Рассказы
Шрифт:
За обедом Аркадий Борисович, по традиции, «остограммился» и вернулся к своему компьютеру в благодушном настроении. Во входящей почте его ожидало новое письмо от Кирилла Мухина:
«Аркадий Борисович, звонил вам по городскому, но вы, видимо, куда-то вышли. Сейчас я, к сожалению, должен уже убегать на важную встречу. Продолжаю собирать материал. Есть и неприятность. Ночью с машины сняли два колеса. Есть запаска, но нужно еще колесо. Ребята из милиции обещают, что в ближайшее время воров поймают и колеса вернут. Мне, скорее всего, до завтра надо будет задержаться. Ситуация тут очень интересная, не зря приехали! Материал для газеты будет мощный! Но не сегодня. Думаю, завтра. Кое-что надо еще выяснить. Телефонную карточку мне
Прочитав это послание, Аркадий Борисович аж крякнул! Вот так город! Прямо криминальная столица какая-то. Но у Мухина-то что с головой? Он там совсем рехнулся, что ли?! «Звонил вам по городскому, но вы вышли»… «С городского — это ему там надо, раз у него свой телефон не работает, а мне-то он и на мобильный мог позвонить! Не знал я, что Мухин такой феерический идиот, — удивлялся Аркадий Борисович. — А может, они там, просто-напросто, запили по-черному с Тимуром? И теперь один не может материал написать, а другой не может за руль сесть, чтобы обратно вернуться? Нет, а как еще объяснить… ну ладно, кражи… но эту тотальную невозможность позвонить по телефону?» Аркадий Борисович вспомнил рассказ своего приятеля, театрального режиссера, о том, как один актер отпросился в театре на пару дней съездить к родителям в деревню. А там, в деревне, ушел в запой. В театр в оговоренный срок не вернулся, но звонил администратору и объяснял: «Тут такая незадача — мне чтоб на железнодорожную станцию попасть, надо через реку переправиться на другой берег. Обычно каждый день паром ходит, но тут у них сейчас с паромом какая-то проблема. Два дня его не было. Обещают послезавтра…» Придумывая эту отмазку, запойный актер упустил из внимания один нюанс: дело было в январе…
Аркадий Борисович снова позвонил в управление внутренних дел Велиса. По традиции, трубку не брали. Тогда он написал ответный мейл:
«Позвони с городского телефона мне на мобильный!
Перечитал текст письма. Вовремя сообразил, что в первую очередь его прочитает полковник Петров, на чей адрес оно придет, и слово «менты» заменил на «в милиции». И еще, на всякий случай, в конце письма написал свой мобильный номер. Конечно, Мухину он известен, но раз уж такие странности дурацкие творятся…
А Кирилл Мухин в это время спал. Под яблоней в саду. Утолив голод и жажду яблоками, он почувствовал усталость, прилег на землю и не заметил, как заснул. Проспал часа три, а проснулся от звука. Откуда-то из-за забора слышался приближающийся размеренный стук. Звонкий и регулярный, как будто что-то стучало по асфальтовой дорожке с частотой один удар в три-четыре секунды. На всякий случай, Кирилл прильнул поближе к стволу яблони и замер. Стучащий объект, казалось, находился сейчас за забором как раз напротив. Но вот стук стал постепенно удаляться и, в конце концов, растворился совсем где-то вдалеке. Солнце явно клонилось к закату, и Кирилл решил, что самое время попытаться, двигаясь в направлении солнца, добраться до западной окраины города. Он сорвал еще несколько яблок, засунул их в карманы милицейского кителя, выждал, на всякий случай, еще минут пятнадцать и двинулся в путь.
Кирилл шел, стараясь как можно лучше запомнить свой маршрут: очень важно было не потерять возможности вернуться в яблоневый сад — ведь это был единственный источник еды и питья. Добраться до западной границы города, запомнив при этом маршрут, удалось, но на этом успехи Кирилла и закончились. Путь преградил все тот же забор, что был и на востоке. Видимо, ограждением был обнесен весь город.
По западным кварталам Велиса Кирилл слонялся, пока не начало смеркаться. Пора было выбирать место для ночлега. Дома тут были все старые, некогда, жилые. Удачно было, что довольно во многих помещениях горел свет. В квартирах порой встречались обломки старых шкафов, стульев. В одном месте попался даже
Кровати нигде не встретилось, но нечто интересное попалось в одном из домов, где на первом этаже, вероятно, в свое время располагалось какое-то учреждение. Первое, что там заметил Кирилл, едва войдя в помещение — это тумбочку, на которой стоял телефонный аппарат. Телефон, разумеется, не работал, из аппарата торчал оборванный провод. Кирилл внимательно осмотрел стены — может, где-то осталась телефонная проводка? Тогда можно было бы попробовать присоединить к ней концы оборванного провода и — чем черт ни шутит — вдруг, в трубке появится гудок? Но телефонной проводки найти не удалось. Зато нашлось прекрасное оборудование для ночлега: две банкетки — продолговатые скамеечки с тонким слоем поролона сверху, обтянутые клеенкой. Да это же просто настоящая мягкая мебель! Из этих банкеток, поставленных рядом, получалась широкая кровать! Правда, короткая. Но, в совокупности с тумбочкой, на которую можно положить ноги, выходило очень даже комфортное ложе! Не хватало только одеяла. В одном кителе, с голыми ногами, ночью будет прохладно. Поглядев по сторонам, Кирилл нашел решение и этой проблемы. Обои! На углах комнаты они отставали от стен здоровенными кусками. Если их аккуратно поотдирать, то, возможно, удастся сварганить бумажное одеяло. Кирилл подошел к углу и взялся за край обоев, отстающий от стены.
— Из той самой серии: урод, зато как костюмчик сидит! — сказала стена женским голосом.
Кирилл вздрогнул.
— Да что там, в жопу, сидит? — возмутился второй голос, — Идет, а сама думает, как бы не наклониться, чтобы там ниче видно не было! Ужас полнейший!
Голоса, на самом деле, звучали из-за стенки, из соседней квартиры. Но звучали весьма громко. Разговаривали, судя по всему, две девушки.
— Все, не рассказывай мне про нее. Она мещанка и дура набитая.
— Я, — говорит, — мастера нашла, мне сделают стрижку, какой вы никогда не видели!
— Угу. Сделают ей. Каре.
— Или каскад!
— Дура, она и есть дура! А то, что она тогда тебе про джинсы сказала, это просто раскрывает ее идиотизм невоспитанной глупой идиотки!
— И вся в розовом: и заколочки у нее розовые, и шнурочки… «Розовый — тенденция этого лета!» Корова Барби такая!
Сердце у Кирилла забилось. Неужели, наконец, люди?! Гражданское население, не менты! Это за стенкой. Значит, туда ведет соседняя дверь с лестничной площадки… Пойти, что ли, позвонить-постучаться?
— … а че, часто так и бывает — продолжался за стеной разговор, — Согласись, не все тенденции, объявленные в марте-апреле, доживают до лета.
— Если ты про «Космо» говоришь, то я вообще не считаю, что они что-то там диктуют! А розового я — застрелюсь, не надену!
— Не, у меня это от настроения зависит. Но я тебе хочу сказать, что…
Кирилл вышел на лестничную клетку и подошел к двери соседней квартиры. Да, голоса явно звучали оттуда. Он уже собрался постучать в дверь, но вдруг опомнился: ведь он без штанов, в одних трусах! Неловко в таком виде заходить к девушкам. Они и не пустят его, пожалуй. Да еще испугаются и на помощь звать начнут! Что ж делать? Надо хоть из тех же обоев себе шорты, что ли, быстренько соорудить… Кирилл вернулся в помещение, где только что был, и стал отдирать от стены обои. Диалог девушек продолжался в прежнем ключе:
— … вот уж где парад безвкусицы и дрянного качества!
— Не говори! Зато все наши «гламурные» там одеваются…
Кирилл не прислушивался уже к содержанию разговора, тем более, что ему стало совсем не до того: сделать шорты из обоев никак не получалось! Единственное, что удавалось сотворить — это некое подобие юбки до колен. Решил, что сойдет и так. Ничего лучше, все равно, не получится, а это, все-таки, уже одежда…
— … Красивая, красивая! — прозвучало из-за стены. — Ты и накрашенная красивая и не накрашенная!