Раз, два — пряжку застегни
Шрифт:
— Свободны? — обратился Пуаро к таксисту.
— Свободен! — ответил тот.
— И я тоже свободен от забот! Таксист смотрел на него подозрительно.
— Нет, мой друг, я не выпил. Просто побывал у дантиста и теперь полгода спокойной жизни.
Два, два — хозяйка пришла
Без четверти три зазвонил телефон. Пуаро сидел в кресле, не спеша переваривая превосходный обед. Сам он, естественно, проигнорировал звонок и дождался, когда верный Джордж снял трубку.
— Что
— Главный инспектор Джапп, сэр.
— Вот как? — Он взял трубку. — Рад вас слышать, старина. Как дела?
— Это вы, Пуаро?
— Естественно.
— Я слышал, вы сегодня были у зубного? Это верно?
— От Скотленд — Ярда ничего нельзя утаивать!
— Ваш дантист — Морли? Дом 58 по улице королевы Шарлотты?
— Да, — голос Пуаро слегка изменился. — А почему вы спрашиваете?
— Вы правда лечили зуб? Вы не хотели его ни о чем предупредить?
— Нет, конечно. Целых три пломбы поставил, если хотите знать.
— Как он выглядел? Держался обычно?
— Пожалуй, да. А что случилось-то?
Голос Джаппа стал официально ровным:
— Некоторое время спустя он застрелился.
— Что?!
— Вас это удивляет?
— Даже очень.
— Меня, надо сказать, тоже. Хотел бы поговорить с вами. Наверное, не хочется ехать сюда?..
— Откуда вы говорите?
— С улицы королевы Шарлотты.
— Немедленно выезжаю.
Дверь открыл полицейский в форме.
— М-р Пуаро? — вежливо поинтересовался он. — Главный инспектор наверху. Второй этаж, вы знаете?
— Я утром здесь был.
В комнате находились три человека.
— Рад вас видеть, Пуаро, — обратился к вошедшему Джапп. — Мы как раз собирались выносить тело. Желаете взглянуть?
Тело лежало недалеко от камина. Мертвый Морли выглядел так же как при жизни. Чуть ниже правого виска темнела маленькая дырочка. Рядом с ладонью правой руки, откинутой в сторону, лежал пистолет.
Пуаро покачал головой.
Тело унесли и оба детектива остались одни. Пуаро сел в кресло.
— Рассказывайте.
— Что ж, он действительно мог застрелиться, — вздохнув, произнес Джапп. — Возможно, он и застрелился… На рукоятке пистолета только его отпечатки пальцев. И все же мне это не нравится…
— Что именно?
— Начнем с того, что я не вижу абсолютно никаких причин стреляться. Отличное здоровье, процветающая практика, никто не считает, что у него были сколь-нибудь серьезные проблемы. Женщин не имел, по крайней мере, нам об этом ничего не известно. Да и с психикой у него было вроде бы все в порядке, никаких комплексов. Потому-то мне и хотелось услышать ваше мнение. Вы же видели его утром, может, что-то заметили?
Пуаро покачал головой.
— Ничего.
Он был олицетворенное благополучие.
— Вот
Пуаро кивнул.
— А когда это произошло?
— Точно пока сказать нельзя. Похоже, никто не слышал звука выстрела. Впрочем, это не удивительно — между этой комнатой и коридором две двери, причем обе обиты с двух сторон. Видимо — чтобы заглушать крики жертв бормашины.
— Очень может быть. Пациенты под наркозом, бывает, кричат.
— Кроме того, на улице оживленное движение, поэтому и там едва ли кто услышал бы звук выстрела.
— Когда обнаружили тело?
— Примерно в час тридцать. Его слуга — Альфред Биггс. Не особенно смышленый парнишка, что и говорить. Пациентка, прибывшая к половине первого, похоже, изрядно помучилась в приемной, пока не обратилась к нему за помощью. В час десять малец постучал в кабинет Морли, но ответа не последовало. Можно было и заглянуть внутрь, но Морли уже закатил пару скандалов, так что он решил не нарываться на третий. Поэтому он спустился вниз, а истомившаяся пациентка, прождав сорок пять минут, решила наконец хлопнуть дверью.
— Кто она?
Джапп ухмыльнулся. — Если верить мальчишке, ее звали мисс Шерти, хотя по журналу записей она зовется Керби.
— А как пациентам сообщали, что врач готов принять их?
— Морли нажимал на звонок — прямо из кабинета — и Биггс провожал очередного пациента наверх.
— И когда он звонил в последний раз?
— В пять минут первого. Тогда парень проводил в кабинет некоего Амбериотиса, который, согласно регистрационной книге, остановился в «Савое».
Пуаро слегка улыбнулся:
— Интересно, как прозвучала его фамилия в устах Биггса?
— Да уж, чертовщина, наверное, какая-то получилась. Спросим, если захочется посмеяться.
— А когда ушел этот Амбериотис?
— Парень его не провожал, поэтому точно не знает. Многие пациенты не ждут лифта и спускаются пешком. Но я позвонил в «Савой» и поговорил с ним. Амбериотис сказал, что, выходи из дома 58, посмотрел на часы — было двенадцать двадцать пять.
— Ничего важного он не сообщил?
— Нет, только подтвердил, что поведение врача было самым обычным.
— Ну что ж, кажется, ясно — что-то произошло между 12.25 и 1.30. Причем, видимо, ближе к 12.25.
— Именно. Иначе…
— Иначе он бы позвонил, чтобы пригласить следующего клиента.
— Эксперт тоже согласен с таким подходом. Он осматривал тело примерно в 2.20. По его мнению, смерть не могла наступить позже часа дня, скорее, много раньше. Но это, разумеется, лишь приблизительно.
— Значит, в 12.25 наш дантист
— обычный, жизнерадостный, даже веселый человек, а после этого? Отчаяние, смертельная тоска, что угодно — и он стреляется.