Разбуди меня

Рам Янка

— Ты живой там, "Сергеич"? — скептично кричу в темноту.

— Сука, ногу, кажется сломал. Встать не могу.

— Во, дебилы… Вас даже убивать не надо. Вы автономные.

Зажимаю ему артерию, жду пока отрубиться. Корячусь сам со шлангом, тушу чуть прихваченную огнем стену.

Вызываю ментов. Сдаю братков. Даю показания…

В показаниях уворачиваюсь от темы соседей. Не общаюсь. Не знаю. Не видел.

Когда их увозят, возвращаюсь в дом. Не включая свет, прикуриваю

сигарету.

— Угостишь?

— Блядь, Тати! — подпрыгиваю я на месте. — Держи.

Тяну в темноте сигареты. Чувствую, как забирает из рук.

— Давно ты здесь?

— Нет. Там машины просто чужие… Я испугалась.

— До утра останешься у меня?

— Можно?

— Нужно. Исповедоваться будешь… Каяться.

— Грешна, отче… — хихикает. — На колени встать?

Аа-а-!.. Вздыхаю. Что тут ответить?

— Ты голодный? — Очень…

Глава 15 — А завтра будет утро

Переписываюсь с Зольниковой по поводу отправленного видео.

Объясняю обстоятельства, и чем закончилось.

"У ментов их заберём, пропустим через нашу систему", — обещает она. — "Сударская где?"

Сударская?

— Татико? — делаю глоток красного вина.

К ужину мы решили открыть бутылочку.

Она ищет полотенце побольше.

— Какая у тебя фамилия?

— Папина…

— А кто такая Сударская?

— Я, — вздыхает.

— Ты же — Папина. А-а-а… папина? Это ты так хотела съехать с ответа? — скептически дёргаю бровью.

— Не вышло, да?

— А зачем?

— Ну… Мне бы хотелось, чтобы ты был беспристрастный друг. Хотя бы ещё какое-то время.

— Хм.

— До утра, например. Дашь мне время до утра, родной?

— Ладно… — озадаченно киваю.

"Со мной", — отписываюсь я.

"Не говори потом, что я не предупреждала!" — приходит ответ.

"А детали будут какие-то?"

"Просто отпусти ее с миром".

Ну как мне ее отпустить?!

Камин горит. И я горю.

Не просто так, а потому что Тати опять настояла на массаже своим жгучим маслом.

Сама сбежала спасаться в душ с горящими руками.

Мое сердце надсадно гоняет кровь.

Татико выходит с мокрыми волосами, обернутая полотенцем.

Глаза горят как у кошки… И взгляд такой. Что хочется скомандовать — немедленно в койку! Шалить и трахаться! Горячо и без тормозов.

У меня едет крыша от нее.

Это какая то чума, вообще!

Пересыхает во рту.

За что, Господи?! Я же никогда не обижал женщин! — закатываю с досадой глаза.

Почему я не могу взять эту?!

Отдай мне эту,

и я больше ни одну не попрошу!

— С лёгким паром, — хрипло бросаю я.

Тянусь за сигаретой.

— Спасибо!

Проходит мимо меня на террасу, с волос несколько капель попадает мне на бедро.

Пытается выглянуть за забор, поднимаясь на цыпочки. Икры красиво напрягаются. Чуть наклоняется вперёд, выглядывая дальше.

Под краем полотенца пару сантиметров до ягодиц. Ещё чуть-чуть и… Рефлекторно пытаюсь сползти чуть ниже, чтобы заглянуть за этот край.

Ноги — вау…

— Машина стоит… — тревожно.

— А? — прихожу в себя.

— Машина…

— Ну кто-то приедет, заберёт.

— В том-то и дело.

— Я разрулю.

На мне теперь кобура, в ней заряженный ствол. На всякий случай.

Очень хочется провести по ее ноге снизу вверх, и ощутить под рукой плавные изгибы и теплую влажную кожу.

— Я просто хотела взять чистую одежду.

Не надо одежду…

Даже, если нет возможности съесть, все равно хочется порезонировать на этом.

— Возьми футболку мою. В шкафу… — затягиваюсь поглубже.

Бросив на меня искоса взгляд, забирает из моих пальцев сигарету, проходя мимо.

Её губы касаются фильтра там, где касались мои.

Сглатываю ком в горле.

У меня ощущение, что меня снимает женщина. Красиво и уверенно.

А я не могу ответить ей.

Но хочу, пиздец просто…

Бросает сигарету в камин.

Открывает шкаф, присаживается.

Все вещи теперь лежать на двух полках, до которых я могу дотягиваться.

И край ее полотенца все-таки поднимается, скользя вверх по круглым ягодицам. Тати сверкает в сумраке прелестями.

Улыбаюсь…

Нет, ничего не видно. Но даже сам факт будоражит.

Ноги мои пульсируют от прилива крови.

Веду пальцем над коленом. Кожа хреново чувствует. А вот под ней — да. Ощущения стали более внятные.

— А что будет утром, Тати?

— Да плевать… что будет утром! — беззаботно, но самую малость наигранно. — Утром будет утро!

Залпом выпивает бокал вина.

Делает шаг в темноту моей спальни. Боковым зрением ловлю, как сдергивает белое полотенце с тела.

Выходит уже в футболке. Грудь покачивается под тканью, зависаю на сосках, продавливающих ткань.

Так…

Опьянев, отвожу взгляд.

Надо это остановить. Я сейчас потеряю контроль над ситуацией и опять попаду в неловкое положение.

— Тати… Давай-ка спать? Ты иди на мою кровать, а я здесь, на диване.

Вдруг гости пожалуют.

Пересаживаюсь на диван, устраиваясь удобнее.