Распознавание образов
Шрифт:
– М-м, недурно. Но сейчас меня больше интересует, каким боком тут замешана «Магия-символ». Как они работают? Кто-то посылает им фрагменты, они их помечают, потом отсылают назад? Если так, то можно узнать, кому они их отправляют. И это выведет нас на автора.
– Когда ставят водяной знак, при этом надо посмотреть материал?
– Не знаю, вряд ли. Постараюсь выяснить.
– С чего ты намерен начать?
– Просто постучусь в дверь, назовусь представителем маленькой, но очень перспективной фирмы, которая проявляет интерес к скрытым водяным знакам. Дальше
– Потому что фрагментщики могут появиться везде, даже среди работников этой фирмы. Достаточно один раз посмотреть какой-нибудь фрагмент. Может, там есть люди, которые уже знают то, что ты хочешь узнать.
– Не исключено. Тогда нам придется засветиться.
Да, он прав.
Посмотрев еще раз на часы, Бун говорит:
– Мне пора идти.
– Куда?
– В «Сефридж». Я должен купить костюм.
– Не могу представить тебя в костюме.
– И не надо, – говорит он, вставая; кожаный чемоданчик уже у него в руке. – Ты все равно меня в нем не увидишь. – Он улыбается.
А ты бы хорошо смотрелся в костюмчике, неожиданно думает Кейс. И краснеет от этой мысли. Она тоже встает, протягивает руку, чувствуя себя ужасно неловко.
– Ну, удачи в Огайо.
Бун сжимает ее ладонь, подается вперед, быстро целует в щеку.
– Будь осторожна. Я с тобой свяжусь.
Он поворачивается и уходит. Она смотрит ему вслед. Бун идет мимо женщины в штанах-парашютах «Махариши» с зоологическим орнаментом, и вышитые тигры, заметив выражение лица Кейс, улыбаются и подмигивают.
26
Радиоэлектронная разведка
Уборка квартиры вырастает в целый проект, но Кейс не унывает: монотонный физический труд поможет душе найти дорогу домой. У Дэмиена в гостиной распаковывали камеры; весь пол засыпан мусором. Абстрактные пенопластовые фигуры, мелкое белое зерно, разорванные пакеты, гарантийные талоны и буклеты инструкций. Как будто капризный ребенок нетерпеливо открывал дорогие подарки. В общем, так оно и было, с улыбкой думает Кейс, вспоминая Дэмиена.
Пивные бутылки, блюдце в роли импровизированной пепельницы, переполненное окурками «Мальборо» со следами губной помады, грязная посуда, объедки тандури, парочка очень дорогих женских трусиков, которые Кейс радостно бросает в урну, вслед за остатками не менее дорогой косметики. Поменять постельное белье, расправить на кровати гигантскую рукавицу для духовки, вытереть пыль. В заключение пройтись по ковру ярко-красным немецким пылесосом, которым ни разу еще не пользовались. Теперь подняться на второй этаж, посмотреть, что здесь нуждается в уборке. Но тут физическое изнеможение бьет по голове, как огромная мультипликационная кувалда, и Кейс падает на услужливо разложенный диван.
Проснувшись, она слышит, как внизу звонит телефон. Свет снаружи изменился. Клон «Кассио» показывает время: прошло восемь часов.
Телефон замолкает, потом опять начинает звонить.
Кейс спускается вниз, поднимает трубку. Это Магда – предлагает вместе поужинать.
Подходя к станции, Кейс ожидает увидеть только Магду, однако обнаруживает также Войтека и бритоголового негра. Все трое выглядят на удивление беззаботно – сразу видно, что им не приходится думать о временной разнице и прочих осложнениях, какими с недавнего времени изобилует жизнь Кейс. Нгеми сияет ярче остальных: огромная куртка из черной искусственной кожи застегнута под горло, широченная улыбка не сходит с лица. По пути к греческому ресторану, расположенному за станцией, Кейс узнает причину этой радости.
Нгеми наконец-то продал арифмометры, которые она видела во время прогулки в Портобелло. Их купил тот самый коллекционер из Японии, причем за весьма круглую сумму. Сейчас Нгеми похож на человека, который вдруг узнал, что дело, считавшееся проигранным, закончено в его пользу. На секунду, правда, его радость омрачается.
– Теперь надо ехать в Ливерпуль, забирать арифмометры у Хоббса, – вздыхает он.
Кейс вспоминает несимпатичного типа на старой грязной машине.
– Не люблю его! – без обиняков заявляет Магда, обращаясь главным образом к Войтеку.
– Он гениальный человек, – отвечает тот, пожимая плечами.
– Мерзкий, пьяный старый шпион!
Услышав слово «шпион», Кейс начинает о чем-то думать, но вскоре забывает мысль.
Выбранный ими ресторан оставляет впечатление тихого, уютного греческого местечка, открывшегося задолго до «крестового похода детей». Белизной стен, голубым эгейским орнаментом и традиционным антуражем, рассчитанным на туристов, он почему-то напоминает Кейс один китайский ресторанчик в Роануке, штат Виржиния.
– Классная у вас прическа, – с искреннем восхищением замечает Магда, пока официант разливает по бокалам рецину [23] . – Это вас в Токио так подстригли?
– Спасибо. Да, в Токио.
– Но вы ведь там были всего ничего.
– Да, по делам. – Кейс прикрывает зевок, который взялся невесть откуда. – Извините.
– Наверное, все еще живете по их времени? Представляю, как это трудно.
– Я уже, кажется, живу в своем собственном часовом поясе, – отвечает Кейс. – Не знаю, правда, сколько там времени.
23
белое греческое вино с привкусом смолы.
Нгеми заводит речь о девальвации йены и о том, как это может повлиять на его бизнес; потом разговор переходит на школьного друга Магды, который недавно получил должность дизайнера одежды в крупной японской фирме, разрабатывающей видеоигры. Войтек и Нгеми выражают удивление, но Кейс убеждает их, что это нормальное явление: модельный бизнес постепенно проникает и на этот рынок.
– Жаль, что аниме-персонажи не носят шляпок! – Магда доливает себе смолистого желтого вина, отпивает и морщится от горечи. – У них просто непокрытые головы. И прически – прямо как у вас!