Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Аккуратнее, дровосеки, мы свои! – взревел, в конце концов, недовольно Ратибор, вынужденно отошедший в сторонку вместе с Мирославом, дабы ненароком не огрести по голове колуном аль булыжником да самому не зацепить умалишённых местных жителей, с выпученными глазищами добивающих остатки варградской ватаги.
– Работаем, значится, тихо, говоришь… – буркнул Мирослав, хмуро разглядывая кипящую на их глазах бойню.
– Так вышло, дружище, – слегка смутился Ратибор. – Один из них случайно в кадку ночную наступил… башкой, когда ему прикипело не по-детски!..
– Не умеешь ты врать, медвежонок, – русый мечник тяжело вздохнул. – Ладно, что сделано,
Тем временем разъярённые сельчане толпой буквально втрамбовали в землю невезучих ратников Варграда. Кровавая пелена, застилавшая им глаза, никак не хотела спадать, и они всё били, кололи да резали, хотя сопротивления уже никто давно не оказывал. Серые отщепенцы полегли все до одного. Бобруйка в центре превратилась в небольшое кровавое болотце с человеческими ошмётками вместо зелёных островков. Весело пляшущие солнечные блики по багряным лужицам лишь дополняли страшную картину утреннего побоища. Зрелище было сколь жуткое, столь и завораживающее.
– А ну, стоять! – раздался вдруг знакомый визг. – А не то я ему кочан расковыряю и глотку перережу! – лохматый верзила, тот самый, «с пшёнкой на башке», оказывается, участия в драке не принимал, а попытался в это время по-быстрому улизнуть, да столкнувшись нос к носу с княжьим племяшом, не придумал ничего лучше, кроме как схватить Емельяна за волосы и приставить к его горлу тесак, загородившись им, как щитом. – Дайте мне уйти, и тогда этот дурашка не пострадает!..
– Ой, пшеничный чуб, ты почему ещё жив, я не понял? – Ратибор недоумённо хмыкнул. – Непорядок… Емелька, а ты как, вообще, здесь очутился?! Я тебе где сидеть велел?! Ладно, коли уж пришлёпал, сделай-ка доброе дело…
– Всё что угодно, Ратик!..
– Замри!
– Что?..
В этот миг рыжебородый витязь неуловимым движением ловко метнул свой нож прямо в харю явно не ожидавшего такого манёвра варградца. Лезвие стилета вошло аккурат в левый глаз разбойника, просвистев всего в вершке от опешившей физиономии кучерявого летописца. «Пшеничный чуб» как стоял, так и рухнул навзничь, не проронив более ни звука. При этом он таки слегка оцарапал своим тесаком шею Емельяна, да ещё умудрился повалить того на землю, так и не отпустив сжатые мёртвой хваткой его белобрысые космы.
– Ты чего, косолап ошалелый, совсем из ума выжил?! – кое-как разжав безжизненные пальцы на своей гриве, княжий племяш медленно поднялся, потрясённо трогая царапину на шее. – Да ты же мог в меня попасть, прям в морду!..
– Ну не попал же…
– Это было близко, Ратиборушка, очень близко! И очень неожиданно, я даже не успел с испуга шептунчика пустить! – Емельян обернулся и ошарашенно вытаращился на отправившегося в мир иной душегуба. – Он меня окорябал, собака! Больно же! Чуть-чуть повыше да поглубже, и быть беде! Откуда этот пёс блохастый, вообще, выскочил, а?.. – непутёвый писарь взглянул на Ратибора, потом ему за спину, осёкся и тихо крякнул: – А ещё, похоже, у нас проблемы…
Глава 10
Он вернулся!
– И похоже, что большие, нет?.. – проворчал кисло Мирослав, покосившись на своего могучего приятеля. Ратибор же, в свою очередь, угрюмо взирал на начинающих обступать их сельчан. Все в крови, сжимающие в руках палки с вилами да камнями, настроены те были явно решительно. Безумные всполохи в их подёрнутых дымкой праведного гнева очах да проснувшаяся жажда убийства до конца ещё не утихли, обратившись теперь на трёх товарищей. Воинственно настроенных хуторян было примерно под сотню: в основном мужчины от мала до велика, но затесались в толпу к ним и женщины, также одурманенные запахом крови и победой над пришлыми душегубами. Ещё несколько десятков жителей остались в стороне, решив, что хватит с них багряных рек на сегодня. Некоторые потопали к своим избушкам.
– Вы чего удумали, недотёпы? – громогласный рык Ратибора, прогремевший на всю деревню, заставил остановиться окружавших друзей местных обитателей. – С дубочка кочанами вниз все попадали разом?! Так-то мы к вам с миром, если что, жёлуди вы перезрелые!
– Ага, вон те ошмётки навозные тоже поначалу так заявили! С миром мы, с миром, а потом принялись нас вязать да по лачугам распихивать! – вышедший вперёд всё ещё довольно крепкого сложения мужчина лет пятидесяти – шестидесяти на вид, с длинной, взъерошенной копной начинающих седеть уже волос, но короткой тёмной бородкой, был настроен явно решительно. Грозно потрясая невесть откуда взявшейся в его руках окровавленной лопатой, он вдохновенно продолжил: – Но мы им сейчас показали, кто тутова хозяин, ась?! Эта победа в веках прославит наши имена! И вам, чужаки, сейчас объясним, что хаживать в гости без приглашения не след!..
– А с чего ты решил, лопатоносец, что мы без приглашения? – вкрадчиво поинтересовался Ратибор у озадаченно икнувшего на это говорливого глашатая.
– Да с того, что мы вас не звали! – выпалил сельчанин пылко, затем неуверенно добавил: – Вроде…
– Кому и что вы показали, отец?! – тем временем откуда-то сбоку выбежала красная от гнева Оливена. Встав напротив разгорячённой толпы, она, уверенно уперев руки в боки, обвела слегка притихший люд яростным взором, после чего возопила пуще прежнего: – Прежде чем пороть горячку, вы бы покумекали для начала, кто вас выпустил из хибар да почему столь мало лиходеев в деревне осталось! Как вы их одолеть-то смогли, а?! Да потому что волчар серохвостых менее трёх десятков стояло тут, не заметили?! Где остальные, ась?! Что же ты за старейшина такой, коль далее носа своего не видишь ничего!
– Да, Мизорад, чего-то тут не сходится! – зашикали позади крепыша с лопатой. – Маловато их как-то… Ладно, даны ушли, уведя часть наших! Но где остальные варги?!
– Хы, не, ну надо же, – хмыкнул удивлённо Ратибор. – Оливка, оказывается, доча местного старосты! Вот засранка, и не сказала ведь…
– В моей хибаре с десяток покойников! – между тем раздался женский крик аккурат из дверного проёма той самой, второй избы, в которой порезвился могучий исполин. Вопила на всю округу дородная тётка лет сорока – сорока пяти, забавно при этом размахивая короткими пухлыми ручками и тяжко покрякивая. – Все волки! Изрублены на куски! Да ещё дерьмом своим пол мне залили, замарахи! Как я всё это оттирать буду?! А за дверь кто расчёт произведёт?! Какой медведь выломал её так, что аж петли с корнем выдрало?!
– Не знаешь, Ратиборушка, – невинно поинтересовался подошедший Емельян, – что за косолапка тут буянил совсем недавно? Вы, случаем, не знакомы?
– Засохни, рохля плюгавая!..
– А чего ента от тебя чем-то непотребным попахивает, а? – Емельян брезгливо потянул носом воздух, после чего отодвинулся от рыжебородого берсерка, опасливо при этом на него косясь. Но сил умолкнуть он уже не имел. – Никак, ты умудрился вляпаться в то самое дерьмецо, про которое нам сия круглозадая бабуленция вещает?..