Равнение на знамя
Шрифт:
Неторопливо приблизился Уланов, вспотевший и мрачный.
— Пустышка, — сказал он бесстрастно.
— Что? — не понял Кареев.
Уланов продемонстрировал на ладони трофейную гранату:
— «Лимонка» у него была насквозь учебная. Толку от нее, как от кирпича.
Кареев выразительно глянул на Климентьева. Капитан мгновенно сообразил, открыл дверцу, поискал внутри и вскоре вылез наружу с «Макаровым» в руке. Кареев почти вырвал у него пистолет, осмотрел, выщелкнул магазин, патрон из ствола. Все вроде бы в порядке, натуральный пистолет, патроны выглядят обычными «макаровскими», боевыми. Вновь загнав магазин, генерал передернул затвор, прицелился в сухую землю на обочине, потянул
— Багажник! — резко распорядился он.
Уланов рванулся, нажал кнопку большим пальцем. Багажник оказался незапертым на ключ, крышка откинулась моментально. Там лежали тряпки, какие-то гнутые железки, а посередине — небольшая картонная коробка, судя по надписям и рисункам, от обыкновенного видеопроигрывателя.
Нисколько уже не опасаясь какого-нибудь взрывчатого сюрприза, Кареев протянул руки, подхватил коробку, оказавшуюся невероятно легкой — определенно пустая! — вынул, отогнул картонные края крышки.
Внутри лежала небольшая корова, синтетическая игрушка; когда генерал наклонил коробку, она покатилась в угол. Кареев вынул ее, почти невесомую, почувствовал под пальцами твердый кругляшок, сдавил.
Корова издала идиотское электронное мычание. И замолчала. Почти такую же точно он покупал внучке месяц назад. Безобидная игрушка с «говорилкой» внутри, копейки стоит…
«Он нас переиграл, сволочь», — подумал Кареев с бессильной яростью.
Толкнул классическую дезу, и мы, конечно же, повелись — а кто бы в этих условиях не повелся? Надежный агент, уже зарекомендовавший себя как источник, коему можно безоговорочно доверять… Информация, на которую следовало опрометью броситься, как изголодавшаяся собака на кусок колбасы. Мы все сделали правильно, мы не могли поступить иначе, нас не в чем упрекнуть. Нас просто-напросто переиграли, а от этого никто не застрахован… но невероятно тяжело будет повторять это вышестоящим, которые совсем не того ждут…
Швырнув игрушку обратно в багажник, Кареев широкими шагами направился на блокпост. Вертолет, судя по отсутствию шума в небесах, уже отбыл восвояси, не обнаружив для себя работы, ситуация помаленьку исправлялась: армейские автоматчики наглухо оцепили духан, куда и оттеснили толпу, те, кто был в милицейской форме, ожесточенно крутя жезлами, наконец наладили бесперебойное движение в обе стороны, поторапливая машины и жестами, и ненаигранным рявканьем.
Он вошел внутрь. Из комнатушки слева доносились вопли про свободу слова, свободу печати и прочие прелести демократии. Брезгливо поморщившись как от зубной боли, Кареев направился к связистам, присел на край стола, взял наушники с полудужьем микрофона и, ни на кого не глядя, распорядился:
— Рахманина.
Полковник откликнулся почти сразу же — ну, естественно, сидел в аппаратной, как пришитый.
— Толя, он нас переиграл, — сказал Кареев, стараясь, чтобы его голос звучал абсолютно бесстрастно. — В машине трое «двухсотых», сопляки с неработающим оружием, классическая подстава, — и, не давая собеседнику времени вставить словечко, напористо продолжал: — Немедленно возьмите этого долбанного источника за кислород и расспросите как следует. Немедленно. Я скоро прилечу. Конец связи.
И отложил наушники на стол. Вроде бы машина закрутилась, распоряжение отдано четким командным голосом, вот только у Кареева были стойкие подозрения, что сволочной агент-двойник
Переиграл нас шейх…
М. Ю. Лермонтов — С. Н. Карамзиной.
Я только что приехал в Ставрополь, дорогая мадемуазель Софи, и отправляюсь в тот же день в экспедицию со Столыпиным Монго. Пожелайте мне счастья и легкого ранения, это самое лучшее, что только можно мне пожелать. Надеюсь, что это письмо застанет вас еще в С.
– Петерб. И что в тот момент, когда вы будете его читать, я буду штурмовать Черкей. Так как вы обладаете глубокими познаниями в географии, то я не предлагаю вам смотреть на карту, чтобы узнать, где это; но, чтобы помочь вашей памяти, скажу вам, что это находится между Каспийским и Черным морем, немного к югу от Москвы и немного к северу от Египта, а главное, довольно близко от Астрахани, которую вы так хорошо знаете.
Глава 6
Будни
— Вообще-то он неплохо работал, — сказал опер, пожимая плечами. — Я что-то за два года дезы и проколов не припомню…
— Людям свойственно меняться, — сквозь зубы процедил полковник Рахманин. — Особенно в этом веселом краю. Скажем, любимый троюродный племянник подался в басмачи, мы его захлопнули, и твой источник по неисповедимому выверту души всех нас срочно возненавидел. Случается?
— Случается, — вновь пожал плечами опер.
— Ну, пошли?
Полковник распахнул дверцу совершенно штатского «москвича» с новыми, еще не успевшими примелькаться бандитской разведке номерами, по въевшейся привычке окинул внимательным взглядом окрестности, обширный двор с пустырем с одной стороны и тремя кирпичными «хрущевками» с другой.
Все вроде было в порядке, носилась без присмотра гомонящая детвора, степенно беседовали на лавочке два аксакала, оба в папахах и старых пиджачках с парой медалей у каждого…
— Пошли, — повторил он, передвигая на живот самую обыкновенную сумочку, в которой помещался семнадцатизарядный австрийский «глок». И сдвинул на полсантиметра застежку, чтобы можно было вмиг рвануть «молнию».
За ним двинулись Карабанов и местный опер. Водитель остался в машине, крутанул ее в полицейском развороте и задним ходом переместился на удобную позицию, откуда мог наблюдать за всеми прилегающими окрестностями.
— Мне доложили, — сказал опер, шагая плечо в плечо с полковником. — Он там один с утра, никого больше.
— Уже легче, — промолвил Рахманин, не поворачивая головы.
Они вошли в подъезд, тихонько прикрыв расхлябанную дверь, стали гуськом подниматься по лестнице. С третьего этажа навстречу выдвинулся совершенно неприметный человек в штатском и сообщил:
— Один по-прежнему, — отвел полу пиджака и показал висевший на ремне под мышкой прибор. — Перемещений не фиксируется, дрыхнет, скорее всего. Или нажрался.
— А шариат? — ухмыльнулся полковник.
— Шариат некоторые водкой обходят, — серьезно пояснил опер. — Про водку в Коране ничего не сказано, там только насчет вина из забродивших ягод…
— Голь на выдумки хитра, — буркнул полковник. — Ну, начали…
Они привычно рассредоточились на площадке, стоя так, чтобы не словить возможную пулю, если клиент вздумает палить через дверь — она была хлипкая, фанера на каркасе, будучи в дурном настроении и кулаком пробить можно, не то что пулей.