Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Мария поглядела на меня, еще немного усилила громкость в патефоне и ушла звать слесаря. Следующей на пластинке была ее любимая песня «В уютном домике с тобою мы живем…», двадцать лет назад она всю ночь слушала ее со своим бельгийцем. Я едва дождалась, пока зазвучала эта песня, и выстрелила несколько раз в Барабанщика, его мишень была самой большой, и мы всегда использовали ее для проверки винтовок; я не попала ни разу, просунула бельгийку сквозь щель за табло, вышла, закрыла кибитку, обошла тир и на всякий случай потрясла заднюю дверь. Она действительно была закрыта, и я припустила в городскую ратушу, где расположился наш комитет. Через полчаса я еще с двумя ребятами — мы патрулировали наш район — проходила мимо тира; там никого не было. Задняя дверь все еще была закрыта, и что-то у меня внутри оборвалось. Мы втроем налегли на дверь, она распахнулась, возле нее на полу лежала Мария, лоб ее был пробит пулей, рядом — бельгийка. На кусочке бумаги было написано, что она кончает жизнь самоубийством, потому что все ей стало в тягость, а имущество и тир оставляет мне.

Значит,

Мария не случайно попросила меня проверить бельгийку — это первое, что пришло мне в голову тогда же, и я, глупая, решила, что сделала невероятное открытие. Хорошо, что я только постепенно стала догадываться о том, что случилось на самом деле, иначе не миновать бы мне сумасшедшего дома. Потому что я стала единственной, кто в конце концов узнал, что Мария убита.

Я похоронила ее рядом со старшей Робевой, наконец-то сестры помирились и соединились вместе, а я осталась одна-одинешенька. Про Георгия и Свилена, сколько я ни спрашивала, никто ничего не знал и сказать мне не мог. Почти все наши ребята уехали в Софию или ушли на фронт, вместо них появились новые, у которых были дела поважнее, чем поиски моих дорогих и любимых. Да и я сама с утра до вечера была занята; кроме дежурств, меня включили в комиссию по набору добровольцев, я должна была заботиться, чтобы их одели, обули, накормили… Господи, какое это было время! И сколько еще энергии у нас было, нас хватало на все… Я, бывало, подремлю в кибитке несколько часов и вскакиваю бодрая, подтянутая, мне было даже страшно — а вдруг, пока я спала, произошло что-то великое и важное, а я пропустила… Или, не дай Боже…

Я, конечно, думала не только о свободе как о великом и важном, но и о том, без чего не представляла себе жизни, — о возвращении Георгия. Я была настолько уверена в его возвращении, что даже со временем бросила узнавать что-либо о нем. Георгий знал, что я здесь и жду его, — чего же еще? Да будь он хоть за тридевять земель, все равно прилетит и скажет: «Ну, девочка моя, пришла большая свадьба, время справить и нашу!»

И будет свадьба…

Странно, мне даже в голову не приходило, что он может быть убит, что прежде, чем я стала его женой, я уже вдова… Да мало ли наших не дождались победы — кто погиб за год до нее, кто за месяц, а кто и в последние дни и часы, от злодейского ножа или пули… Ничего подобного не могло, не могло случиться с моим Георгием; со Свиленом — это я могла допустить, но с Георгием… Никто не имел права отнять его у меня, никто! Для меня свобода воплощалась только в одной простой сцене, которую я рисовала в своем воображении каждый день: вот приходит Георгий и, как истинный герой-юнак, стреляет в воздух в честь своей нареченной, то есть в мою честь, — и говорит о свободе. А все остальное происходит уже после этого. Я знаю: если он поймет и узнает, о чем я думаю, обязательно прищурится, как когда-то во время стрельбы из бельгийки, и объявит меня классово несознательным элементом, который ставит личное счастье выше общественного. Тогда я скажу ему, что обманула его, пошутила и буду любить его в кибитке до беспамятства, а потом мы будем вместе нести ночные дежурства, чтобы я могла в каждом темном местечке целовать его сколько хочу и обещать никогда больше не думать о личном счастье — раз мы вместе.

Вот так я все это представляла. Это было второе мое прекрасное время с Георгием. Я говорю «с Георгием», потому что почти реально ощущала его присутствие, а если пыталась как-то по-другому увидеть его и вообразить нашу встречу, картина мгновенно рассеивалась и таяла.

Да, это было прекрасное время… Но Георгий не появлялся. Возникали одни лишь противоречивые толки и вести. Он медлил, я переставала постепенно верить своим фантазиям и снова расспрашивала каждого встречного-поперечного о нем.

Он был убит, говорили одни, нет, не был, возражали другие, его как будто видели в Софии, нет-нет, не в Софии, а на фронте, а может, это был не он, знаешь, Миче, лучше всего поезжай в Софию, там все и узнаешь. А как узнать, куда идти, кого спросить? Там, в Софии, у людей других забот, что ли, нет, кроме как выслушивать меня и заниматься поисками моих близких? Никуда я не поехала, только все продолжала расспрашивать прибывающих и наказывать уезжающим, если что узнают, немедля дать мне знать. Наверно, я уже становилась смешной, но наши люди были добрые, терпеливо выслушивали, сочувствовали, обещали помочь. Впрочем, не я одна была в таком положении — многие расспрашивали о своих, но им было проще, они искали кто отца, кто сына или дочь, кто брата или сестру, а я — какого-то там Георгия. Мы ведь любили друг друга, когда были оба на нелегальном положении, и любовь наша была тайной, некоторые стали как-то странно поглядывать на меня, и я уже говорила, что Георгий мой двоюродный брат, тем более что в городе оставалось все меньше людей, которые прежде знали нас. Вот если бы я была его венчанной женой — тогда другое дело, а так… Я стала расспрашивать и о Свилене, тоже определив его в «родственники», вдруг появится хоть какой-нибудь след… Господи, и земли у нас одна пядь, и народ мы одна горсточка, так как же это может быть, чтобы так легко потерялись, будто сгинули, два человека, двое самых дорогих мне людей?

Все чаще стала я плакать в кибитке. Мне все время предлагали переехать в освободившуюся квартиру или занять комнату в богатом доме кого-то из удравших буржуев, а я поселяла туда бездомных и наотрез отказывалась сама ехать — боялась, что мы разминемся с Георгием. И потом, я так привыкла к кибитке, что просто не могла себе представить другого дома; кроме того, я была уверена — если Георгий появится, он будет искать меня именно и только здесь. Даже если он проедет по городу на грузовике, ему не миновать моей кибитки и тира — мы в самом центре городка, его голос я и ночью услышу. Так что оставайся, Мария, в кибитке, чтоб не разминуться вам перед великой встречей!

Вечером я зажигала перед тиром три лампы, чтобы издалека было видно, что здесь есть люди. А когда я уходила на ночные дежурства (я все просила, чтобы меня назначали в наш район), двери в кибитку оставались открытыми, а свет — зажженным. Конечно, кто-нибудь мог меня и обокрасть, да чем у меня можно было поживиться? Единственной ценностью была наша бельгийка, но я стала прятать ее под замком в самом тире. На столе я оставляла какую-нибудь еду, а если ничего не было, кроме хлеба, то клала весь свой хлеб и кипятила чай, ведь было уже начало зимы (когда возвращалась, чай был уже совсем холодный). Одно время я даже записочки оставляла — где я и когда вернусь. А потом придумала и написала на больших листах бумаги несколько вариантов, в зависимости от того, куда меня посылали: на дежурство, в комитет, в село, разводить по квартирам бездомных — у всех у нас были бесчисленные обязанности и задания, по которым мы бегали целый день. Я меняла эти листы, ставила их против двери на самом видном месте, чтобы он сразу увидел, как только войдет.

Но Георгия все не было, а в конце ноября появились у меня первые признаки костного туберкулеза, который постепенно, год за годом превращал меня… в живой труп. И если про кого-нибудь можно было бы сказать, что это самый живой труп из всех, какие только могут быть, то этот «кто-то» — именно я, так я отвечала и своим старым приятелям, которых осталось так мало, — они по доброте душевной часто хвалили меня и говорили, что я «страшно живой человек», гораздо живее их. Как бы там ни было, в эту первую зиму появились симптомы туберкулеза, но кто тогда обращал на них внимание? Да если бы я и обратила, разве стала бы лечиться? Мы продолжали войну с фашизмом, начали строить новое государство, и вот-вот должен был появиться мой сказочный герой — на этом, только на этом были сосредоточены все мои мысли, до себя ли мне было. Ну, а весной сразу полегчало. Вообще, молодость бесстрашна и не боится никаких симптомов, скорее она может испугаться, если нет симптомов — нет признаков прихода чего-то или, вернее, кого-то очень желанного — и тогда может наступить страшная пустота.

Не было никаких признаков близкого появления моего героя. И я решилась — надо искать самой. Так я впервые соврала — сказала, что поеду в Софию, чтобы показаться какому-нибудь хорошему доктору. Честно говоря, я была почти уверена, что ребята не отпустят меня, но они поверили и не только написали мне фамилии каких-то известных софийских докторов и надавали кучу советов, но и собрали свои последние железные пятилевки [8] , которые я, конечно же, не взяла. Мария оставила мне немного, как я говорила, «белых денег на черный день». Кроме того, я унаследовала от нее кибитку и тир и зарабатывала понемногу, значит, была богаче своих друзей — пролетариев, готовых щедро поделиться со мной своими бедняцкими грошами (как владелица «имущества», я по социальному положению фактически примкнула к мелкой буржуазии, как говорил когда-то Георгий, повторивший это же самое семь лет спустя, когда я, обвиняемая, стояла перед ним).

8

Лев — болгарская денежная единица.

В общем, нашла я какого-то мотоциклиста с коляской, через восемь часов он высадил меня в Софии перед Центральными банями и умчался искать коменданта города, а я пошла искать Георгия. Одно за другим обходила я большие здания в центре — входы и выходы, через которые беспрестанно сновали люди, строго охранялись нашими ребятами с лентами Отечественного фронта. Я сразу поняла, что это важные учреждения. Всех, кого могла, я расспрашивала про Георгия Тасева из нашего края, описывала его и его друга Свилена Свиленова, говорила, что, скорее всего, они должны быть где-то вместе. Меня очень внимательно выслушивали, похоже было, что много народу приезжает в Софию искать своих, но никто ничего определенного сказать мне не мог, только сочувствовали и с участием советовали — пойди туда, спроси того, а если не знает, то вот еще туда, а если и там неудача, то вот к этому, к другому, к третьему. Я ходила, целый месяц ходила, и ноги мои то ли от усталости, то ли от сырости и холода в подвале, куда меня поселили, а может, и от недоедания стали снова деревенеть. Тогда я подумала, что это от безумного страха, который стал постепенно охватывать меня все больше и больше, — да, конечно, с Георгием что-то случилось и я никогда его больше не увижу. До сих пор я твердо надеялась, что он в Софии и занят важным делом, поэтому не может освободиться и приехать, но при первой же возможности… Теперь надежда стала с каждым днем таять, и на ее месте разверзлась какая-то бездна, куда я падала в оцепенении и уже совсем не могла сопротивляться. Потом мне пришла в голову простая, в сущности, мысль — если его нет в Софии, может быть, он на фронте? Я гнала от себя подозрения в том, что с ним случилось самое худшее, и ругала себя нещадно за то, что не так искала, как надо, и в результате могла даже просто разминуться на улице и с Георгием, и со Свиленом. На какое-то время меня это немного утешало, потом я снова погружалась в отчаяние и снова и снова принималась ковылять на своих почти бесчувственных колодах с улицы на улицу, из комитета в комитет, от списка к списку, от человека к человеку. И ничего, ничего, ничего…

Поделиться:
Популярные книги

Последний реанорец. Том I и Том II

Павлов Вел
1. Высшая Речь
Фантастика:
фэнтези
7.62
рейтинг книги
Последний реанорец. Том I и Том II

Защитник

Астахов Евгений Евгеньевич
7. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Защитник

Чиновникъ Особых поручений

Кулаков Алексей Иванович
6. Александр Агренев
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чиновникъ Особых поручений

Его темная целительница

Крааш Кира
2. Любовь среди туманов
Фантастика:
фэнтези
5.75
рейтинг книги
Его темная целительница

Внешники такие разные

Кожевников Павел
Вселенная S-T-I-K-S
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Внешники такие разные

Пистоль и шпага

Дроздов Анатолий Федорович
2. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
8.28
рейтинг книги
Пистоль и шпага

Измена. Верни мне мою жизнь

Томченко Анна
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Верни мне мою жизнь

Я еще не барон

Дрейк Сириус
1. Дорогой барон!
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я еще не барон

Кодекс Крови. Книга IХ

Борзых М.
9. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IХ

Охота на эмиссара

Катрин Селина
1. Федерация Объединённых Миров
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Охота на эмиссара

Цеховик. Книга 1. Отрицание

Ромов Дмитрий
1. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.75
рейтинг книги
Цеховик. Книга 1. Отрицание

Замуж второй раз, или Ещё посмотрим, кто из нас попал!

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Замуж второй раз, или Ещё посмотрим, кто из нас попал!

Камень Книга седьмая

Минин Станислав
7. Камень
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
6.22
рейтинг книги
Камень Книга седьмая

Я Гордый часть 2

Машуков Тимур
2. Стальные яйца
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я Гордый часть 2