Рассвет Полночи. Херсонида
Шрифт:
306 Дополнения Так, - я сперва ему обязан, Коль мой соотчич внемлет мне; И чести знак мне им показан, Коль не стыдит чело мое Священных ветвей от дубравы. Где ж он? где бард сереброчелый, Где сладкогласный Феба жрец, Что пел весною Филомелой, В полудни жизни, как мудрец, А в вечер гласом лебединым! Где он?
– не там ли, в сени мирной, Где Аполлон вечерний спит?
– Он там; и прежний голос лирный В последний раз уже звучит; Но он и в сумрак дней пленяет. Так лебедь бела воспевает, Как смертный час свой ощутит, Крыле сребристы опускает, В последни на Меандр глядит, Гнет выю, - млеет, - издыхает. И он - пел кротко, но сердечно И дань душевную исторг; Потом уснет, - как лебедь, вечно; О Феб мой!
– приими весь долг, - Что я имею, - песнь и слезы...
Дополнения 307 265. НАДПИСЬ НА КОНЧИНУ КАМЕР-ФРЕЙЛИНЫ ЕК... М... Ж..., умершей на 18 году возраста
– дух розы в горнем свете И ждет иной зари, чтоб спеть в нетленном цвете. 266. НА КОНЧИНУ Г<ОСПО)ЖИ ЯК(ОВЛЕ)ВОЙ от отцовского лица к детям Вот, дети, гроб ея - гроб матери бесценной! Крушитесь вы по ней!
– я в скорби изнемог; Источник слез моих среди тоски иссох; Подруги больше нет, - нет сей главы почтенной!
– Ах, чада!
– кто без ней ко груди вас прижмет? Кто в хладном сиротстве у сердца вас согреет?
– Но Тот, - что врановых птенцов младых жалеет, Хотя воззвал ее, - ток ваших слез отрет. 267. НА СМЕРТЬ Н.Н. Я чувствую в душе урон подруги милой; Пришлец!
– и ты с душей, - и ты вздохни по ней! А мой источник слез иссяк над сей могилой; Она прешла, - с ней все... кроме любви моей...
308 Дополнения 268. ИМН ВЕНЕРЕ* Многопрестольна, несравнена, Зевеса дщерь, краса небес, В улыбках нежных ухищренна, Гордящась прелестьми очес! К тебе, Киприда, припадаю; Смягчи тоску, чем я страдаю! Ты нежно иногда внимала Мой томный вопль, мой страстный глас, Как я твою власть ублажала; Услышь меня еще сейчас! Сойди, владычица блаженна, В сиянье лепот облеченна! Оставя кров отца священный, Сходила прежде ты с небес; Парящи горлицы2 впряженны Несли тебя среди колес; Я зрела, как они слетали, Крылами сизыми махали. Ты, сшедши с легкой колесницы, Птиц быстрых отлуча потом, И в виде выспренней царицы Вещала с ласковым челом: «Почто еще ко мне взываешь? Иль новый ропот повторяешь? Какое рвенье беспокоит? Могу ль мятеж сей укротить? 1 Сей имн почитается мастерским произведением славной греческой стихотворицы Сафы. Он переложен с лучших переводов, особливо с латынского и английского. 2 На других языках здесь запряжены воробьи.
Дополнения 309 Кто сей тиран, кого достоит Моим могуществом смирить? Кто люту страсть в тебе умножил? Скажи мне, Сафо\ - кто встревожил? Твоих ли недр он убегает? Сам скоро за тобой пойдет; Твои ль дары пренебрегает? Сам жертвовать тебе начнет; Он хладен.
– Скоро возгорится, Твоим веленьям покорится». О нежна мать сердец преданных! Еще молю, присущна будь! Смягчи огней свирепость тайных! Ослабь мою стесненну грудь И дай мне все, чего дух жаждет, Чем сердце пламенное страждет! 269. ПАРАФРАЗИС ПЕРВОЙ ПЕСНИ ЕВРЕЙСКОГО ПЕВЦА В ПОЛЬЗУ МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНЫ Соч. г. Попия Блаженна та в женах супруга, Что к светским глупостям нейдет, Не клонит к грешным песням уха, Не сетует, что цугу нет. Супруг ей тщится угождати, Употребляя день и ночь, Чтобы любовь ей доказати, Чужих прелестниц гонит прочь.
310 Дополнения В ней самый сладкий плод созреет; Супруг же паче процветет; Сия жена во всем успеет, Что ни творит, пока живет. Не тако вероломки блудны, Питающи желанья студны; В блаженстве сем им части нет; Ртуть мозг и кости их пожрет. Но дщери чистые и скромны Супругов добрых обретут; Растленные же дряхлы, томны В больнице с срамом согниют. 270. ПЕСНЯ С ФРАНЦУЗСКОГО) In vino Veritas ets. В вине вся истина живее, - Пословица твердит давно; Чтоб чарка нам была милее, Бог истину вложил в вино; Сему закону покоряюсь; И я за питуха сочтен; Все мнят, что я вином пленяюсь; Но нет, - я истиной пленен. Все мнят, что сроду я охоты К наукам скучным не имел И, чтоб пожить мне без заботы, Я ставлю прихотям предел; Всяк думает и в уши трубит, Увидевши меня в хмелю: Он в рюмке лишь забаву любит; Нет, братцы!
– истину люблю.
Дополнения 311 Всяк думает, что пламень страстной Подчас мое сердечко жжет И что молодки только красной 20 Для счастья мне недостает; Так; подпиваю и с молодкой; И все шумят, что я хочу Искать утехи с сей красоткой; Эх, братцы!
– истины ищу. 271. НАДПИСЬ АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВ ПРОФЕССОРУ СКУЛЬПТУРЫ Ф(ЕДОТУ) ИВ(АНОВИЧУ) ШУБИНУ Сын хладныя страны, где Гении восстали, Где Ломоносовы из мрака возблистали, - Из россов первый здесь резцом чудотворил И видом дышущих утесов изумил; Земные боги в них мир новый ощущали; Рим и Болония в нем Гения венчали; Екатерины дух, что нам открыл закон, Воззрел, и под его рукою мрамор дышет, Где, мнится, божество
– 10 Но сей наш Прометей, сей наш Пигмалион, Бездушных, диких скал прямой животворитель, Природы друг и сын, искусством же зиждитель, 1 Около половины прошлого века он был посылан из Академии художеств во Францию, откуда был посылан в Рим, где достоинством опытов своих обратил внимание многих знатоков, и между прочим герцога Глочестерского и графа Орлова в бытность их та- мо, и сделан членом Болонской академии. По возврате в Россию он многие продолжал работы, удостоен милостей Екатерины II; наконец сию государыню представил из мрамора в виде законодательницы; сам же скончался в майе мес(яце) сего года.
– Он был единоземец Ломоносова и первый из россиян скульптор.
312 Дополнения В ком покорителя она страшилась зреть, А с смертию его боялась умереть, - Сам спит под камнем сим, но к вечной славе зреет, Доколь наставница - Природа не истлеет. 272. СТИХИ К НЕКОТОРОЙ ИЗЯЩНОЙ ВОКАЛЬНОЙ МУЗЫКЕ В С(АНКТ) П(ЕТЕР)БУРГЕ Не сам ли Цинтий вечно-юный1, Оставя в тверди лирны струны, На семь певцов себя делит И стройным хором здесь гласит?
– Не он, - но сонм один отличный, Семь Цинтиев в себе вместив, Единство в целом сохранив И сливши лик свой седьмеричный, Гармонию небес разлил И в дольнем храме твердь открыл. 273. ГОД К ВЕЧНОСТИ Anni tacite labentis origo, Dexter ades ducibus. Ovid(ius) Крылатою покрытый славой При томном дней своих конце, С осанкой доброй, величавой, С улыбкой важной на лице, Исполн корыстьми недра тощи, Сын бездны, ветхий деньми год 1 Известно, что Цинтий, Кинфей, или Аполлон, бог музыки и гармонии.
Дополнения 313 Свершает путь; час бьет полнощи; Отверзся в тьме сафирный свод; Посол туда, - с ним дщерь Фемиды. Вокруг главы его сребристой Перун излучистый шипит, А за стопой его стремнистой Огнистая черта бежит И, мнится, скрывши огнь громовый, Или растопит зимний хлад, Иль таинства откроет новы, Иль будущих деяний ряд, - Таков последний путь его. Сын смертный матери бессмертной Созвездий крайний круг сечет, Несет в устах отчет ей верной, Сжав томны крылья, - предстает. «Внемли, - вещал он в изумленьи, - Вращаясь с вихрем горних тел, Я быстрым оком все движеньи Блестящи в дольнем мраке зрел, Как зыби инея под солнцем. Я зрел в природе разны дивы, Дождивши камни зрел с небес, Без треску молнии игривы.
– Но столь блистательных чудес, Какими в дни мои последни В полях вечерних росс блистал, Ни я, ни мой предместник прежний Досель нигде не созерцал.
– О мать!
– Ты знаешь славу россов. Мне мнится, - звезды, пробужденны В пустынях небеси судьбой, Иль вышни силы, окрыленны
314 Дополнения Огней троякой быстротой, Сошли на запад в буре бранной, Иль сам нисшел Отец веков, Колебляй молний сноп багряной, - Сам Бог ста в сонмище богов Судить их в буре?
– се деянье! Из праха до земного бога Возникший быстро счастья сын, Надмен могуществом, Магога, Как хищник средь чужих долин, Обвив перуны мглой коварства, Блеснул; - и дщерь паннонска зрит Ужасный их изгиб средь царства, Немеет, - зыблется, - дрожит И в сердце чувствует змию... Но там, - ты зришь, - где оболыценна Сия владык несчастна дщерь, Поруганна и расхищенна, Как трость пустынная теперь Шатаяся на бреге Истра, Клянет в тоске лишь вранов весть, - Стопа возникла россов быстра, Воздвигла в вихрях ярых месть; И галл сгибается, - бледнеет. Тогда - как средь миров окружных Я вел коней звезды дневной К полнощи от пределов южных, Казалось, - счастье с сей звездой, Воздев туда десницу мстящу И к росским обратясь сынам, Вернуло ось свою блестящу От знойных поясов к снегам Во гневе к тем, с усмешкой к сим.
Дополнения 315 Возможно ль?
– новы Бренны в злости, На вихрях счастья своего, Стремились тьмами против горсти, Как сильных пять на одного; И росс, - и росс с бронею веры Один против пяти летит!
– Где были дивны толь примеры? Но истина сие твердит; Я зрел ее при свете молний. Я зрел, как без громов помчались Верхи железных росских рощ, Проникли, - лавром увенчались.
– Так в мразной тверди в мрачну нощь Ряды полос огнистых яры, Сих хладных молний без громов, Ударом отразя удары, Пронзают строй других столпов, Багровым ливнем кроя снеги. Пусть демон ярости б утроил Молниеносных толщу стен; Но росс шагнул, - поверг, расстроил, Махнул, - и толща прах и тлен Под дланию его булатной.
– Где савроматски их толпы? Где их тристаты в силе ратной? Легли, как бледные снопы; Я мимо шел, - и се не бе!.. Нет, - токмо Гении едины Должны с орлиным сердцем быть, Чтоб в тьмах полеты ястребины Одною горстью потребить; Я вижу их, - один, пылая, Как Леонид, возносит длань,