Расскажи мне сказку на ночь, детка
Шрифт:
Не хочу обсуждать Осборна. Вообще о нем думать не хочу, поэтому ставлю видео на паузу и выпроваживаю Мэнди домой. Уже половина десятого, спать через полчаса.
– Ты же знаешь, мне нравятся сильные личности, как мистер Килмор, – напоминаю подруге, чтобы больше не навязывала кого попало.
– Все-таки ты помрешь старой девой, прав был Осборн. Мистер Килмор счастливо женат, а других сильных личностей на острове нет… Ну, разве только мистер Хопкинс. И преподобный Мартин. А еще тот инструктор по скай-дайвингу…
– Я ведь уеду через полгода, Мэнди,
Аманда не хочет мигрировать с острова, планирует учиться дистанционно и работать в местном салоне красоты. Ей невыносима мысль, что мы расстанемся.
– На забудь вернуть мне диск, – говорит она сухо на прощание.
– Если сходишь с моим братом в кино.
– Значит, оставь себе. Я нянькой Итону не буду, прости.
– Мое дело – спросить. У брата трудный период…
– Я. Сказала. Нет!!!
– Ну, ладно, ладно… – сдаюсь с примирительной улыбкой.
Смотрю, как Мэнди уезжает, сияя фарами старого салатового «форда», и собираю последние силы, чтобы сходить в душ. Наспех сушу волосы и натягиваю любимую плюшевую пижаму шоколадного оттенка, под цвет глаз. Она сплошная, с длинными рукавами и штанинами, с замком от шеи до низа живота. Набрасываю капюшон с медвежьими ушками и вспоминаю про чертовы шторы. Прежде чем повесить их на деревянный карниз, решаю протереть окно и проветрить комнату. Открываю широкие створки – и застываю. Сердце подпрыгивает к горлу, и я сглатываю внезапное волнение, покрываясь гусиной кожей, хотя в комнате тепло.
Осборн сидит на подоконнике, свесив ноги, и курит. Он в спортивных штанах, майке и клетчатой рубашке с подкатанными рукавами. Он заметно дрожит, ему холодно – но продолжает сидеть, задумчиво глядя на мое окно. Мог бы, кстати, переселиться в другую комнату, если на то пошло. Он смотрит на меня равнодушно, как на пустое место, и вдруг отводит взгляд, пряча ухмылку.
Черт! У меня же эротика на стоп-кадре во всю стену!
Резко закрываю окно и первые секунды пребываю в ужасе, а потом прислоняюсь спиной к стене и начинаю смеяться, зажав рот рукой, хоть Чарли и не может меня слышать из-за звукоизоляции.
Выключаю телевизор и принимаюсь вешать шторы. Осборна уже нет в зоне видимости, но его окно все еще открыто. Он будто специально показывает, насколько меня не существует в его мире.
Странно, что я так злюсь на него. Обычно парни у меня не вызывают настолько сильного раздражения, словно холодной вилкой кто-то царапает изнутри.
А может, зря я на него взъелась? Ну, психанул вчера. Может, уезжать из Нью-Йорка не хотел. А тут еще я со своим пирогом на пороге нарисовалась. А пирог – черничный, кислый…
Кусаю нижнюю губу – и наконец отпускаю упрямство, тормозящее меня. Мне нужен грант, а значит, пора смириться, что выставила себя истеричкой сегодня на занятии. В конце концов, мистер Килмор дал мне очень полезные советы. Особенно запомнилось про фундамент.
Вспоминаю ухмылку соседа – и меня
Боже, Мэнди, я тебя придушу!..
А как только включаю ноутбук и плюхаюсь в кресло, нити мыслей сходятся в красивую сетку. Обожаю моменты просветления. Вот он, кайф жизни! Сажусь и быстро печатаю, пока не забыла формулировки. Стоило пересилить упрямство, и все встало на свои места. Я и правда слишком поверхностно рассуждала о базовых инстинктах, сосредоточившись на сознании.
Положа руку на сердце: я боюсь своей животной «сущности». Не представляю, что должно случиться, чтобы я ее полностью отпустила. Мне кажется, это невозможно. Это меня разрушит. Я не занимаюсь скай-дайвингом, не хожу поздно вечером гулять и отгораживаюсь от парней. Мне… боязно как-то. Я боюсь заглядывать на самое дно себя, боюсь того, что могу найти, боюсь, что там, на этом дне, и останусь.
Но как я могу давать советы по управлению сущностью, если своя угнетенная? Не этично это. Поверхностно. Это как рассказывать о вождении автомобиля, не имея опыта.
Короче, мне нужно сделать что-нибудь сумасшедшее, понять, как это – жить без оглядки, не просчитывая каждый шаг в страхе ошибиться. Для начала стоило бы сходить на пару свиданий, добавить в будни того самого здорового общения.
Увы, у меня жуткая репутация «строгой училки», я совсем не романтик, и на встречу со мной никто по доброй воле не пойдет, даже Джерри. А навязываться и унижаться я не собираюсь.
Что же делать?
Глава 4
Трейси Блэквуд, моя одногруппница, пропала утром в понедельник, 25 января. Села в школьный автобус, а до школы не добралась. Ее уже сутки нет. Преподобный Мартин приходил к директору, и мистер Хопкинс теперь собирает добровольцев на поиски. Полиция прочесывает побережье.
На всякий случай нам советуют не выходить на улицу после 22:00 без присмотра. Следов маньяка на острове нет, но безопасность лишней не бывает.
На Трейси были красная куртка, блузка, брюки.
Вместе с другими добровольцами я до конца дня исследую остров. Он небольшой, люди живут лишь вдоль побережья, вся сердцевина – это горы. По контуру остров можно часа за полтора на машине объехать, деревень не так много. Пропавшую студентку ищут все, у кого есть время и силы.
Трейси могла заблудиться, или забрести в горы, или где-то застрять. Могла отправиться в соседнюю деревню, где есть огромный каменный замок на холме… Господи, да что угодно могло произойти! Остров, конечно, спокойный, но приключения на пятую точку здесь найти легко.
Каждый раз, когда взгляд падает на красный цвет вереска на холмах, я вздрагиваю, а потом долго не могу отдышаться. Очень волнуюсь. Страшно, что Трейси может быть мертва. Хоть бы она нашлась… Искренне надеюсь на то, что она просто решила побыть строптивицей и уехала на материк без разрешения отца. Ведь преподобный Мартин ей запрещает все, что можно запретить.