Рассвет (сборник)
Шрифт:
По вечерам засиживалась в библиотеке, читала книги и брошюры по садоводству и виноградарству, делала выписки, и, наконец, однажды зашла к Матвею Лукичу в кабинет, и расстелила на столе почвенную карту Крыма.
— Вот, взгляните, вся крымская степь имеет южные черноземы. На территории нашего колхоза только кое-где карбонатные почвы. И сады, и виноградники прекрасно здесь приживутся.
Впопыхах раскрыла принесенную книгу.
— Послушайте, что пишет об этом профессор…
Но Матвей Лукич оборвал ее:
—
— Да пшеницу же можно выращивать и в Тамбове, и в Коростене, и в Хабаровске. А виноград не везде будет расти. Надо понимать…
— Ты меня не учи, как надо мыслить по государственному! — сердито поднялся Матвей Лукич. Галина покраснела. — Зеленая еще учить, поняла?! Я свое дело знаю. А вот ты знаешь, что здесь бывает? Бури коней с ног сбивают, крыши срывают, хлеба с корнями выдувают к чертям, а ты с садом… А зимой? Земля голая, мороз… Выбрось из головы, занимайся своими делами, нечего проекты строить. Начала работать неплохо, так и продолжай.
Матвей Лукич встопорщил усы. Но вдруг сразу обмяк и примирительно произнес:
— Подожди… Отложим этот разговор. Понимаешь, колхоз еле концы с концами сводит, впереди куча дел. И все неотложные. Надо скорее хозяйство на ноги поставить, а ты с виноградником… Рано нам об этом думать. Потом.
— Когда это потом?
— Потом — значит не сейчас, — снова начал повышать голос Матвей Лукич. — Через неделю жатва начнется. Тут глаз сомкнуть некогда, а ты… — и, не договорив, обернулся к Степану Бондарю, переступившему порог: — Что у тебя, Степан?
Тот прошел мимо Галины, даже не заметив ее.
— Заберите от меня, молю вас, это чучело. Дайте другого прицепщика, а то случайно зацеплю, еще фигуру испорчу. Не хочу за него отвечать.
— Кого это ты выгоняешь? — нахмурился председатель.
— Да слизняка того городского, Костомарова.
Галина сгребла со стола карту, книги и почти выбежала из конторы. Потом остановилась, чтобы свернуть карту, подняла глаза и остолбенела. Немного прищурив глаза, с доски почета на нее смотрел Степан, этот противный парень.
«Теперь понятно, что это за председатель, когда у них тут в почете такие, как Степан!..» — с неприязнью подумала она и, смяв свои бумаги, быстро зашагала по улице.
Глава десятая
Галина решила поговорить с секретарем комитета комсомола Михаилом Антаровым. На стройке коровника, где он работал плотником, не нашла, пошла к нему домой.
Михаил — Любин муж, маленький, сухощавый, с тонкой шеей и прямыми волосами, топорщившимися на темени, — встретил ее у порога, пригласил в дом.
— Надо, Михаил, собрать комсомольцев. Большой разговор есть!
Коротко рассказала о своих планах, о спорах с председателем.
Михаил долго молчал, что-то обдумывая. Потом неохотно произнес:
— Вряд ли удастся собрать всех. Сама знаешь — вот-вот жатва. Но попробуем…
На улице Галина встретила Любу.
— Настя еще на ферме? — спросила.
Люба молча кивнула головой.
— Приходи сегодня в клуб, дело есть.
— Никогда мне, дома много работы.
Соседка Антаровых, худая, словно оглобля, Пелагея Антиповна ждала Любу у своей калитки.
— Поди сюда! — поманила костлявым пальцем.
Люба подошла.
— Лучше следи за своим Мишкой, — щуря сухие колючие глаза, зашептала Пелагея Антиповна и кивнула в сторону Галины, уже отошедшей на полусотню шагов. — Потому что эта краля домой к вам уже начала прибегать.
— Да что вы, тетя?!
— Ей-богу! Только что сама видела, как он ей ручку жал.
— Да ну вас. Наговорите такого… — отмахнулась Люба и пошла домой.
— Ну-ну, смотри, девонька… Потом локти кусать будешь, да поздно будет! — поджала тонкие губы соседка.
…Вечером в клубе собралось шестнадцать человек. Почти все незнакомые Гале парни и девушки. Не было Виктора, Сергея Перепелки. Настя дежурила на ферме. Галя видела, что поддержать ее будет некому. Да и все равно людей мало.
«Может, отложить, — сначала подумала она. — Хорошо, что хоть Степана нет. Этот мог вообще сорвать беседу».
Из его дружков в клуб зашел только Федька Ховрах — подвижный и острый на язык парень.
Последней появилась Люба. Она, словно прячась от кого-то, тихо прошла в угол, села на скамейку и мрачно принялась наблюдать за мужем.
— Здесь, товарищи, вот какой разговор, — поднялся Михаил. — Галина Проценко выдвигает одну инициативу… Да она сейчас сама все объяснит. Говори! — бросил он Гале, и кустик непокорных волос заплясал у него на голове.
— Ого! Сразу инициативу! Бедова… Давай послушаем. Интересно! Xa-ха! — курносое лицо Ховраха сморщилось в насмешке.
— Помолчи, Федька! — дернул его за рукав высокий парень, Тимофей Ховбоша.
— Да я молчу, мне что? Только все же интересно: как это у людей инициативы появляются? Словно грибы после дождя?..
Галина порывисто приподнялась, впилась злым взглядом в Ховраха.
— А мне интересно посмотреть, как ты живешь!
— Или не видишь! Завидуешь, что ли? — продолжал издеваться Федор.
— Наверное, как скот живешь! — окончательно разозлилась Галина.
— Ну-ну, потише на поворотах! — разозлился Федька. — Тоже мне — общественный обвинитель нашелся. Видели мы таких голосистых!
В зале зашумели.
— Подожди, Федя, давай послушаем!
— Да что тут слушать! Тоже мне — лектора нашли…