Ракетчики
Шрифт:
— Генерал! Не трогайте протовещество! Это опасно! Корка «намёрзнет», потом от костюма не отдерёте! Как маленький, ей богу! И Ковалёв мой такой же. Вон, вертолётиком играется.
Ковалёв запускал БПЛА.
— Здравия желаю, государь!
— Здравия желаю, генерал. А разве он будет работать? Фон же везде? Электроника в радиации не работает.
— То их, буржуйская, полупроводниковая, не работает. А наша, расово правильная, работает. Только сбоит иногда, но тут полное программно-аппаратное дублирование. Специально для таких условий сделано. А база компонентов — не полупроводники, а микролампы. Наша запорожская
Действительно, БПЛА поднялся с земли и полетел. Ковалёв управлял с помощью переносного компьютера, который тоже был в военном исполнении, и работал.
— А зачем запускаете?
— Мы имеем трёхмерную модель вашего города. Этого района — тоже. Но! Он подвергся удару. Там — крышу сорвало, там — дом разрушило. Нужно внести правки, чтобы иметь актуальную модель. ЛР-ки, когда проходят, сразу отмечают на этой своеобразной карте места обработки.
— Ага, чтобы два раза не делать одно и то же!
— Не только. Чтобы знать: где можно безопасно ходить. Вы сейчас бойцов нагоните сюда, а мы их поставим работать туда, где нет радиации. Выйдет нормально.
Рохлин смотрел на экран переносного компьютера. Серый фон зданий, дорог, покорёженных автомобилей, расцвечивался различными цветами: от тёмно-бордового до темно-фиолетового. «Надо так понимать, что раз после ЛР остаётся темно-фиолетовый, то это самый низкий фон.» Здания выше второго этажа цвет не изменяли. ЛР этот участок улицы уже обработала, ниже второго этажа всё было фиолетовое, а выше — розовое.
— Николай Васильевич, а почему тут розовый?
— Военная тайна. Но вам — скажу. Неизвестный науке эффект. Релаксация нуклонной частоты возможна, только если луч проходит через ядро Земли. Планеты. Потому и излучатели на высоких штангах. Не переживайте, когда будет время, ЛР пройдут ближе к зданиям и дочистят всю поверхность. Это даже не вторая, а третья очередь.
— А чёрный цвет бывает?
— Бывает, но мы проходим на два сантиметра вглубь вещества. Больше не нужно. Вопрос оптимума по соотношению качество/энергия. Кстати, распорядитесь при случае, чтоб нам давали топливо. Мы в аэропорту народ напрягли, тут заправляемся прямо из заправок. Как бы, воруем. Лучше это дело формализовать, чтоб недоразумений не было. У вас же: вариация капитализма, как НЭП. У нас общинный строй, всё общее, нет проблемы оплаты, собственности. Почти.
— Добро. Коля, может, перейдем на «ты»?
— Легко.
— Скажи мне честно: зачем вы приехали? Не помощь, а родственники Корибута?
— Лев, веришь, будь моя воля, сидел бы дома, тише воды. Это у Зины шило в одном месте. А мне сидеть дома, когда баба под танк кинулась, не с руки. Корибут — тот ещё фрукт. Может и полосонуть.
— Это — да…
— Про Валентина Андреевича ничего не знаю. Сам выспрашивай. Зина у бабки с дедом — единственный ребёнок. Хоть и не сознаются, но, скорее всего, мотивы солидарности, опеки.
Прибыла фура с роботами и автобус с людьми. Люди без суеты выходили наружу. По характерным движениям было заметно, что это не молодые люди. Рохлин подошёл ближе, убедился в своей догадке по лицам в масках. Прибывшие стали забираться в фуру, заводить моторы, и выходить уже в другой «одежде», внутри дронов. Приехало штук пять
— Дорогие защитники родины, слушай мою команду: строитесь цепочками и убираете мелкие камни во-он туда. Под руку дронам не попадайте. Если не заметит и толкнёт — будет больно. Увидите, или вам наши покажут, людей в завалах — зовёте медиков, а потом их слушаете. Не хватайте людей сразу, у них может быть повреждён позвоночник.
И ушла. Рохлин не мог смотреть на это издевательство над армией без содрогания.
— Коля, как ты с ней живёшь?
— Отлично. Я представляю её генералиссимусом Суворовым. И — никаких комплексов. Зато везде всё сделано вовремя и правильно, дети накормлены, коровы подоены. Не бери в голову, Лев Яковлевич.
Офицеры растерянно посмотрели вслед ушедшей женщине, посмотрели на Рохлина, на женщину, друг на друга. Отдали команды солдатам, как и приказала им неведомая командирша. Потом подошли к светлорусским офицерам, договариваться о взаимодействии. Прибывали автомобили и техника. Рохлин с любопытством рассматривал мобильную АЭС. Она была, явно на скорую руку, приделана к платформе КрАЗа. Как докладывала разведка, это были АЭС совершенно нового типа: не использующие тепловой процесс. Соответственно, не нуждающиеся в воде и охлаждении. Ах! Как велик был соблазн: умыкнуть одну! Диктатор с трудом, но задавил подлые мысли. Вместо этого поинтересовался у секретоносителя и выдавателя высшей категории.
— Николай, а как работает эта АЭС? Говорят, на других физических принципах?
— Всё ты, Лев Яковлевич, военную тайну выведать норовишь. Но: гулять — так гулять! Слушай. МД-принцип ты знаешь. Тратим энергию на магнитный удар, выходим на резонансную частоту частиц, например, электронов, расслабляем эфир, получаем разрушение связей. А можно поступить наоборот: «хлопнуть» по частицам, принудительно порвать связи, получить разлёт частиц. Летящие электроны — это и есть электрический ток. Сложности — в деталях. Светлые головы, типа Тюрина, несколько лет мозги сушили, пока эту штуку сделали. Через месяц должны были в космос запустить. Как теперь будет — не знаю.
— Коля, а ведь так можно и гравитацию убирать, наверное?
Это было не озарение. Рохлин пытался подтвердить нечёткие разведданные.
— Диктатор, а ты не американский шпион, случайно?
— Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха!
— По секрету, только тебе. Уже летали. Бывший гражданин Российской Федерации, Филимоненко, главный летатель. Проблема в том, что от первого полёта, до серийного аппарата — як до Кыйыва рачкы. Зрозумив?
Рохлин недоумевал. Эта поездка, совершённая на порыве, на инстинкте вождя, была странной. Совершенно не ясны мотивы поведения Ковалёва. Какого чёрта он откровенничает, если прекрасно понимает значимость сведений? Что, вообще, тут делает? На Зинаиду Корибут, её поведение похоже. Ковалёву-Корибут. Разведка примерно такой психопрофиль и составила. А Ковалёв… Не был он героем! Не мог он по зову души в это радиоактивное пекло полезть. Не мог! Будто прочитав его мысли, Ковалёв разоткровенничался.