Раскол

Гейдер Дэвид

Но она ничего не сделала. Коул попытался восстановить контроль над собой и глубоко и медленно выдохнул, прежде чем посмотреть на нее. Девушка замерла. Она не могла отвести взгляд от кинжала в его руках, и, возможно, даже не думала о том, чтоб попытаться остановить его.

– Я исчезаю, – пробормотал Коул. – Я чувствую, как просачиваюсь сквозь трещины. Я должен это сделать. Мне жаль.

– Я буду кричать.

Но она не закричала. Он видел, как эта мысль уходит, после осознания того, что крик только привлечет храмовников, если вообще кого-либо привлечет. Даже находясь лицом к лицу с вооруженным

человеком, она считала это худшим вариантом. И он понимал это слишком хорошо. Медленно она опустилась на землю, прекращая борьбу.

Коул придвинулся вперед, его сердце бешено стучало в груди. Он коснулся рукой щеки девушки, и она не отстранилась.

– Я могу заставить это прекратиться, – слова были мягкими, и он поднял кинжал вверх, подтверждая свое обещание. – Боль, страх. Я все сделаю быстро. Тебе не обязательно оставаться здесь и узнавать, что они для тебя приготовили.

Она изучала его с пугающим спокойствием.

– Ты демон? – спросила она. – Говорят, именно это и происходит с магами. Приходят демоны и превращают их в монстров.

Потом она безжизненно улыбнулась, что так подходило её неживому взгляду.

– Но тебе не обязательно это делать. Я уже монстр.

Он не ответил.

– Я сказала, что не хотела ничего сжигать. Им я тоже это сказала. Но я соврала, – признание хлынуло из нее, как холодный яд. – Я слушала, как кричат моя мать, мой отец, как все они кричали, и ничего не делала. Я хотела, чтобы они сгорели. Я рада, что они мертвы.

Открыв свой секрет, девушка глубоко вздохнула и постаралась сдержать слезы. Она выжидающе посмотрела на Коула, но он только вздохнул.

– Я не демон, – сказал он.

–Но тогда кто ты?

– Потерянный.

Он встал и протянул ей руку. Она заулыбалась, но потом оцепенело кивнула. Он помог ей встать на ноги, и она оказалась лишь в нескольких дюймах от него. Там, при свете голубого камня, их укутала странная близость. Он видел, каждый след на её коже, каждую полоску от её слез на щеках, каждый локон волос.

– Посмотри на меня, – попросил он.

Она непонимающе моргнула, но выполнила просьбу.

– Нет, посмотри на меня.

И она посмотрела. Посмотрела на Коула, посмотрела в него. Он собирался убить ее, и она знала об этом. Он прожил жизнь, незамеченный и забытый всеми, но здесь и сейчас для неё он был важнее всего другого. Теперь, она знала, кто он. Коул был её освобождением, выходом из мира, наполненного страхом. Он видел усталость и облегчение в её глазах, смешанные со страхом. В этих глазах он был символом надежды, спасения, и он чувствовал себя живым.

– Спасибо, – выдохнул он и воткнул кинжал в её сердце.

Она резко вздохнула, но не отвела взгляда. Он вонзил кинжал выше, глубоко в самое сердце. Она дернулась, и из её рта потекла струйка алой крови. Потом, дернувшись в последний раз, она упала ему на руки.

Коул прижал её к себе, смотря в её глаза. Он впитывал в себя каждый момент жизни, который покидал её. Это был момент, который, казалось, будет длиться вечность…и потом её не стало. Дрожа, он позволил телу соскользнуть с клинка и безжизненно упасть на пол. Он лишь смутно осознавал, что его руки, вся передняя часть его одежды, его клинок покрыты теплой кровью. Он не мог перестать смотреть на эти глаза, уставившиеся в пустоту. Он опустился на колени и закрыл их, оставляя алую полоску на её веках. Потом он попятился назад, прислонившись к стене камеры. Было трудно дышать.

«Тебе нужно остановиться».

На то, чтобы оторвать от неё глаза, потребовалась вся оставшаяся воля. Спотыкаясь как пьяный, он направился к светящемуся камню и поднял его с пола, закутывая обратно в тряпку, пока камера снова не погрузилась в темноту. Восстанавливая контроль над собой, он несколько раз вдохнул и выдохнул.

Он почти забыл, каково это – быть целым, принадлежать миру живых. Какая-то часть его была уверена, что сейчас сюда ворвутся храмовники, что весь Белый Шпиль осознает, кем он был – сбежавшим магом, что бродил среди них. Призрак Шпиля.

Они придут, вооружившись заклинаниями и мечами. Они повергнут его на землю, и его снова запрут в темнице. Он снова будет потерян в темноте, пока они не придут разобраться с ним раз и навсегда. На этот раз о нем не забудут. На этот раз дверь откроется, и они увидят его лежащего на земле, и тогда он попросит их покончить со всем этим.

Но никто не пришел.

Никто никогда не приходил.

Глава 2

Одним из правил, принятых среди знати Орлея, было ношение масок на публике. Эти изящно обработанные произведения искусства были расписаны красками, чтобы указать на влияние семьи. Некоторые из них были украшены крошечными драгоценными камнями, со вкусом сложенных в рисунок, в то время как другие были инкрустированы серебром и золотом. Остальные использовали в оформлении множество павлиньих перьев или блестящих чешуек дракона. Иметь более красивую маску, чем конкуренты считалось преимуществом. Таким образом, производители масок в Империи числились среди самых влиятельных и востребованных, после ремесленников.

Слуги носили более простые варианты масок, принятые в доме господина или госпожи, ясно говоря любому: я принадлежу этому дому, повреди мне – и навлечешь на себя гнев моих хозяев. Надевать маску без соответствующих на то прав было очень опасно. Мудрый дворянин охранял свои маски так же, как и свою репутацию.

Если вы не носили маски, то это говорило о многом. Это говорило о том, что вы либо крестьянин, настолько бесполезный, что даже не являетесь частью одного из домов, либо ставите себя выше правил Игры. Хотя в представлении знати никто не был выше Игры. Вы были либо участником, либо пешкой – иных вариантов не было.

Джустиния V, Верховная Жрица Церкви и почетный гость нынешних вечерних празднеств, не носила маску. Как и группа жриц при ней. Строго говоря, жречество не было выше правил Игры, скорее исключением из них, и любой дворянин должен был безукоризненно выражать свое уважение, говоря со Жрицей, вне зависимости от её одеяния. Однако многие Жрицы участвовали в Игре, и некоторые утверждали, что Верховная Жрица была одной из лучших игроков. Просто жречество играло по другим правилам.

Евангелина также не носила маски. Будучи храмовницей, она формально попадала под те же правила, что и жречество. Впрочем, это исключение знать большей частью не признавала.