Разбойник и Мишка
Шрифт:
— Понял.
— Ну, аллюр три креста!
— Есть! — воскликнул Петя и пулей вылетел из избы, где располагался
штаб полка.
Петя накинул на себя бурку и, вскочив в седло, с места рванул
Ласточку в галоп. Наконец-то он получил настоящее боевое задание! Он
выполнит его, и пусть тогда батько увидит, что Петро уже не маленький: сам
командир полка задание дал и даже казаком назвал!
Где-то недалеко, справа, ухали пушки, и земля вздрагивала. В небе
гудели
доносилась до Пети. «Жгут, сволочи...» — подумал он.
Сначала Петя ехал по истоптанному мягкому полю, копыта коня вязли в
сырой земле. Потом он спустился в балку и поехал кустарником. А вот и
берёзовая роща на высотке. За ней должна быть Королёвка.
От южной опушки рощи до деревни Королёвки не более километра. Выехав
на опушку леса, Петя направил Ласточку к деревне широкой рысью.
Деревня состояла из одной длинной улицы. Деревянные серые домики
притихли и будто ссутулились. Никого не видно. «Здорово
замаскировались... — подумал Петя, въезжая в улицу и поглядывая по
сторонам... — Наверно, все жители эвакуировались...»
И вдруг он услышал неясный человеческий гомон где-то в середине
улицы. Вон кто-то вышел со двора на улицу — в каске и шинели грязно-серого
цвета. Похож на немца. Наверно, пленный. Но у него в руках автомат!
Неизвестный солдат сначала уставился на чёрного всадника, а потом побежал
во двор и закричал истошно: «Казак-партизан! Казак-партизан!»
Петя рванул повод на себя и, подняв Ласточку на дыбы, повернул её на
месте кругом и поскакал карьером обратно. Голову низко пригнул к луке,
чёрная бурка веером расстилалась по воздуху. Со двора, куда скрылся
солдат, выбежали несколько автоматчиков и торопливо, без прицела,
застрочили вслед казачонку. Пули засвистели вверху, над головой, где-то
справа, слева, как будто над самым ухом. Петя оглянулся и увидел двух
мотоциклистов. Они мчались за ним, не стреляя. «Наверно, живым хотят
захватить», — мелькнула мысль у Пети. Он обернулся и выстрелил несколько
раз в немцев. Один мотоциклист сковырнулся вместе с машиной набок и
закричал, барахтаясь на земле. Вот и окраина деревни. Второй мотоциклист
настигал Петю. Петя сделал крутой поворот направо и поскакал целиной по
лугу, заросшему мелким кустарником. Здесь мотоцикл не пройдёт; Петя
обернулся и хотел выстрелить в мотоциклиста, но патроны в карабине
кончились. Немецкий мотоциклист затормозил перед кустарником и, соскочив с
машины, дал очередь по всаднику. Немец видел, как русский казак схватился
за грудь и затем, взмахнув руками, опрокинулся
тащилась по кустам — будто крылья подрубили всаднику. Голова и руки
бессильно повисли. Немец прекратил стрельбу и побежал вслед за конём,
крича на ходу:
— Хальт, пферд! Хальт, пферд! (Стой, лошадь!)
Наверно, ему очень понравилась Ласточка, и он хотел её поймать. Но
русская лошадь не понимала немецкой команды и мчалась карьером к лесу,
волоча за собой поверженного казака. И бежала она как-то странно: боком,
по-собачьи, словно оберегала хозяина, чтобы не наступить на него. И вдруг
немецкий автоматчик остолбенел от удивления: убитый казак пружиной
вскинулся в седло и скрылся за деревьями. Немец открыл по лесу трескучую
пальбу, но Петя был уже далеко...
Соскочив с коня, Петя вбежал в избу к командиру полка, поднял было
руку к козырьку, но тут же торопливо опустил её, вспомнив, что кубанки у
него на голове нет.
— Товарищ подполковник, ваше приказание не выполнил. В Королёвке —
противник...
Увидев окровавленного Петю, подполковник крикнул:
— Санинструктора сейчас же сюда! Санинструктора!
— Ничего, товарищ подполковник, это я так, немного поцарапался... Я
не знал, где искать штаб... Виноват.
Выслушав казачонка, подполковник подошёл к нему и положил руку на
плечо:
— Ничего, казак, на войне как на войне — всякое бывает. А за
находчивость — молодец. Теперь тебя можно и в настоящее боевое дело
пустить... Не растеряешься.
После того как санинструктор забинтовал Пете поцарапанные лицо и
руки, казачонок долго не ложился спать, хотя был уже поздний вечер. Он
старался быть на виду у красноармейцев, чтобы все знали, что он ранен.
Ночью вернулся из разведки отец и, увидев Петю с забинтованной
головой и руками, встревожился:
— Что с тобой, сынок? Где это тебя так, а?
— Я, батько, «обрыв» сделал перед фашистами, а там кусты. Ну и
поцарапался немного. А санинструктор забинтовал, как тяжелораненого. Я ему
говорил — не надо, а он своё: заражение крови, говорит, может быть.
Отец осмотрел Петину бурку и, увидев несколько пулевых пробоин,
покачал головой:
— А поклевали они тебя, сынок, здорово... Ласточку не задело?
— Задело немного, но ветврач сказал — не опасно. А за меня, батько,