Райский остров
Шрифт:
— Кажется… я не совсем правильно вас поняла… Как я могу… помочь вам?
Граф, не отвечая на вопрос, спросил, в свою очередь:
— У вас была модель для этой скульптуры?
Говоря это, он положил руку на голову вырезанной деревянной фигуры.
— Нет, — отозвалась Роксана. — Он сразу же возник в моей голове, как только мне принесли этот кусок дерева.
Она улыбнулась и добавила:
— У меня есть кое-что, что я бы хотела показать вам.
Роксана пересекла студию, направляясь к самому дальнему углу, где граф увидел несколько новых кусков дерева. Один из них, самый высокий, имел весьма странную форму из-за того, что основания ветвей, обрубленных на верхушке, закручивались вокруг ствола, придавая ему причудливый вид.
Он почувствовал, что Роксана пытается устроить ему проверку, чтобы убедиться, угадывает ли он то, что скрыто в дереве, и то, чем это могло бы стать, так же, как это видит она сама.
Он стоял и смотрел на это дерево, пытаясь сосредоточиться и хотя бы на мгновение забыть о самой Роксане, которая в это утро, когда он увидел ее склоненной над работой, показалась ему еще более очаровательной и прелестной, чем прежде.
Ее волосы с необычным красновато-коричневым оттенком показались ему пылающим пламенем на фоне тусклых бамбуковых циновок, и эта их огненная красота, отражающая, как ему казалось, какие-то свойства ее души, совершенно очаровала его.
— Что вы здесь видите? — спросила Роксана, возвращая его назад, из мира грез, к этому куску дерева.
Он неожиданно рассмеялся.
— Я очень боюсь ошибиться и показать свою полную некомпетентность в таком деле.
— Я бы не хотела, чтобы вы меня разочаровали.
— Тогда скажите мне, что там видите вы.
— Для меня совершенно очевидно, что здесь два человека, обвившие друг друга, их головы сближены; возможно, они целуются, но это, как вам известно, совсем отходит от традиций балийской скульптуры.
Едва она начала говорить, как граф понял, что тоже видит как бы ее глазами, то, что скрывалось в этом куске дерева. Это было похоже на какое-то колдовство.
Граф ясно видел мужчину, обнимающего женщину, их тела слились в любовном порыве. Ему даже стали видны их головы, расположенные одна чуть выше другой.
И он снова почувствовал, что здесь была какая-то магия в том, как Роксана заставила его увидеть то, что видела сама своим внутренним взором.
И так, словно его возмутило это ее мимолетное, мгновенное превосходство над ним, граф сказал:
— Если бы мы были в Голландии, я бы сказал, что вы меня загипнотизировали, но здесь, на Бали…
Он замолчал, подыскивая подходящее слово.
— Вы просто видите это все с помощью вашей интуиции… или, может быть, вы видите вашей душой, — закончила за него Роксана.
— Вы переоцениваете меня, — запротестовал он. — И все же вернемся к началу нашего разговора. Я собираюсь просить вашей помощи.
— Чем же я могу помочь вам?
Граф помолчал несколько мгновений, затем сказал:
— Когда я приехал на Бали против своей воли и, если быть совсем честным, весьма скептически настроенным к тому, что здесь могу увидеть, я сказал себе, что все же должен попытаться понять этих людей, узнать, чем они живут здесь, понять их душу.
— Такие намерения делают вам честь. Это достойное желание.
— Но сейчас я понял, что, пока я живу в резиденции губернатора, мне будет очень сложно, даже невозможно, осуществить свои намерения, — продолжал граф. — Признаться, сегодня утром я просто сбежал самым примитивным способом еще до того, как губернатор спустился к завтраку.
— Он, вероятно, очень рассердился, не застав вас за столом, — забеспокоилась Роксана.
— Это меня нисколько не беспокоит, — высокомерно заявил граф и продолжил: — В то же время я начал понимать, что если я буду проводить все свое время встречаясь и разговаривая с голландцами и рассматривая планы усовершенствования и развития жизни острова, которые мне предлагает губернатор и которые, как я полагаю, вряд ли когда-нибудь осуществятся, то я мог бы с тем же успехом оставаться и у себя дома.
Для самого графа, раз уж ему пришлось приехать на Бали, это было абсолютно недопустимо, неважно, хотел он сюда ехать или нет.
В то же самое время он чувствовал, что сейчас эта страна заинтересовала его благодаря своей странной культуре, благодаря ее людям и благодаря Роксане. Поэтому он не собирался больше позволять губернатору водить себя за нос и делать то, что тот хочет.
— Так как я могу помочь вам? — повторила свой вопрос Роксана.
— Его превосходительство пытается заставить меня наблюдать за петушиными боями, которые никогда меня не интересовали и не интересуют сейчас, завлекает скачками на волах, которые, как я понял, должны состояться уже в этом месяце, и еще зовет смотреть… танцующих девушек.
Тон, которым он произнес последние два слова, заставил Роксану бросить на него быстрый взгляд.
— Он собирается устроить эти танцы в губернаторском доме, — закончил он.
— Значит, это будут совсем не те ритуальные танцы, которые происходят в определенное время и в строго определенном месте.
— Именно так я и предполагал, — кивнул граф.
Он не стал говорить Роксане, что губернатор специально подбирал таких девушек, которые бы покорно слушались его приказов и были бы готовы развлекать их любыми способами после того, как представление закончится.
Граф был очень разборчив в выборе женщин и довольно привередлив, к тому же он никогда, хотя в это вряд ли было легко поверить, не стремился к случайным интрижкам. Он вступал в связь с женщиной только в том случае, если она сильно привлекала его, не размениваясь на мимолетный флирт.
Даже в Париже, где он проводил достаточно много времени, граф никогда не посещал «домов свиданий», как поступали почти все его приятели. Он никогда не находил для себя удовольствия в такого сорта развлечениях, и женщины, с которыми он обычно проводил время, были всегда либо дамами из высшего общества, либо театральными примадоннами.