Распознавание образов
Шрифт:
Арифмометр покоится в мягкой бумаге похоронного серого цвета. Гринуэй поддевает его пальцами, осторожно вынимает и кладет на замшевый блокнот.
Кейс думает, что арифмометр выглядит совсем как те, что лежали в багажнике у Баранова. Разве что не такой полированный.
Нгеми ввинчивает в левую глазницу невесть откуда взявшуюся часовую лупу. Скрипнув курткой, он подается вперед и подвергает «Курт» скрупулезному циклопическому осмотру. Кейс слышит его дыхание на фоне полифонического тиканья бесчисленных часов,
– Хм-м, – произносит Нгеми. И через несколько секунд повторяет, уже громче: – Гхм-м!
Похоже, это бессознательные звуки. Нгеми сейчас находится где-то очень далеко. Кейс даже чувствует себя одиноко.
Наконец он выпрямляется, вывинчивает лупу, моргает.
– Мне нужно посмотреть его в действии. Выполнить какую-нибудь операцию.
– Послушайте, вы действительно собираетесь его купить? Если вы просто пришли, чтобы подразнить меня...
– Отнюдь нет, мы абсолютно серьезны! – заверяет Нгеми.
– Тогда смотрите.
Нгеми берет арифмометр и первым делом переворачивает его. На дне Кейс замечает цифру «IV», выдавленную в металле. Пальцы Нгеми скользят по бокам цилиндра, перемещая ползунки в вертикальных прорезях. Глаза его закрыты, он словно прислушивается к чему-то. Взявшись за ручку, он делает несколько вращательных движений. Механизм издает тихий скользящий звук.
Нгеми открывает глаза и смотрит на цифры в окошках. Потом переводит взгляд на Гринуэя и кивает.
– Порядок.
Кейс указывает на кредитную карту.
– Мы берем его, мистер Гринуэй.
Они стоят на перекрестке, в одном квартале от магазина «Л. Гринуэй». Нгеми прижимает коробку с арифмометром к животу, словно это урна с прахом покойника. Баранов ждет; изо рта торчит вторая половина сигареты.
– Вот это? – спрашивает он.
– Да, – отвечает Нгеми.
– Настоящий?
– Конечно.
Баранов забирает коробку.
– Это тоже пригодится. – Нгеми расстегивает куртку и достает коричневый конверт. – Документы, подтверждающие подлинность.
Баранов сует коробку под мышку, забирает конверт. Повернувшись к Кейс, протягивает ей визитную карточку.
Ресторан «Огни Индии», город Ливерпуль.
Кейс переворачивает карточку. Рыжие чернила, аккуратный почерк.
stellanor@armaz.ru
Глаза за круглыми стеклами очков наполняются презрением.
– Балтийская нефть, да? Я думал, вы более интересны.
Баранов выплевывает сигарету и уходит – в ту сторону, откуда они только что пришли. Под мышкой у него коробка с «Куртом», в руке коричневый конверт.
– Могу я спросить, – подает голос Нгеми, – что он имел в виду?
– Можете. – Кейс отводит взгляд от удаляющейся спины цвета конского навоза и снова подносит к глазам карточку с рыжей строчкой электронного адреса. – Но я понятия не имею.
– Вы получили то, что хотели?
– Да, наверное, – говорит она. – Надеюсь, что да.
32
Проникновение в чудо
Нгеми надо на станцию «Бонд-стрит»; он прощается и уходит. Кейс остается одна посреди улицы, залитой неожиданно ярким солнечным светом. Без четкого плана, куда и зачем идти.
Такси везет ее к Хай-стрит. Индийская визитная карточка спрятана в специальный кармашек на рукаве «Баз Риксона», изначально предназначенный для пачки американских сигарет.
Момент отрыва, думает она, выходя из такси. Перед ней высится туманная многоуровневая пещера ярмарки «Кенсингтон маркет», изрытая лабиринтами торговых рядов с побрякушками для панков и хиппи. Момент отрыва. Этим термином Кэтрин Мак-Нелли обозначала душевное состояние накануне больших перемен. Переживает ли Кейс момент отрыва? Или просто запуталась и растерялась? Она выходит из машины, платит водителю через окно. Такси уезжает.
Как там сказал Баранов? Нефть?
Кейс идет по направлению к парку. Сверкает на солнце памятник принцу Альберту, отреставрированный в 1998 году. Она помнит, как памятник выглядел до реставрации: черный, похоронный, даже зловещий. Уин рассказывал, что раньше весь Лондон был таким же черным. Город сажи и копоти, где недостаток цвета возмещался избытком текстуры.
Дождавшись зеленого сигнала, Кейс пересекает Хай-стрит. Замшевые ботинки хрустят по гравию; она заходит в Кенсингтонский парк. Время на меридиане «Кейс Поллард» приближается к часу волка. Как долго человек может жить без души?
Красноватые дорожки парка шире, чем загородные шоссе в Теннесси. По одной из этих дорожек Кейс приходит к статуе Питера Пэна, где у основания сидят бронзовые кролики.
Она кладет на землю багажное изделие, снимает куртку, расстилает ее на подстриженной траве. Садится. По гравиевой дорожке размеренно трусит одинокий бегун.
Расстегнув кармашек на рукаве «Баз Риксона», она достает барановскую карточку.
Stellanor@armaz.ru. На солнце буквы кажутся выцветшими, словно Баранов написал их много лет назад.
Она убирает карточку обратно в кармашек. Потом достает из сумки «Айбук» и мобильный телефон.
«Хотмэйл». Новых сообщений нет.
Кейс начинает новое письмо.
Меня зовут Кейс Поллард. Я сижу на траве в лондонском парке. День ясный, солнечный. Мне тридцать два года. Мой отец пропал без вести 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, но у нас нет доказательств, что он погиб в результате теракта. Я начала следить за фрагментами, которые вы...
На этом «вы» она останавливается. Стучит по клавише, стирает последние несколько слов.