Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России
Шрифт:
10
11
12 Reuven Paz, Armageddon, Dajjal, and Al-Rayat al-Sud: The Sense of the Apocalypse in Jihadi-Salafi Doctrines, Discourse, and Indoctrination, August 2009,
13 Noah Feldman. Islam, Terror and Second Nuclear Age. The New York Times, October 26, 2006.
14 Uzi Mahnaimi and Tom Walker. Al-Qaeda Woos Recruits with Nuclear Bomb Website. Sunday Times [London], November 6, 2005.
15 Abdul Hameed Bakier.Jihadis discuss plans to seize Pakistans Nuclear Arsenal. Jamestown terrorism Monitor Vol 7 (14), May 26, 2009.
16 Mustafa Abu al-Yazid's Interview on al-Jazeera, June 22, 2009,
17 We need atomic weapons and mujahideen, says Daawa. Daily Times, February 6, 2004.
ИРАН И ЕГО ОППОНЕНТЫ Как ведется игра вокруг иранского ядерного оружия и в чем ее смысл?
Владимир Новиков – ведущий аналитик МОФ-ЭТЦ
Вопрос об иранской ядерной программе является одним из острейших вопросов мировой политики. Этот вопрос приковывает к себе особое внимание дипломатов, спецслужб, экспертов, средств массовой информации.
В центре внимания экспертного сообщества – характер иранской ядерной программы, возможные сроки получения Тегераном как самой ядерной бомбы, так и средств её доставки, возможные последствия ядерного статуса Ирана и так далее. Все это, безусловно, заслуживает самого тщательного обсуждения.
Однако в этом исследовании речь пойдет о другом. О том, что иранскую ядерную программу нельзя рассматривать в отдельности от ракетных разработок Тегерана. Мало научиться изготавливать ядерные боезаряды. Нужны еще и средства доставки этих боезарядов. А такими могут быть либо стратегическая авиация, либо ракеты. А раз так, то обсуждение вопроса о наличии в Иране ракет, позволяющих доставить в нужную точку ядерный боезаряд, совершенно необходимо. Вопрос о наличии у Ирана ракет нужного типа не менее важен, чем вопросы о том, насколько приблизилась иранская сторона к технологии обогащения урана, сколько именно ядерного сырья она уже успела обогатить и так далее.
Анализ некоторых сделок по продаже в Иран ракетной техники позволяет нам многое уточнить относительно военных возможностей Ирана, его реальной стратегии, характера проводимой им международной политики, соотношения в этой политике риторики и реальных действий.
Ниже будут обсуждаться цепочки поставок в Иран военной техники, образцов вооружения, материалов и «чувствительных технологий». Цель не в том, чтобы уточнить военно-технические детали, а в том, чтобы обнаружить парадоксальность как привлекающих острое внимание иранских ядерных сюжетов, так и иранской политики вообще. Выявить несоответствие между «официально принятой» в мировом сообществе версией событий и реальным положением вещей. И, двигаясь от частного к общему, доказать, что общепринятая схема – «фундаменталистский Иран против западной цивилизации» – содержит в себе весьма существенные изъяны, что эту схему нельзя принять на вооружение, коль скоро мы хотим адекватно обсуждать и решать ключевые проблемы XXI века.
Любая крупная военная программа в странах «третьего мира», к числу которых, безусловно, относится Иран, не может обсуждаться без ответа на вопрос о том, кто является конкретным спонсором этой программы. А уж если речь идет о ядерных программах – программе изготовления боезарядов, программе создания средств доставки боезарядов, – то ответ на вопрос о спонсоре (спонсорах) этих программ имеет первоочередное значение. Причем речь идет как о разных программах, так и о разных видах спонсорства (политическом, технологическом, финансовом и так далее). Ибо вне указания на конкретных спонсоров конкретных программ обсуждение иранской ядерной проблемы приобретает чересчур уж риторический и беспредметный характер.
Ведь есть убедительные свидетельства того, что Иран в его современном состоянии не способен самостоятельно разработать и создать ни собственное ядерное оружие, ни средства его доставки. Никоим образом не желая уничижительно относиться к научно-техническим возможностям стран «третьего мира» вообще и Ирана в частности, мы считаем тем не менее необходимым оговорить, что для решения ядерной проблемы своими силами необходимо иметь не только соответствующие кадры (ученых, инженеров, рабочих), но и соответствующие индустриальные модули: разноплановую высококачественную промышленность соответствующего профиля, ресурсную базу, причем не только базу добычи сырья, но и базу переработки этого сырья (по отношению к урановому сырью речь идет об очень сложной переработке), а также многое другое. Так называемые «горячие камеры», реакторное оборудование и т.д. Расчеты показывают, что, даже бросив весь свой интеллектуально-промышленный потенциал на создание ядерного оружия, Иран в том виде, в каком он существует, никак не может решить эту проблему своими силами.
Что же касается привлечения возможностей других, более развитых стран, то на этом пути стоят немалые препятствия. Доступ Ирана к тем средствам реализации ядерной программы, которыми располагает мировое сообщество, формально ограничен многочисленными жесткими санкциями, которые наложили на официальный Тегеран США и их союзники после исламской революции 1979 года.
Таким образом, ядерные возможности Тегеран может получить только из чужих рук и только по так называемым «закрытым каналам». Обладатели необходимого Ирану не будут задействовать свои возможности и свои закрытые каналы в его интересах, руководствуясь исключительно филантропией. Или даже элементарными соображениями примитивной экономической выгоды. Они будут решать вопрос о передаче ядерных технологий Ирану лишь в случае, если он сможет в ответ предоставить им нечто крайне существенное. Что же именно?
Ответ на подобный вопрос требует рассмотрения феномена так называемой Большой Игры. Ибо только в ее рамках возможны те или иные варианты обмена какого-то иранского «предложения» на иранский ядерный «спрос».
О каком же «предложении» может идти речь? И может ли вообще идти речь о каком-то «предложении»? В поисках ответа обратимся к истории вопроса.
Когда говорится об иранской ядерной программе, то обычно подразумеваются те исследования в ядерной сфере, которые ведет современный Иран. То есть государство, сложившееся после исламской революции 1979 года в период режима Хомейни и постхомейнистских трансформаций. Однако исторические данные говорят о более раннем этапе начала работы как над мирной атомной программой, так и над военными составляющими ядерных исследований.
Как известно, у истоков ядерной программы Ирана стоял шахский режим, который 5 марта 1957 года подписал с США соглашение о начале сотрудничества в области ядерных исследований исключительно мирного характера1.
Десять лет спустя, в 1967 году, Тегеран закупил у США реактор мощностью 5 МВт. В том же году американцы поставили в Тегеранский ядерный научно-технический центр несколько граммов плутония для исследовательских целей и «горячие камеры» со способностью переработки до 600 грамм плутония в год2.