Рассказы (-)
Шрифт:
– А на этот раз чему ты- смеешься?
– спросил он хмуро.
– У меня так от боли впору сердцу разорваться.
– Мне смешно, что из-за какого-то письма человек не едет к своей невесте, когда жалованье в кармане и контракт истекает первого числа, ответил гном.
Тим О'Халлоран стукнул кулаком по своей ладони.
– Провалиться мне, если ты не прав, чудное ты созданье! Итак, кончаем работу - ив Бостон.
На Запад Тим О'Халлоран отправился простым рабочим, теперь он возвращался мастером-железнодорожником, в купе, джентльмен
Приехав в Бостон, они оба оделись с ног до головы во все новенькое, а потом Тим О'Халлоран дал гному немного денег, чтобы тот пошел куда-нибудь часок-другой поразвлечься, а сам отправился к Китти Мэлоун.
Входит он как ни в чем не бывало в квартиру Мэлоунов и как раз застает там с Китти верноподданного оранжиста. Тот норовит ей ручку пожать, а она вырывает, и при виде этого закипела у Тима кровь. А Китти заметила его и громко вскрикнула:
– Ой, Тим! А говорили, ты умер на равнинах Запада.
– И очень жаль, что не умер, - фыркает оранжист, выпятив грудь, а у него на груди - медные пуговицы в два ряда.
– Но фальшивый грош всегда возвращается обратно.
– Ах, я, значит, фальшивый грош, сукин ты сын, шитый медными пуговицами?
– говорит Тим О'Халлоран.
– У меня к тебе один только вопрос: будешь драться или сразу уберешься вон?
– Буду драться, как мы дрались на берегу Бойна {Битва при Бойне между войсками католического короля Иакова II Стюарта и протестантского короля Вильгельма III Оранского произошла в 1690 году.}, - отвечает оранжист с наглой ухмылкой.
– Кто кому показал тогда спину, а?
– Ах, такой, значит, разговор?
– Тим ему на это.
– Ну так и я тебе отвечу: припомним девяносто восьмой год! {Намек на ирландское восстание против британского владычества 1798 года.}
С этими словами он достал оранжиста кулаком и уложил с первого удара, к великому ужасу старших Мэлоунов. Мамаша давай вопить, а Пат Мэлоун поминать полицию. Но Тим О'Халлоран сразу утихомирил обоих:
– Вы что же, хотите отдать дочь за оранжиста - кондуктора конки, когда она может стать женой будущего начальника железной дороги?
И вытащил из кармана сбережения и письмо, где ему обещалось место с жалованьем, достаточным для женатого человека. Мэлоуны присмирели и, приглядевшись к Тиму О'Халлорану, сменили гнев на милость. А после того как оранжиста выставили вон - своей-то волей он не ушел, да все равно пришлось ему убраться, как побежденному, - Тим О'Халлоран рассказал все свои приключения.
А рассказывать он был мастак, хоть о гноме не обмолвился ни словом, решил, что с этим лучше повременить. И вот уже Пат Мэлоун предложил ему сигару, а потом и говорит:
– Только у меня, я вижу, все кончились, я сейчас сбегаю в лавочку за углом.
А сам Тиму подмигивает.
– И я с тобой, - говорит мамаша.
– Потому как, раз мистер О'Халлоран остается с нами ужинать - и милости просим, - надо кое-чего подкупить.
Ну, старики и ушли, и остался Тим О'Халлоран наедине со своей Китти. Стали они мечтать и строить планы на будущее, и вдруг - стук в дверь.
– Кто бы это?
– удивилась Китти.
Но Тим-то сразу догадался, и душа у него ушла в пятки. Открывает - так и есть, гном.
– Здравствуйте, - ухмыляется, - дядя Тим. А вот и я.
Тим О'Халлоран смотрит на него, будто в первый раз видит. Одет-то он был во все новенькое, но лицо в саже и на белой рубашке отпечатки грязных пальцев. Однако не в том было дело, что он чумазый. А в том, что как его ни обряди, все равно без привычки сразу видно, что это нечисть, а не добрый христианин.
– Китти, - проговорил Тим, - Китти, моя ненаглядная. Забыл тебе сказать: это мой малолетний племянник Рори, он у меня живет.
Ну, Китти приняла малолетка ласково и радушно, хоть и поглядывала на него искоса, как заметил Тим. Она угостила его куском пирога, а гном искрошил пирог пальцами и прямо пятерней стал набивать рот. А потом, не прожевав, кивнул Китти и спрашивает:
– Ну как, решила выйти за моего дядю Тима? И правильно, выгодного подцепила жениха.
– Попридержи язык, юный Рори, - рассердился Тим О'Халлоран, а Китти зарделась как маков цвет. Но потом заступилась за него и сказала так:
– Не ругай парнишку, Тим О'Халлоран. Пусть говорит, что думает. Да, Рори-малыш, я скоро стану твоей теткой и буду этим гордиться.
– Ну и отлично, - гном набил в рот остатки пирога, - я думаю, ты сумеешь вести наш дом как надо, когда привыкнешь и усвоишь, что мне требуется.
– Значит, так все и будет, Тим?
– спросила Китти Мэлоун тихим голосом, но Тим О'Халлоран посмотрел ей в глаза и понял, о чем она думает. Его очень подмывало отречься от гнома и прогнать его на все четыре стороны. Но он прикинул и понял, что не способен на такой поступок, даже ради Китти Мэлоун.
– Да, боюсь, что именно так, Китти, - удрученно сказал он.
– Горжусь тобой за это, - сказала Китти, и глаза ее засияли. Она подошла к гному, взяла его шершавую ладошку.
– Живи с нами, юный Рори, пригласила она его.
– Мы будем рады тебе от души.
– Сердечно вам благодарен, Китти Мэлоун, в будущем О'Халлоран, проговорил гном.
– А ты счастливец, Тим О'Халлоран, ты счастлив и сам по себе, и в своей невесте. Если бы ты от меня отрекся, твое счастье от тебя бы отвернулось, а если бы она меня не приняла, было бы вам по полсчастья на двоих. Но теперь счастье пребудет с вами до конца ваших дней. А я хочу еще кусок пирога.