Раненая ласточка

Расулов Магомед-Расул

— Бантики-фантики, — сказал он насмешливо и невольно дернул за один бант.

Нина вздрогнула, как-то съежилась. Она стоя­ла вполоборота к Сайбуну, но он с удивлением заметил, как по ее щеке скатилась слеза.

— Ты что, плачешь? — спросил Сайбун, пыта­ясь заглянуть Нине в лицо.

— Нет, — глухо ответила она и в ту же секунду юркнула в дверь.

А Сайбун, оставшись один, долго еще размыш­лял над тем, что Нина плакала. Почему? Обиде­лась, что он дернул ее за бант? Но разве в школе ребята ее не дергают и за косички, и за бантики?

Дергают, и еще как! В чем же все-таки дело?

В ГОСТЯХ У ДАШТЕМИРА

Папа, наверно, уже забыл о будильнике. Во всяком случае, он не спрашивает Сайбуна о том, поче­му все части гремят в нем металлоломом. Забыл и забыл — это только на руку Сайбуну.

Он обещал подарить будильник Даштемиру, с которым познакомился в парке и который так ему понравился.

Прошло дней пять после знакомства с Даштемиром, и вот однажды Сайбун сказал Хадиже-Ханум:

— Мама, что если я наш старый будильник по­дарю одному человеку?

— Как это «подарю»? — удивилась мать. — И кто этот человек?

— Даштемир. Ты его не знаешь. Это мой друг...

— Что-то я не слышала о таком друге.

— А он новый, — принялся объяснять Сай­бун. — Видела, я недавно ласточку раненую принес? Так вот, Хрипун хотел отнять эту ласточку, а Даш­темир за меня вступился. Ка-ак даст ему!..

— Кому?

— Да Хрипуну же!

— А кто такой Хрипун?

— Он и не Хрипун вовсе, а Хамид.

— Ничего не понимаю! — развела руками Хадижа-Ханум.

— Ну, в общем, чего зря говорить. Даштемир за меня заступился, и теперь он мне друг. Вот ему я и хочу подарить будильник!

— Как же ты мог обещать кому-то часы, если не спросил разрешения ни у меня, ни у отца?

— Да ведь ты сама говорила, что будильник старый и его пора выбросить! — воскликнул Сай­бун.

— Ну так что же? — Хадижа-Ханум стояла на своем. — Все равно нужно прежде спросить, а потом обещать. А ты сначала пообещал этому Даш... Даштемиру часы, а только сейчас спрашиваешь, можно ли их взять. Нехорошо, сынок.

— Пусть так. Но раз я обещал...

— Мало ли что пообещает ребенок!

Тут Сайбун обиделся:

— Какой же я ребенок? Не ребенок я вовсе. Мне четырнадцать лет. А тебе все кажется, я ребе­нок. И не зови меня, пожалуйста, солнышком. Стыдно...

Хадижа-Ханум вздохнула.

— Все равно не станет хороший человек брать у мальчика часы в подарок...

— Мам, а мам, ну разреши. Ты же добрая, раз­реши. — Сайбун взял Хадижу-Ханум за руку. — Мам...

— А что отец скажет? — беспокойно спросила мать.

— Я ему все сам расскажу, честное слово!

Мать снова вздохнула.

— Ой, сынок, делай как знаешь. Только не по­нравится это отцу. Задаст он тебе, помяни мое слово...

«Ничего, ничего, все образуется, — подумал Сайбун. — Отец — добрый, он простит меня, пой­мет».

Слово мужчины — камень. Это знает каждый горец. И коли Сайбун обещал Даштемиру часы, он должен, несмотря ни на что, выполнить свое обещание.

Жаль, что мама не поняла этого. Интересно, поймет ли отец? Едва ли, хотя Сайбун всегда чув­ствовал, что отец готов с ним дружить, ну конечно, дружить, как старший с младшим. «Нет, не пой­мет! — окончательно решил Сайбун. — Чтобы он по­нял, ему надо все рассказать. А рассказывать не хочется».

Но как бы то ни было, сейчас Сайбун должен сдержать слово, данное Даштемиру. Ведь он защи­тил его, поддержал своей сильной, дружеской рукой!

«Эх, как было бы здорово, если б мама и папа забыли про этот будильник! — мечтал Сайбун. — Забыли бы и не вспоминали никогда! Тогда все бу­дет хорошо. Тогда все будут довольны: и я и Даштемир, получивший в подарок часы».

Мысли эти утешили Сайбуна, и, когда он окон­чательно решил, что завтра же возьмет сломанные часы и отдаст их Даштемиру, угрызения совести не беспокоили его.

Два дня подряд он заглядывал в парк, но встре­тил Даштемира только на третий.

— А я тебя искал! — радостно сказал он Даш­темиру.

— Вот как?

Наверное, Даштемир понял, как ждал Сайбун этой встречи. Он улыбнулся в ответ на его улыбку.

— Хочешь, сходим ко мне? — спросил Даш­темир.

Сайбун кивнул: еще бы, конечно!

Он шел по улице рядом с Даштемиром и был счастлив. Пусть все видят, какой у него сильный и мужественный друг! Он Сайбуна в обиду не даст!

Жил Даштемир в одноэтажном саманном доме. Напротив дома стоял длинный ветхий сарай с пока­той толевой крышей. Сайбун обратил на него вни­мание только потому, что на двери сарая была намалевана смешная рожица с подписью: «Даш­темир».

В комнате их встретила старушка в темном платке, надвинутом на самые глаза. При появлении Даштемира она почтительно встала. Даштемир кив­нул ей. Старушка подвинула стул Сайбуну, тихо сказала: «Для гостя» — и бесшумно удалилась.

Сайбун огляделся. Слева стоял большой дере­вянный сундук, справа — кровати. Стола не было. Его заменяли широкие подоконники двух окон; эти подоконники были соединены между собой до­сками и образовывали очень удобный верстак.

Чего только не было на этом верстаке! И пуза­тый приемник какой-то незнакомой, должно быть, иностранной марки. И тисочки — совсем новень­кие, будто только сейчас приобретенные в магази­не. И фотоувеличитель. И моточки медной и сталь­ной проволоки. И связки ключей. И несколько на­стольных часов в футлярах...

— Вот, я обещал тебе часы, — вспомнил Сай­бун, вытаскивая из кармана будильник и протяги­вая его Даштемиру.

— Разбирал? — спросил тот, ловко действуя отверткой. — Интересно...

Он снял заднюю крышку, высыпал на ладонь колесики и винтики, всунутые в футляр Сайбуном, и принялся внимательно рассматривать металли­ческую сердцевину, в которой кое-где еще видне­лись детальки.

— А части все тут? — спросил он у Сайбуна.

— Все. — Сайбун вздохнул. — Хотел его со­брать, да не сумел.