Рассказы, эссе, философские этюды

Воин Александр Миронович

Вот, скажем предсказал Исайя, что будет тогда-то тогда-то такой царь Кир, который сделает то-то и то-то. И тот все это делает. Не может не сделать, ибо предсказание обязано сбыться. Но как же после этого мы можем говорить, что Кир был хорошим или плохим, и , спрашивается, какие основания будут в конце времен, чтобы помещать его в рай или в ад?

И, вообще, какой тогда смысл к чему-нибудь стремиться (не только к морали). Ведь мы в этом случае всего лишь марионетки, у которых нет свободы выбора.

На самом деле мир, конечно, не детерминирован полностью и, следовательно, человек отвечает за свои поступки. Как это увязывается с высоким процентом исполнения пророчеств, я объяснил в

моей философии, в частности в «Моисее».

Краевая задача для человечества

Во все времена народы сталкивались с этой задачей. Переодически тому или иному из них не хватало, по причине его умножения, земли и ее ресурсов. Но в былые времена решалось это просто: шли захватывать новые земли и ресурсы у соседей. И либо захватывали, либо исстребляли в войне немалое количество своих и чужих – тоже решение.

Потом в дело вмешался технический прогресс. Оказалось,что можно,не расширяясь, увеличивать добычу всего необходимого для растущего населения с помощью науки и техники. Воевать после этого, правда, не перестали, но потихоньку создали новую краевую проблемму, которую раньше никто и вообразить не мог: не стало хватать, причем уже на всей земле, чистой воды и воздуха (ну и кой каких других вещей). Теоретически можно и эту проблемму разрешить на этом же пути – перейдем исключительно на замкнутые циклы производства, а заодно и потребления, и будем все регенерировать, как в космическом корабле.

Пренебрежем тем, что на данній момент мы не поспеваем в этом смысле за ростом населения и техническим прогрессом и природа сама начинает нам помогать, сокращая рост населения за счет смертности, связанной с ухудшением экологии. Можно даже сказать, что все равно это лучше, чем исстреблять друг друга в войнах и, вообще, человек смертен и, наконец, поживем малость так, а потом наука нам и эту проблемму решит замкнутыми циклами. Но есть еще пара проблемм, порожденных научно техническим прогрессом и ростом населения, с ним связенным: появилась техничесская возможность уничтожения всего человечества и не одна, а все растущее число таких возможностей, нечаянных (Чернобыль) и чаянных, вследствие конфликтов. Конфликтность же связана с увеличением плотности населения как таковой, даже при полном удовлетворении ресурсами. Известно, что если поместить на малом острове без хищников стадо животных и предоставить им там неограниченно размножаться, подвозя пищу, то они начинают во-первіх, болеть, а во-вторых, становятся агресивными.

Т.е. край все равно виден и надо искать принципиально новое решение задачи. Таковым может быть только прорыв в космос и освоение новых планет, пригодных для жизни. Но для того, чтобы мы дожили до этого времени, не самоуничтожившись, нужно две вещи. Во-первых, нужно ограничить, до освоения космоса, естесственный рост земного населения с помощью узаконенного в масштабе планеты ограничения рождаемости. Во-вторых, наложить временный мораторий на научные иследования, потенциально могущие привести к созданию новых угроз уничтожения человечества. Я знаю популярный вопль многих ученнях, что науку нельзя остановить. Нельзя было до сих пор, скажу я. Но, если на кону стоит выживание человечества, то можно. Вопрос цены. Здесь придерся отвалить полную стоимость. Кроме того, я еще до отъезда в Израйль был знаком в Киеве с группой ученных, физиков и биологов, которые объединились неформально для исследований в области парапсихологии. Они , по крайней мере по их словам, получили столь мощные результаты, что решили самораспуститься, не публикуя их, дабы результаты эти не могли попасть в руки советского правительства. Спрашивается, почему эти могли сделать это сами , а других невозможно и остановить?

Что я имею в виду под временностью моратория? Я имею в виду: до тех. пор, по крайней мере, пока мы не разовьем гуманитарные науки так, что научимся разрешать наши конфликты, не прибегая к оружию (или угрозой его). Как я уже не раз писал, для этого нужно признание мого единого метода обоснования и внедрение его в гуманитарную сферу.

Пост

постмодернизм

Термин этот не я придумал, мне приходилось его слышать на разных говорильнях, а впервые, лет с 5-6 назад. Никто это понятие, конечно, не определял, но я попробую, заодно встроив его в ряд.

Модернизм – это подлость прямолинейная, грубоватая, нахрапистая, с оттенком бравады и с претензией на героическую позу. Это всякие «андерграунды», «авангарды», «хиппи», «рокеры», вселенские съезды потрясающих гениталиями или просто гомиков и лесбиянок. Под лозунгом: а мы на всех положили. «Ирония». Нигилизм. Антимораль.

Постмодернизм это проталкивание тех же идей, но не с открытым забралом, а под маской «мы выше этого». Интеллигентность, отстраненность, объективное исследование, ирония и мы выше этого. Всего. И морали и антиморали. Мы против продажи женщин в сексуальное рабство, но при чем здесь мораль. Фи, какое грубое слово. Порнография? – Это свобода. Ну, конечно, надо защищать от нее детей, «часы передачи», отведенные места, но запретить ее вообще – это моральная цензура. Какая пошлость! Да, мы понимаем, что это не политическая цензура и не ведет к возврату тоталитаризма. Но все равно. Гомики – это тоже свобода.

Пост постмодернизм – это проталкивание все тех же идей и тоже под маской, но под маской, сделанной на уровне современного масмедийного и пиар искусства.

Вот вчера была передача по «Свободе» об опере, идущей в Большом театре, либретто которой написал некто Сорокин и которая вызвала протесты какой-то группы молодежи в Москве. Мотив протестов – Сорокин, мол, - аморал и хоть в этой опере он без матюков, по все равно, нельзя допускать его на сцену Большого театра.

Каюсь, грешен и провинциален, живу то в Киеве, а не в Москве, Сорокина вообще не читал и оперу эту не видел и не слышал. Так что вполне допускаю, что опера эта – искусство самой высокой пробы, а протестующие – самые низкопробные жлобы. Бывает. Но как на это реагирует «Свобода»?

То, что Сорокин – аморал, отрицается вяло. Основной аргумент – мол матюков у него нет. Ну, мы то знаем, что мат – это не всегда аморал, в жизни есть место и для мата, хотя конечно, не на сцене Большого театра. А тлить мораль без мата можно еще успешней, чем с матом. Далле утверждается, что опера Сорокина – это не модернизм и не постмодернизм, а высокое, глубоко человеческое искусство. – Ну если отъявленные пост модерны со «Свободы» заявляют в качестве похвалы, что «это – не постмодернизм», это зажигает у меня сразу сигнальную лампочку. Значит происходит очередная мимикрия, смена защитной окраски. Постмодернизм уже дискредитировал себя, что само по себе приятно (Помню, даже 5-6 лет назад, когда я выступал против него на меня шикали). Но почему мы им должны верить? Ну, рассказали бы нам чего-нибудь хоть о сюжете оперы, может дали прослушать кусочек. Нет, они за жлобов держат не только тех протестующих, но и всех нас. Мы вам говорим, что опера - класс. Вы что, сомневаетесь? Да вы знаете, с кем мы дружбу водим! – Далее идет перечень с пол дюжины имен лиц, разделяющих их мнение об опере. Ох уж этот мне приемчик, не знаю уж постмодернистский он или пост постмодернистский. В общем, эпохи шоу-бизнеса и пиара. Выступает такой-то, всемирно известный в Марьиной Роще. Все, кто думает так, как мы, - всемирно известные безусловные авторитеты. Все прочие просто не существуют.

А далее следует такое: - Эти психи, что протестуют, у них же на морде написаны их комплексы по Фрейду. Их всех надо к психотерапевту.

– Пардон, пардон! Значит, если на демонстрацию выходят «наши» (т.е. ихие), то это свобода и демократия, а если «не наши», то их надо к психотерапевту. И потом, ребята, вы же только что лягнули модернизм, заявив, что опера потому хороша, что там нет модернизма. А Фрейд – он же папа модернизма. Он же «освободил» всех от морали, «доказав», что природа человека не выдерживает насилия моралью, появляются эти самые комплексы.