Радость вдовца
Шрифт:
— Не сразу, — Хмельницкий остановился посреди комнаты и повернул ко мне лицо. — Какое-то время у них были претензии уже лично ко мне, не помню уж какие… И тогда я нанял телохранителя.
— Они могли бы продолжать действовать вам на психику, например, названивая по телефону и угрожая всяческими бедами.
— Вы очень проницательны, как я уже, помнится, говорил, — Всеволод смотрел на меня, — так оно и было. Но я живу один, мне не за кого бояться, и с нервной системой у меня все в порядке. Однажды они попытались взорвать мою машину, потом пустить газ в дверь дома, но примерно через два месяца оставили свои попытки «достать» меня. А мертвый я, видимо, был им не интересен.
— То есть, — полюбопытствовала я, — убить вас, при желании, они все-таки могли?
— Естественно, — усмехнулся Всеволод, — я же не могу содержать целый штат охраны, как у президента страны. Тогда мне пришлось бы работать только на охрану. А я хочу иметь возможность тратить деньги на свои маленькие радости.
— А Летневы платят бандитам? — напрямик спросила я. — Только не говорите, что вы не знаете, все равно я вам не поверю.
— Платили, — кивнул Хмельницкий, — но потом в их среде, у бандитов, я имею в виду, начался раздел территорий, и Аркадий, воспользовавшись моментом и моим, кстати, советом, тоже перешел под крыло милиции.
— И бандиты смирились с этим?
— До последнего момента казалось, что да…
— Значит, угрозы по телефону напрямую связаны с этим решением Летневых, — констатировала я. — Почему же вы сразу мне об этом не сказали?
— Я не уверен в этом, — Всеволод снова занял свое место за столом и поставил пустую рюмку на его край, — поэтому и не стал говорить. Вы сами сделали этот вывод.
— Хотите сказать, — усмехнулась я, — если я ошибусь, то сама буду в этом виновата?
— Примерно.
— А у Летневых нет телохранителей?
— Нет.
— Почему? У них что, не хватает денег?
— Мы не обсуждали этот вопрос, а потом, Аркадий и сам может за себя постоять. Вы в этом вчера убедились.
— Да, — согласилась я, — никогда бы не подумала, что он на такое способен. Где он научился так… защищаться?
— Когда-то он служил в спецвойсках. Сейчас ходит в спортзал, когда находит время.
— Значит, Летнева не слишком-то волнуют эти звонки?
Хмельницкий молча пожал плечами и плеснул себе еще коньяка.
— А его жену?
— Наверное, об этом вам лучше спросить у Кристины.
— Может, вы и правы, — задумчиво произнесла я. — Вы ведь друзья, не так ли?
Что-то дрогнуло в лице Хмельницкого. Может, это было непроизвольное движение? Если бы я могла видеть его глаза, которые он скрывал за темными стеклами очков, я сказала бы определеннее.
— Мы встречаемся время от времени, — закашлявшись, ответил он.
Мне показалось, что тут что-то нечисто, и я продолжала давить в этом направлении.
— Вы ходите друг к другу в гости?
— Какое это имеет отношение к отравлению? — Всеволод снова поднял брови над очками.
— Иногда сам не знаешь, что к чему имеет отношение, — вдумчиво сказала я, — а потом, складываешь один и один и получаешь в результате три. Тогда начинаешь искать ошибку. Так вы часто встречаетесь с Аркадием?
— Примерно раз в неделю, — Всеволод поднял рюмку и снова принялся смаковать коньяк.
— А с Кристиной?
— Что с Кристиной? — Хмельницкий сделал вид, что не понял меня.
Я молча смотрела на него.
— Только в компании с мужем, — после минутного молчания ответил он, — если вы это имеете в виду.
— Она вам нравится?
— У нее есть деловая хватка, — кивнул Всеволод.
— А как женщина? Она ведь довольно хорошо сохранилась для своего возраста.
— Вы, наверное, считаете меня беспринципным человеком, если задаете такие вопросы, — медленно проговорил Хмельницкий. — Но я вам отвечу совершенно без обиды. Во-первых, мне нравятся более молодые женщины. Но даже у молодой женщины, кроме тела, должна быть еще и голова. Как у вас, например, — он плотоядно улыбнулся. — А во-вторых, у мужчины, если он не просто самец, должны быть внутренние ограничения, своего рода табу, если хотите. Так вот, жена друга и является таким табу.
— А если бы Кристина не была женой вашего друга?
— Гипотетические вопросы вроде вашего имеют право на существование только в авантюрных или детективных романах, — как-то скованно произнес Хмельницкий, — а в жизни есть только то, что существует в реальности. А реальность такова, что Кристина — жена моего друга, и я ее даже не рассматриваю, как потенциальную любовницу.
— Но согласитесь, — не унималась я, — как женщина она очень хороша. Женщина-вамп и не дура, как я поняла из ваших слов.
— А вы опасная женщина, — воскликнул Хмельницкий, откинувшись на спинку кресла и рассмеявшись, — в вас есть что-то инфернальное. Так рассказать о женщине, что я даже заинтересовался ею. Но еще больше меня заинтриговали вы сами, — произнес он уже более спокойно. — Мы могли бы встретиться как-нибудь и неплохо пообщаться. Что вы на это скажете?
— Скажу, что у меня тоже есть свои табу, — я встала и направилась к выходу. — Не могли бы вы мне сказать, — вспомнила я, — где живут и работают Летневы?
— Конечно, — Хмельницкий, который собирался встать, чтобы проводить меня, опустился за стол и, вынув из стопки бумаги цветной листочек для записей, стал торопливо писать. — Вот, пожалуйста, — он протянул мне листок. — Давайте хотя бы пообедаем.
— Давайте, — кивнула я, — только порознь.
— Вы мне нравитесь все больше и больше, — скривил губы в сладострастной ухмылке Хмельницкий. — Не люблю женщин, которые сдаются сразу.
— Как, например, Маринка? — поддела я его и шагнула к двери.