Ракетчики
Шрифт:
— Спорно. А зачем демонстративный контроль?
— Это лекарство от «звёздной болезни» министров.
— Саня, я опять по поводу Ларисы. Сколько я за ней не наблюдаю, не вижу ключа. Что ты имел в виду? Ну не видят мои глаза!
— Не так смотришь. Не в той обстановке. Своди ее в парк, в кафешку, пообщайся «за жисть» в неформальной обстановке. В конце концов, ты у нас руководитель спецслужб. Второй министр, а не хухры-мухры. Считай это тренировкой, упражнением. Она — объект, а ты агент. Она знает тайну. Твоя задача: эту тайну выведать.
— Лариса, есть дело. Как у вас с Юревичем отношения?
— Хорошо.
— Ты мне смотри. Он жук хитрый. Может тебя соблазнить. Втереться в доверие. Стать близким. А тогда ты не сможешь нормально выполнять функции инспектора.
— Вам доложили о нашей прогулке?
— Не выкай. Даю тебе особое задание: заинтересуй его, как женщина, сделай вид, что подпала под его мужские чары. И выведай его историю про несчастную любовь. Была у него какая-то ерунда в молодости. Это не обсуждается! Это — задание. Считай это тренировкой агента.
— Саня, ничего я не узнал за всё время. Молчит, как партизанка: «Лукошко не вынес помощи, Корибут перевёл». Хоть ты меня уволь, за профнепригодность. Не могу узнать ее тайну. Всё уже знаю: и как маму зовут, и где и как жила, кличку кота и размер ноги.
— Ещё работай — какие проблемы? Спешить некуда.
— Как раз проблемы и есть. Она с третьей встречи начала воспринимать это как свидания. Губки стала ярче подкрашивать, духи другие подобрала, одежду и всё такое прочее.
— Подробнее про всё такое прочее.
— Ну… Ведёт себя не так. Мне кажется, что она в меня влюбилась. А это уже никуда не годится. С любой точки зрения.
— Поясни.
— Да что тут не ясно? Для работы инспектором — не подходит.
— Фигня-вопрос. Переведу её к Рокотову. По специальности.
— Э… Не надо.
— Толя, что ты мечешься: влюбился?
— А?
— «Да» или «нет»?
— Не знаю. Она на одиннадцать лет моложе меня. В дочки годится.
— Бредишь. В одиннадцать ты считал, что детей в капусте находят.
— Всё равно — большая разница в возрасте.
— Толя, не морочь мне голову, а себе яйца. Если нужно — скажи, я тебе старушку найду. А если нравится — продолжай отношения. Нормальная разница в возрасте. Ей уже двадцать четыре! В былые времена в пятнадцать лет замуж выдавали. И мы будем приближать потихоньку эту границу. А Лариса — старуха. Старая дева. Тут есть и моя доля вины…
— По морде сейчас дам. Не посмотрю, что ты у нас сверхубийца.
— Ексель-моксель, Толя. Чёт я тя не пойму. То она — слишком молодая, то — в самый раз, раз ты за неё заступаешься. Разберись в себе, причём тут я? Как другу, не как второму министру, советую её разок поцеловать. А там уже всё будет ясно. Если «да» — так «да», а «нет» — так «нет». Это сильно сократит время самокопания. Ферштейн?
— Ладно, спасибо, друг. Наверно ты прав.
— Привет Лара, докладывай. Сумела выполнить учебное задание?
— Александр Владимирович…
— Выпорю. Сниму ремень и выпорю.
— Саша, меня
— …
— Я не могу дальше работать по данному направлению.
— …
— Это неэтично. Я влюбилась в Анатолия Борисовича. Мы с ним целовались. Я не смогу на него докладывать.
— А он сам в тебя влюбился, или играет? Ты задание выполнила или как?
— Не уверена. У меня нет опыта.
— А что говорит тебе твоя хваленая интуиция?
— Это только вы её хвалите.
— Выпорю.
— Ты. Говорит что да, выполнила, он влюбился. Но и я. А про его историю с первой женой докладывать не буду. Хоть в шахту. И про его отношения с нынешней женой, Мариной, тоже не буду.
— Отлично. Когда свадьба?
— А?
— Что «а»? У нас в стране разврат недопустим. Раз целовались — обязаны жениться. Иди, обсуждай этот вопрос с Толиком. И не затягивайте. А то ещё придётся устанавливать отцовство.
— А?
— Дети, рожденные вне брака, автоматически отца не получают. Заявление придётся лишнее писать, маме объяснять — оно надо? Чего краснеешь? Дело-то — житейское.
— Но он же женат?!
— Ну? У нас введено многожёнство. Или забыла? Лучше быть второй любимой женой любимого человека, чем несчастной упрямой дурочкой.
Вот так и подошла я к этому дню, белому платью, маршу Мендельсона, моему Толику, лучшему мужчине на Земле. Санька во всём признался. Десяток мелких провокаций, хитрых намёков и — дело в шляпе. Вот кто — идеальный сверхагент и руководитель КГБ. Разлучать он нас с Толиком не стал. Сказал, что жена мужа будет инспектировать ещё лучше. И вообще, он нам вполне доверяет. Сейчас выйду, а они оба там: и Толик и Саня. Он у Толи дружка. Или дружок. Как правильно? Чёрт! Косметика потечёт! Спокойно. Гад он, Санька. Вершитель судеб. Но не обижаюсь. Боже, как сладко! Люблю! Всё, пора выходить к гостям. Фата на месте?
— Вот теперь ты соответствуешь своей должности. Негоже членам команды ходить в исключениях. Положен семейный ценз на должность — будьте любезны соответствовать.
— Дался тебе этот семейный ценз…
— Дался. Он нужен. Или тебе плохо с Ларисой?
— Я счастлив. Хочется творить вокруг добро.
— Так, ты мне это брось. Начальник над шпионами не должен иметь таких мыслей. Зло, зло и ещё раз зло.
— Ха-ха-ха!
— А, правда, нафига это? Заставил жениться — я нашёл Марину. Зачем было эти интриги с Ларисой разводить?
— Толя, сам подумай. Свой Берлин вспомни. Семейный муж стабильнее, ответственнее. И против коррупции более устойчив.
— Чего это? Мне кажется — наоборот. Семейному нужно больше всего.
— Вопрос не в нуждах, а в тратах. Траты семейного жена контролирует. И векторах. Глобальных, стратегических взглядах и ценностях по жизни.
— Зачем мне две?
— Во-первых, по статусу положено. Ты — второй министр, публичное лицо, должен подавать пример стране, людям. Во-вторых, жены — твои щиты. Марина защитила уд, а Лариса защитит сердце. Понятно? И вообще, мы этот вопрос уже обсуждали много раз. Мне надоело убеждать в очевидных вещах. Во, идёт твоя красавица.