Равновесие Парето
Шрифт:
— Мне сказали, что Денис работал в отделе по безопасности работ в шахтах, — вспомнил я.
— Отдел консервации шахт и горно-шахтного оборудования, — кивнул Юдин, закрывая фотоальбом. — Я был его начальником.
— Постой-ка, — воскликнул вдруг Олег. — Это не тот самый сотрудник отдела безопасности, который шахты подорвал?
Юдин коротко кивнул и уставился на меня своими черными глазами.
— Это он сам или по твоей теме додумался? — продолжил Карчевский непонятный для меня разговор.
— Сам, — ответил ему Юдин, не отводя от меня взгляда. — У Дениса были свои идеи на этот счет.
— Вы вообще о чем? — не выдержал я. — Вы знаете как именно погиб Денис?
— А вы не знаете? — удивился Юдин.
— Нет. Сказали лишь, что авария была на шахте. Обвал.
Старик пожевал губы, пристально посмотрел мне в глаза.
— Денис подорвал одну из законсервированных шахт, — наконец сказал он. — Вместе с собой.
Я оторопел.
— Но зачем?!
Юдин почему-то перевел взгляд на курящего рядом Карчевского, снова на меня, огладил ладонью бороду, развернулся и пошел к своему рюкзаку. Я в недоумении смотрел на его удаляющуюся спину.
В голове не укладывается! Чтобы Краснов покончил с собой? Быть не может. Тем более, таким способом. Глупо, так не сводят счеты с жизнью. Искать взрывчатку, идти в шахты, пусть и заброшенные, взрывать себя? Нет. Несчастный случай, а не самоубийство!
— А что, никакого расследования не было? — крикнул я Юдину. Тот не ответил, не обернулся. Я перевел взгляд на геолога, но тот лишь пожал плечами.
Старик поднял рюкзак, направился ко мне, на ходу натягивая вязаную шапку.
— Вы слышали, что я спрашивал? — требовательным тоном обратился я к нему.
— Идемте со мной, — ответил тот и прошел мимо меня, пошагал по тропинке наверх, переставляя свой посох.
— Куда? — мой вопрос завис в воздухе, старик не желал общаться здесь.
— Догоняй, — посоветовал мне Карчевский. — А мне с вами не по пути.
— Черт, — выругался я и припустил за споро уходящим стариком. Нагнав Юдина почти на верхней кромке уклона, громко спросил:
— Да ответьте же, куда мы идем?
Старик покосился на меня, не сбиваясь с шагу. И произнес странную фразу:
— Здесь нас могут услышать. Я знаю другое место. Не отставайте.
Я непонимающе огляделся. Кто нас может услышать?
В обозримом пространстве никого больше не было, кроме нас, да оставшегося у Колодцев Карчевского. Здесь попросту некому было нас слушать.
Теперь на старика я посмотрел совсем другими глазами.
14
В своей жизни мне приходилось видеть людей, которые, так сказать, были «не в себе». К примеру, жил у нас в соседнем дворе мужичек, который ездил на воображаемом самосвале. Крутил воображаемый руль, переключал воображаемую коробку передач, ждал на светофоре зеленого света, изображая губами урчание холостого хода. Безобидный дворовый дурачок.
Еще раз видел «съехавшего с катушек», когда у одного из сотрудников головного офиса случился нервный срыв. Он стоял на своем столе и размахивал ножом для резки бумаги. Начальник сектора прыскал ему в лицо водой из стакана.
А еще один раз видел мужика с «белой горячкой». Он суетливо бегал по коридору студенческого общежития и звал проходящих мимо помочь ему и его невидимому другу в борьбе против крыс, которые якобы заполонили все вокруг.
И во всех этих случаях мне всегда было непонятно, как человек может сойти с ума и не замечать этого? Не осознавать, что он не ездит на самосвале, что совсем не хочет никого убивать из-за застрявшего в принтере листа, что нет никаких крыс под ногами? Как это все в голове укладывается?
Конечно, будучи человеком начитанным, я знаю, что нельзя подходить к душевнобольным с мерками здорового человека. Я знаю, что они ничего себе не выдумали, они действительно все это видят, ощущают и испытывают на себе. Но, как бы там ни было, все равно не могу я осознать в полной мере каково это — сойти с ума. Не по театрально-балаганному изображать психа, а действительно быть им. Конечно, я иногда пробовал представить себе, что вот когда-нибудь и у меня «крыша протечет», но все мои представления сводились к стереотипам из кино и книг. Потому что все то, что я себе представлял о сумасшествии, было лишь моим же мнением о нем, а не им самим на самом деле.
Так вот, старик Юдин был определенно не совсем в своем уме. Посчитав фразу, оброненную Карчевским при моем знакомстве с этим славинским друидом, я не предал ей значения. Тем более, что в общении этот Ян не показался мне странным. И мой опыт по общению с подобными людьми никакого предупреждающего сигнала не подал. Смешно сказать, что там того опыта, то?
Мы практически прошли квартал, когда я стал замечать что-то неладное в поведении попутчика.
Большую часть пути мы молчали. Из короткого диалога вначале я понял, что Юдин хочет мне показать что-то, касающееся Дениса. Потом он как-то перескочил на свою семью, рассказывал про детей. Но чем дальше мы уходили от Колодцев, чем больше углублялись в город, тем чаще он стал сбиваться с темы, терять нить рассказа. А потом и вовсе умолк, не завершив очередного предложения.
Идти в молчании было в тягость, я несколько раз порывался завести диалог. Но разговор не клеился, старик все больше замыкался, становился сосредоточенным, настороженным.
В какой-то момент он вдруг остановился и начал к чему-то прислушиваться, легонько постукивая своим посохом об асфальт. Постояли, пошли дальше. Не прошли и одного дома, как снова остановка. Потом еще одна. И еще. И на каждой молчит и постукивает палкой, звук от которой гулко отдается эхом на пустых улицах.
Тут-то я и заподозрил неладное. Вспомнил слова геолога. Вспомнил один фильм про маньяка. И, когда в очередной раз старик остановился, я категоричным тоном спросил, куда именно мы идем и долго ли еще осталось. Про себя решил, что если дед и дальше будет играть в молчанку, то я попросту вернусь по дороге обратно к Колодцам.
— В Управу идем, — пробасил неожиданно Ян, хмуро поблескивая глазами из-под низких бровей, — Недолго осталось.
— Сколько недолго? — уточнил я.
— Недолго, — уклончиво ответил старик и снова двинулся вперед. Я только недовольно сплюнул, но все же пошагал следом.
Погода испортилась, как и мое настроение. Когда мы свернули на прямую улицу, сильный ветер рванул полы пальто, швырнул в лицо мелкий песок. Зашумели деревья, размахивая ветвями, срывая последние листья. Где-то хлопнула форточка, жалобно задребезжав стеклом.