад Ходжаги Ходжа и Ходжа Мухам-мад Яхья²¹. Последний был младшим сыном главы ордена на-кшбандийа и унаследовал руководящую роль в ордене²².

Бабур – Тимурид в пятом поколении. А значит, к моменту его ухода из Ферганы для завоевания сначала Кабула, а потом Индии совместная история ордена и династии насчитывает уже пять поколений.

При этом орден проповедует странствие и завоевание. А династия их осуществляет. Бабур уходит из Ферганы, дабы странствовать и завоевывать новые земли. Хотя нельзя забывать, что Бабуром двигала не одна только тяга к странствиям, но и желание вернуть «наследственные владения» Тимура. Шейхи ордена, как и Бабур, пускаются в странствие, осваивая новые пространства. Но и Фергану братство сохраняет в качестве своего исторического центра. Таким образом, мы имеем дело с взаимосвязанным расширением влияния и династии, и братства.

Вехи совместной истории Бабуридов и братства накшбандийа в Индии

К 1527 году Бабур завоевал большую часть Северной Индии и сформировал Империю Великих Моголов в границах от Кабула до Бенгалии со столицами в Агре и Дели. После этих завоеваний позиции ордена накшбандийа-ходжаган значительно укрепляются и отношения ордена с двором Бабура становятся подчеркнуто тесными. В 1528-1529 годах Бабур в Агре принимает у себя послов от «узбеков» (Шейбанидов). В том числе, с особыми почестями, потомков Ходжи Ахрара – ходжу Калона и ходжу Абдушша-хида²³. На пиру накшбандийские духовные лица сидят вблизи Бабура, и это дает основание для предположений, что ходжи, возможно, возглавляли посольство.

Итак, шейхи накшбандийа-хаджаган получают почетную близость к власти в новой империи Бабура и сохраняют связи с исходной ферганской территорией.

Не всегда, конечно, отношения братства и династии были безоблачными. Они сильно испортились, например, при накшбандийском шейхе Ахмаде Сирхинди (1564-1624), «новом обновителе веры» и «обновителе II-го тысячелетия». Сирхинди не только призывал к очищению веры и ужесточению соблюдения религиозных обрядов, но и выдвинул тезис: «Шариат нужно развивать мечом». Между тем царствующий в то время Бабурид Акбар провозгласил себя одновременно и светским, и духовным главой империи (то есть посягнул на прерогативу ордена) и встал на путь синкретизма²⁴. Орден не мог свергнуть Акбара, но оставался в оппозиции в годы его правления. И, выдержав гонения Акбара, в дальнейшем восстановил потерянные отчасти позиции. Однако это далось ордену нелегко.

Когда наследник Акбара император Джахангир в 1605 году вступил на престол, шейх Ахмад Сирхинди разворачивал широкое движение против религиозных нововведений, распространившихся в царствование Акбара. При этом среди последователей Сирхинди были и аристократы, имевшие значительное влияние при дворе Моголов. Поэтому в движении Сирхинди, при всей его накаленной религиозности, с самого начала не мог не присутствовать политический, дворцовый, аспект²⁵. И это вызвало реакцию со стороны самого Джахангира. Придворные последователи шейха были отправлены в ссылку, несмотря на их влиятельность. На этом Джахангир не остановился и прямо обвинил шейха в пропаганде неисламских идей. Шейх сумел эти обвинения опровергнуть, однако затем ответил отказом на требование императора совершить перед ним земной поклон. В ответ на это император отправил шейха в заключение в крепость Гвалиор, где Сирхинди оставался в течение двух лет.