Рассвет Полночи. Херсонида
Шрифт:
346 Дополнения Что спутницею вам была, - И Майн сын, торговли бог, Что к вашей цели был вождем, Ведут к могилам водостланым!.. Се старший бездны сын валит!
– Я зрю хребет его подъятый; 90 Валы косматы покрывают Гребнистое чело его; Свинцовые стопы шумят, Как Этны внутрь своих подошв; Разложисты и цепки когти Плеснут, - и в плеске реет смерть; Гортань, как алчна пропасть, разом Сто диких рыков отрыгает.
– Се зрю его перед собою! Он выю сильну напрягает; Он быстро скачет чрез корабль; Он край единый отторгает И сим же ивернем огромным Другие члены отрывает; Се зрю его на корабле! Он вдруг вторгается туда, Куда гостеприимна длань Совсем его не приглашала И где покой един назначен; Он, все презрев, - покой крушит, 11° Все рвет, иль давит, иль дробит.1 100 1 В то время ветер дул е Оста в самой силе; волны, ударяясь о корабль, часто перескакивали через оной; одним валом сорвало с ростар лисель с его рейками, бросило на подветренной шкафут в сетку,
– Другой жесточайший вал, ударив в подветренную боковую галлерею и выломив как ее самую, так и часть
Дополнения 341 Неустрашимые!
– я вижу Зияющу под вами бездну; Кто вас спасет, великосерды! Се гроб отверст!
– Ад в нем клокочет; Се с вами я держусь за вервь! Но вал бурливый рвет его; Се с вами я объемлю щоглу! Но щогла, - слышите ль?
– трещит. Се вихри хищные, схвативши 120 Надуты ветрила упруги, С стремнистой рыстью, с резким свистом Рвут, - реют, - треплют и терзают, И расторгают их на полы.
– Раздранны вретища, повиснув, Полощутся на вервях всуе.
– Иль не страшитесь вы сего? Иль вы надеетесь еще! Вы равнодушны меж гробами; Вы лишь дивитесь меж трудами 130 Порывам дерзким сына бездны; Обозреваете спокойно Нелепое чело его И пасть клокочущу его.
– Вас делит лишь от смерти дека; Но смерть от духа далека; Небесны силы вас стрегут. гака-борта, ворвался в капитанскую каюту, куда и нахлынуло воды выше колена. Сей наглый гость все, что ни было привязано, или оторвал, или раздавил. Два бота, прикрепленные на бизань- руслинях, раздроблены были от него; подветренной борт вырван из своих заклепов; вахтенный офицер брошен от безань и грот- мачты; но, к счастию, он успел ухватиться за леер.
– Свидетельство того же очевидца.
348 Дополнения Сыны Нептуна, мнится, сами, Не могши вас преодолеть, Сложив вину на бога ветров, С унылым воем признаются, Что никогда они не смели Сынам Великого владыки, Владыки мощной Полунощи, Изрыть в морских долинах гроба Иль, нагло их суда похитив, Ударить о брега камнисты; Что если царство вод смятенно Не в силах их принять со дружбой; То не они виновны в том, Но область бурных их соседей, Восточных стропотных дыханий, Которые; наруша мир, Вломились в влажны их долины И возмутили чад лазорных Против полуночных пловцев. Неустрашимые!
– я вижу; Вас чит и небо, чтит и бездна; Вас чтит судьба и сами боги. В сем вы превыше Ла Перу зов; Возможно ль было духу пасть?1 Не слышите ли?
– полночь бьет; Се из-за гор Рифейских дышет Вечерний равносильный дух! Он послан в помощь вам богами. Какая чудная премена? Восточны ветры вспять бегут, И область вод - в своих пределах. Наши мореходцы действительно сохранили тогда присутствие духа, я соболезновал только о том, что ветр дул прямо на берег.
Дополнения 349 Тогда богов крылатый вестник, Из тьмы безвестной выникая, Чело сребристо показует2, Подъемлет бодрые крыле, И глас Зевеса извещает: «О вы, страшилища воздушны, Смутители небес и моря! И ты, несытый изверг бездны, Глотающий корысти суши! Умокните и мне внемлите! Так Бог богов глаголет вам: Доколь дерзаете теснить Сынов Великого монарха? Доколь им будете претить В путях всеобщей славы, пользы? Чрез них я то хочу открыть, Что кроется в пределах мира Или в святилищах природы; Чрез них хощу я возвеличить Моей Урании полет; Хощу соединить торговлей Пределы тихих вод восточных С брегами бурных бездн полночных. Вы ль, - вы ль дерзаете отъять Мою, - ея - и россов славу? Познайте!
– слава АЛЕКСАНДРА, Как добродетель, - мне любезна, - Иль тем еще вы недовольны, Что вы Виллогбия внезапу 2 Около полуночи к общей радости поднялся противный ветр и задул прямо с берега; а в то время и барометр опять показался; ртуть, которой столько времени было не видать, час от часу возвышаясь, предвещала хорошую погоду.
350 Дополнения Сковали льдистою рукой3, Что Куку смертной бурей мстили И что Перуза поглотили?
– Иль тем еще вы недовольны, Что ныне корабли Батавски Отторгнувши насильно с котв На брег повергли, поразили?
– Что вижу я?
– все боги низши В движеньи, ропоте, смятеньи!
– Они восстали с вами вкупе.
– Эола видя в лютой брани И вод царя в мятежном буйстве, Ифеста ль вижу также в пепле, Кующа молнии зубчаты, И с ним циклопов средь горнил, Подъемлющих тяжелы млаты!
– Не попущу сей крамоле... Тогда - как ратны братья россов На Западных полях карают Тебе подобна, - изверг бездны, - Сии среди Восточных вод, Толь смело препираясь с вами, Воистину премогут вас; Но вы не победите их; Клянуся вечностью и Стиксом, Не победите духа их. Я сотворю их грудь подобной 3 Кавалер Гуг Виллогби посылан был от королевы Елизаветы с первым кораблем для открытия прохода к Северо-Востоку; но он при вступлении в царство вечных льдов в самые минуты трудной службы своей замерз, или, лучше, оледенел со всем экипажем. Сие приключение столько же относится к ужасной силе стихий, сколько несчастная судьба
Дополнения 351 Гранитному хребту Рифея, Которая средь бурь ужасных Усильям вашим посмеется. О необузданные чада! Противясь рвенью АЛЕКСАНДРА, Противитесь мне - сыну Хрона. Я научу вас покоряться Отцу богов - и духу россов. Бегите, буйные, бегите С студом в свои вертепы мрачны!». Так вестник именем Зевеса Изрек к страшилищам морей. Внезапу волны обратились, И ветры дружески за ними.
– Денница тиха рассмеялась Сквозь слезы радости жемчужны И рдяный пурпур покатила По утренним струям пучины; Морские чуды заныряли; Дельфины из-под зыбких кровов До половины выпрядали; Лишь их кипящий след сребреет. Открылись злачные брега, Осенней роскошью гордящись; Увы!
– открылися на них Стези пространны грозных трусов И новыя могилы лепот... Коль чудно действие стихий? Там, где маститый, зрелый год С поникшею главою млеет, Где осень на брегах желтеет, Бездушна леторасль бледнеет, Которой жизнь едва висит 240 250
352 Дополнения На слабой жилке, ветви гибкой, - Малейше воздуха движенье, Малейша капелька дождя Срывает с ветви дряхлый лист; А здесь, - где горные хребты, Веков рукою воздоенны, Главой касались облаков Или где здания фарфорны, Трудом столетий соруженны, Смеялись челюстям времен, - Сильнейшие перунов тверди, Сильнейши преисподни громы Могли шатнуть их основанья, Потрясть кремнисты их сердца, Изрыть их чела оснеженны, Столетни истребить труды И низложить твердыни горды.
– Но росс под падающим небом, На воздымающейся бездне, Средь вод, спирающихся с твердью, Среди развалин влажных моря, Среди сражения стихий, При буре, естество мятущей, Подобно как бы при легчайшем Движеньи воздуха тончайшем, Неколебим и невредим; Кто ж вождь его средь бурь!
– Бог сил; И росс - в пристанище ступил.
Дополнения 353 288. НОВОЕ ОДОБРЕНИЕ КОММЕРЦИИ В ТАВРИИ 1806 ГОДА Природы дивный сын, о Чатырдаг1 священной! С тех пор, как ты подъял чело из бездны темной, У стоп своих ты рой богов и смертных зрел, Зрел подвиг Гермеса2 и в славе поседел; Но зрел ли ты когда, чтоб вестник сей чудесной На лучших крылиях летал по поднебесной? Меж тавров, кимвров, грек и Генуи детей, Или воинственных потомков Чингисхана, Кто был хранитель-дух торговли чад Явана?3 0 Констанциев ли сын4, Магмет или Гирей! Они ль обилья рог в Тавриде истощали? Они ли благ струи с престолов изливали? Нет, исполин седый! нет, дивный столб небес! Ты ныне только зришь событность сих чудес; Ты ныне выше стал, - стал великан плечистый; Отдай же с плеч своих цветы и дуб тенистый, Чтоб Белому Царю венец из них соплесть, Который Гермеса с тобой возвысил честь. А слава, - что благих чтет Гениев издавна, -° Увидев, что рука назначила державна В парении ему счастливейший успех, - Да возлетит в громах на твой холмистый верх И возгремит оттоль в концы земли трубою, Коль АЛЕКСАНДР велик щедротою прямою. 1 Известная в Крыму высочайшая гора. 2 Гермес, или Меркурий, бог-покровитель торговли. 3 Чада Явана - греки, происходят от сего патриарха, сына Ноева; а страна Иония обязана ему своим именем. 4 Константин Великий и все его преемники малое обращали внимание на Черноморскую торговлю. 12. Бобров Семен, т. 2
354 Дополнения 289. ГЛАС ОСКОРБЛЕННОЙ ДРУЖБЫ ПО СМЕРТИ NN К БЛАГОРОДНОМУ АЛКИДУ N. Тебе, любимец, друг Паллады, Глас музы незнаком моей; Но ей знакома святость правды, Живущая в душе твоей; Знаком ей дух, богам угодный, В делах и чувствах благородный, Зарей сияющий в тебе. Я, как Сократ Алкивиада, Не так как Тимон, муж лихой, Люблю тебя, друзей отрада, Друзей и истины герой.
– Язона сродник ты достойный, Но больше сердцем однокровный, Язона ты знавал; - мир праху! Вот гроб его уединенный В священной тишине стоит, Сей гроб, где купол осененный Из-за дерев густых блестит; Сей гроб, где дружба огорченна Досель крушится, возмущенна, И тень благословляя - плачет! Что песнь моя?
– ты знаешь боле, Кто был Язон, - как сердцем мил; Имев друзей, вторый был в доле, Не так как Дионисий был, Но так как брат и друг усердный.
– Ах!
– умер брат и друг сей верный; И дружба - все с ним погребла.
Дополнения 355 Ты помнишь, как по нем вздыхали Иные, скрыв личиной взор; Да, - подлинно они рыдали; Потом, - о подлость, злость, позор!
– Из рдяных глаз их адска сила Исторгла слезы крокодила; И слезы дружбу уязвили! Тогда злословье, зависть с мщеньем, Принявши гнусный образ змей В изгибах разных и с шипеньем Излили яд в его друзей.
– Тут дружба не могла злосчастна Спастись от жала их опасна; Звала Язона тень - вотще. Вотще невинность защищалась Эгидом скромности своей; Толпа завистных ополчалась Бросая стрелы с ядом к ней. Ах, мой Герой! ты сам свидетель, Как пострадала добродетель, - Гонимая в изрыту бездну. Ты зрел искусство хитрой злобы; Ты зрел в ея усмешках цвет; Но ад горит среди утробы, В душе геена бурна ржет.
– Ея титаны, чада гнусны, В ударах мщения искусны: Куют перун, но не гремят. В тот даже час, как зеленеет С оливой мирт на их главе, Под миртом кипарис темнеет; В тот час, как на своем челе 12*