Ратибор. Окталогия
Шрифт:
Мирослав тем временем проследовал к следующей халупе, ловко проскользнул в распахнутое настежь окно, так как входная дверь оказалась закрыта, и принялся практически бесшумно отправлять к Сварогу на пир находящихся внутри десяток лиходеев, задействовав оба своих одноручных клинка.
– Тьфу, как в фекальках извалялся… – вышедший из первой избушки Ратибор был мрачнее тучи. – Каким-то подлюкой последним себя чувствую, что за срамное ощущение?! Как я после такого Сварогу с Перуном в глаза смотреть буду?! Они ведь не поймут… Во сне убивать, это же стыдоба!.. – рыжебородый витязь с явной неохотой медленно потопал к соседней лачуге, перекинув в одну лапу рукоятки окровавленных топоров, а другой прихватив секиру да примостив её, как и у первого домишки, около входа. Заглянув в окно избы и убедившись, что в ней до сих
– Ой, какая оплошность, – громко проворчал молодой богатырь, заваливаясь в хибару и совершенно при этом уже не таясь. Но к его разочарованию, давящие внутри клопа варги дрыхли, как убитые, никак не отреагировав на выломанную дверь; похоже, найденные в погребке запасы медовухи хозяев дома споро уничтожались нежданными гостями до поздней ночи.
– Вы что, издеваетесь?! – Ратибор хмуро взирал на дрыхнувших крепким сном воинов. – Да пошло всё!.. А ну, подъём, сонливцы несчастные, хорош окуньков носярами ловить! – с этими словами он саданул по стоящему у входа деревянному ночному горшку, с грохотом запулив пахучий снаряд в распростёртые телеса пришлых бойцов, попав одному из них точно в голову и добро обдав того нечистотами.
– Что за дерьмо, что случилось?! – сонные воители начали, наконец, продирать глаза. В этот миг закукарекали и первые петухи.
– Дерьмо и случилось, – хмыкнул на это враз повеселевший Ратибор, – в вашей жизни! Пора очухаться да издохнуть! Сегодня удача повернулась к вам копчиком…
– Чего?! – расталкивая ещё спящих, бойцы медленно вставали, хватаясь за оружие и настороженно косясь на здоровенного исполина с двумя окровавленными чеканами, что терпеливо ожидал пробуждения своих оппонентов. – Ты, вообще, кто такой?!
– Смерть ваша! – Ратибор, решив, что достаточно дал им времени очухаться, грозно рыкнул в опешившие физиономии: – Идите сюда, собаки! – после чего с радостной улыбкой бросился на изумлённых воинов, чуть было сам при этом не вляпавшись в расплескавшиеся по полу отходы их жизнедеятельности.
– Да чтоб тебя!.. – в сердцах буркнул он, врубившись в нестройный ряд серых ратников.
– Это тот рыжий шатун, что Лудогора к праотцам отправил!.. – крикнул кто-то в пылу закрутившейся смертельным вихрем схватки. Отборная брань, лязг стали о сталь да стоны умирающих мгновенно разбили звенящую утреннюю тишину. – Валите его, триста монет сами к нам в лукошко плюхнулись!..
Со второго этажа на шум драки спустились ещё пяток заспанных варградцев, кои не преминули с яростными воплями броситься на подмогу собратьям. Ратибор же, несмотря на свои впечатляющие габариты, неуловимой рысью метался между не до конца ещё проснувшимися после вчерашней попойки недобитками, быстро, ловко и умело отправляя их одного за другим пировать в небесные чертоги. Два колуна в его могучих лапах со скоростью молнии мелькали перед ошалевшими «волками», сплетая в воздухе смертельную паутину для каждого, кому не повезло ночевать в этой избушке. Удар, ещё один, блок, уворот, опять удар!.. Оппоненты оседали на пол с пугающей регулярностью, зачастую при этом плохо осознавая, как так они умудрились опростоволоситься и в общей сложности почти в дюжину голов не суметь одолеть всего одного витязя! Да, мощного, да, умелого, но одного!
– Вы чего творите?! – вскрикнул растерянно один из последних трёх оставшихся стоять на ногах лиходеев, средних лет лохматый детина с пшеничной копной волос и точно такой же бородкой. – Мы что, даже попасть никак толком не можем по этому медвежаре?! – выставив перед собой ходящий ходуном в трясущихся от страха и вчерашней выпивки руках клинок, испуганный душегуб с ужасом наблюдал за тем, как рыжебородый гигант с мрачной ухмылкой разделал на отбивные двух его оставшихся приятелей, одному снеся голову с плеч, а второго изрубив буквально в капусту, так как тот невольно умудрился вызвать на себя гнев разъярённого берсерка, наступив ему ненароком в пылу боя на ногу.
– Да ну тебя в печь!.. – решив, что с него хватит, последний воитель развернулся, вылетел вон из домишки и помчался прочь, голося при этом на всю округу.
– Хм!.. Похоже, спалились… – без тени сожаления проворчал Ратибор, после чего огляделся на дело чеканов своих. – Так, у меня тут червончик загорает, в предыдущей хате восемь рыл не проснулось, у Мирки, поди, примерно столько же окочурилось. По итогу минус тридцатка или около того… Оливка вещала, что их под семьдесят в Бобруйку прикандыбало. То есть рях сорок ещё осталось… Ну нормально, а то я даже не вспотел покамест!.. Мальца размялись, можно уже и посерьёзнее рубку организовать! – с этими словами Ратибор вышел из избушки, слегка зажмурившись от яркого света. Первые лучики солнца показались из-за горизонта, пробиваясь сквозь верхушки деревьев и прогоняя прочь ночную мглу.
– Эй, здоровячок-боровичок, ты чутка полоумный, как я погляжу! Совсем один, что ль, припёрся к нам? – раздался скрипучий голос шагах в тридцати от избушки. – Ну это ты зря, веселье закончилось! Как предпочитаешь, по-быстрому дуба дать или всё же желаешь помучиться напоследок?
– Пожалуй, желаю помучиться, – Ратибор исподлобья взглянул на стоящую перед ним ватагу вооружённых до зубов лиходеев, встречавших его снаружи, быстро прикинул примерное количество разбойников и, убрав двух братиков за пояс, не спеша взял в руки так одиноко и стоящую у входа в дом, там, где он её оставил, верную старушку секиру, лениво пару раз крутанув свою любимицу в воздухе. – Это чего, тот, визгливый, с пшёнкой на башке так шустро подсобрал вашего брата? Его надо бы вместо пса в конуре держать, чтоб вопил каждый раз, как только кто рядом шмеля пустит… Разбудит и мёртвого! А что ента вас, упырей, так мало собралось? Два с половиной десятка, не больше… Одни шакалы серозадые пасти скалят… Где варяги?! Опять, что ль, дёру дали, как давеча в сече нашей? Окромя как жрать, рыгать да лихо бегать, умеют ли ещё хоть что-то эти вояки…
– Где наши северные братушки, тебя не касаемо, буреломец мохнатый! Лови-ка лучше гостинец! – сипло кашлянул стоящий чуть левее боец с переломанным носом, поднимая лук. Зазвенела тихой трелью спущенная тетива, и стрела стремительно помчалась навстречу своей цели, метя прямо в лицо здоровенному витязю. Но до головушки рыжей она так и не долетела; изумлённый вздох прокатился над оравой головорезов. Некоторые из них даже глаза начали протирать, как бы не веря тому, что они сейчас лицезрели за удивительное зрелище. А поражаться было чему, ибо Ратибор, со скоростью дикой кошки, вскинув левую длань, просто поймал на лету за древко летевший ему аккурат в физиономию снаряд. Остриё стрелы замерло буквально в нескольких сантиметрах от правой глазницы могучего исполина.
– Смотри-ка, лапищи ещё помнят!.. – хмыкнул довольно рыжебородый берсерк, сжав кулак и большим пальцем легко переламывая древко да отбрасывая обломки стрелы в сторону. – Благодарю за гостеприимство, держи пряник в ответ! – молниеносно выхваченный из-за пояса одноручный топорик со свистом рассёк воздух, через секунду впившись незадачливому лучнику в грудь. Ошарашенно выпучив очи, «переломанный нос» как подкошенный рухнул наземь. Вслед за ним плавно осел ещё один воитель с луком: второй брошенный чекан вонзился тому прямо в зубы, снеся челюсть, а вместе с ней и добрую половину мордахи. Ратибор же, протянув правую руку, успел схватить поставленную за мгновение до этого вертикально, лезвием вниз на землю свою секиру, начавшую было заваливаться набок, да с грозным рёвом бросился на растерявшихся варгов. В этот миг откуда-то сзади в противника прилетела ещё парочка ножей. Это выползший из тени одного из домишек Мирослав подошёл со спины к оторопевшим лиходеям. Оба его одноручных меча засверкали новыми багряными красками под игривыми лучиками солнца, разливаясь смертоносными напевами для не ожидавших такого развития событий «волков». Двое приятелей, зайдя спереди и с тыла, уверенно врубились в опешивших серых ратников. «Безумцы они аль демоны, что смеют столь малым количеством бросаться на четвертак воинов?!» У варградцев не было времени искать ответ на этот животрепещущий вопрос, ибо их начали споро разделывать на отбивные. А тут ещё подоспевший Емельян, ослушавшийся наказа сидеть в лесной чащобе на пару с Оливеной, шустрой ланью промчался по центральным домишкам с кабаком, оперативно отворяя двери да ворота. Хлынувшие наружу разозлённые сельчане похватали в руки колья, полешки, камни и вообще всё, что под руку попалось, да бросились на ватагу варградцев, коим и так до этого приходилось несладко.