Распутье
Шрифт:
– Я т-тебе, девка!.
– Не девка, а замужняя женщина... Что детей осуждать? У них свои интересы. Если не хотят они в твой хоккей резаться, всё равно не заставишь. Есть кое-что и похуже компьютеров...
– Наркота, например, - догадался Толик.
– Кстати, ты не пробовала?
– Не пробовала и не кстати.
– Так и есть, - продолжил тему Михаил Трофимыч.
– Когда эти танцы пошли, батя, бывало, специально работы даст столько, чтоб отвадить... всё равно бегали... Ты вот мне скажи, Константин. Как наша вот такая жизнь влияет на школу? Что там всякие пионеры, комсомольцы?..
– Этого
– У которых два класса и пять коридоров, как у нашего Шурика.
– Вот-вот.
– Да что там Шурик. Я сам-то кое-как восемь закончил. А на базаре со мной такие дубы стоят! Этикетку не могут прочитать. Не то что слов, букв английских не знают... Зато как товар всучить...
– Быстро соображают, да? Знаешь, Толик, ты про эти буквы говоришь,
81
Латиницу, и я вспомнил: там, где дорога от нашей деревни на трассу выходит, стоит знак остановки "СТОП". Так вот первые три буквы - латиница, а последняя - наша - пэ. Получается, одно слово на двух языках написано.
– Страна дураков... Да, Михаил Трофимыч? Вы не спите?
– Поговори у меня, зятёк... Все дураки... Вверху дураки сидят и внизу тоже... И в Советском Союзе бардака и воровства хватало, а сейчас одни дураки...
– А где умным взяться? Кто за границу не смылся, того затёрли. А наверху - пена... Ну, хозяева, у меня автобус.
– Да посидел бы ещё, Костя...
– Опоздаю... До свидания, крестник. Давай руку... Молодец...
11
Мягким, прохладным сентябрьским вечером, когда солнце важно и неторопливо опускалось за фермой в свой далёкий ночной дворец, когда детвора на велосипедах спешила на поиск дичавших осенью коров и из воздуха исчезли звуки машин и тракторов, Костя отправился по домам тех своих учеников, у которых накопились проблемы с учёбой, поведением, посещаемостью уроков, и родители которых игнорировали вызовы в школу. Костя с удовольствием вдыхал чистый деревенский воздух, смешанный с запахами дыма с огородов, навоза от сараев и всего того, что присуще естественной, не спрятанной под асфальт природе. Он ловил на себе любопытные или отстранённо-озабоченные взгляды взрослых, отвечал на "здрасте" детей, с которыми пять перемен сталкивался сегодня в школе, заинтересованно рассматривал дворы, оценивая хозяйственность владельцев и внося в уме изменения в архитектуру маленьких усадеб совхозников. Всё, что было в мыслях от работы, растаяло, о предстоящих разговорах не хотелось думать.
Первого разговора, впрочем, и не получилось. Дом, где жил Сергей Трусенко, Костя нашёл быстро: показали дети, игравшие в тележке, оставленной под двором какого-то тракториста. Это была половина стандартного, деревянного двухквартирного дома, оббитая, наверное, ещё со времени своей постройки рубероидом, с двором, огороженным битым
82
штакетником. Под самой калиткой располагалась грязная лужа, а может, калитку расположили в луже, и Косте пришлось прыгать. У него это вышло удачно, однако столь
Двор являл собой унылую картину. Казалось, война прошла здесь совсем недавно и разбросала в беспорядке кучу песка, страшные детские игрушки - машины без кузовов и кабин, четвертованных кукол, - а между ними - гнутые вёдра, ящики, коляски, доски и прочий хлам.
Из-за погреба без двери вытащились ещё две собаки, такие же заспанно- хмурые, и принялись чесаться, словно ждали кого-нибудь, чтоб показать ужасное состояние своей шерсти.
Обстановка подействовала на Костю гнетуще, вызвала чувства брезгливости и тоски. Пока шёл до крыльца, он обратил внимание ещё на то, что окна забиты плёнкой (это делается от холода, но весной её снимают), и на то, что огород засаживался не полностью: полосы в два-три метра шириной, примыкавшие к соседским огородам, заросли высокой травой, словно обороняли участок от нападений.
"Господи, ну, нет здесь мужика, но не настолько же запускать всё. Доярка ведь, не целый день на работе", - подумал Костя и постучал в окно веранды. На стук чужака все три пса и с ними соседские ответили ленивым лаем, но ближе не подступали. Петух посреди двора с интересом проводил взглядом одного глаза проходившую мимо курицу и пошагал в другую сторону.
Костя постучал во второй раз. Что-то зашевелилось внутри дома, но к двери никто не подошёл. Подёргал дверь: она оказалась запертой изнутри на крючок. Третий стук был более продолжительным, и собаки, сойдясь вместе, залаяли решительнее, но тут же без всякого видимого повода передрались между собой.
– Кто там?
– спросил детский голос за дверью.
– Мама дома? Позови маму.
Ребёнок ушёл, ничего не ответив. Всё стихло. "Проклятье, - попенял себе Костя, - сейчас не дозовёшься. Надо было удержать каким-нибудь разговором или спросить о Сергее." Он вновь собрался тарабанить, но за
83
дверью раздались шпаги, и крючок откинули. Из темноты квартиры пахнуло, как из землянки.
– Здравствуй, Серёжа. А ты чего не открываешь? Я уже минут десять здесь стою. Едва окошко не вылетело от моего стука... Ну, как твои дела?
– Нормально, - Сергей прятал взгляд и ерошил одной рукой волосы.
– А чего же ты в школу не ходишь?.. Что молчишь?
– Я приду... Мамка сказала с малыми дома посидеть...
– Та-ак. А где сейчас мама?
– Иди что стоишь, как дурак?!
– прогнал Сергей младшего брата и не ответил на вопрос классного руководителя.
– Сергей, где сейчас твоя мама?
– Да её нет.
– А где она?.. На работе?.. Может, вышла куда?
– Уехала...
– Куда она уехала?
– К их папке на зону...на свиданку...передачку повезла...
– Та-ак... И давно она уехала?
– Да...позавчера. Нет, два дня назад.
– А когда вернётся, сказала?
– Завтра вернётся...
– И что, вы втроём живёте два дня? А кто вам варит?
– Тётка приходит...
– Какая тётка?
– Да мамкина сестра... Вон там живёт... Корову доит и варит...
– За хлебом-то ходите?
– Светка ходит.
84
– Сестра?
– Ну.
– А сколько ей лет?