Разоблаченный любовник (Др. изд.)

Уорд Дж. Р.

Марисса прервала контакт и дематериализовалась прямо из его рук.

Буч провалился в пустоту, где только что находилась она, лицом в сиденье. После минутного замешательства он поднялся на ноги и развернулся.

– Марисса! Марисса!

Он бросился к дверям, но не смог их открыть.

Затем услышал надломленный, отчаянный голос Мариссы по другую сторону двери.

– Я этим убью тебя… Спаси меня, Господи… я слишком сильно тебя хочу.

Он начал колотить кулаками в дверь.

– Выпусти меня!

– Извини…

Ее

голос оборвался, затем снова набрал силу. И он испугался этой ее решимости больше всего остального.

– Извини. Я приду к тебе после всего. Когда все закончится.

– Марисса, не делай этого…

– Я тебя люблю.

Он колотил кулаками по дереву.

– Мне наплевать, если я умру. Не ходи к нему!..

Когда дверь внезапно отворилась, он выбежал в коридор и стремглав понесся к лестнице.

Но когда он открыл входную дверь особняка, Мариссы уже не было.

На другом конце города, на бывшей подземной парковке, где происходили бои со ставками, Ван заскочил за сетку и размялся. Барабанная дробь внутри его усилилась, отзываясь эхом от бетонных стен, нарушая тишину.

Сегодня толпы не будет, только трое их. Но он был взбудоражен, как если бы вокруг находились зрители.

Именно он предложил мистеру Иксу это место и показал, как сюда пробраться. Зная расписание боев, он не сомневался, что этим вечером здесь никого не будет, и его основная часть жаждала славы, хотела отметить свое воскрешение здесь, на ринге, а не в каком-то незнакомом подвале.

Он попробовал несколько ударов, довольный своей силой, затем окинул взглядом противника. Похоже, тот был воодушевлен не меньше его.

По другую сторону сетки Ксавье рявкнул:

– Не останавливайтесь, пока все не будет закончено. И, мистер Д, обездвиженный на полу – это еще не конец, ясно?

Ван кивнул, уже привыкнув, что его называют по первой букве фамилии.

– Хорошо.

Ксавье хлопнул в ладоши, и поединок начался.

Оба бойца закружились, приглядываясь друг к другу, но Ван не намеревался затягивать этот медленный танец. Он сделал первый рывок, заставив противника прижаться к сетке. Парень вытерпел град ударов, как если бы его щек коснулся весенний дождь, и нанес гнусный хук справа. Чертов удар застиг Вана врасплох, распечатав его губу, как конверт.

Больно, но это даже хорошо – боль придавала ему сил, фокусировала на главном. Ван развернулся и ударил ногой, словно гирей, прикрепленной к стальной цепи. Лессер упал и распростерся на полу. Ван запрыгнул на него и скрутил, загнув за спину одну руку так, что в плече и локте захрустели суставы. Еще чуть, и Ван вырвет руку из…

Лессер изловчился и пнул Вана коленом в пах. Быстрая смена позиций, и вот уже Ван лежит на спине. Затем они снова перекатились и вскочили на ноги.

Бой продолжился – никакого ограничения повремени, никаких передышек, – они били друг друга изо всех сил. Это было чудесно. Ван чувствовал, что может продолжать так часами, неважно, каким избитым окажется его тело потом. Словно внутри у него был мотор, движущая сила, которая не может иссякнуть из-за утомления или боли, как бывало раньше.

Когда наконец наступила передышка, прием с опрокидыванием стал для Вана… типа лазейки, что ли. Оба не уступали друг другу в силе, но Ван был в этом деле мастером и увидел возможность победить. Он пнул лессера в живот, целясь в печень, – удар, который заставил бы человеческое существо наделать в штаны. Затем поднял своего противника и ударил об пол. Когда Ван сел на него верхом, кровь заструилась из ран лессера вокруг глаз, словно слезы… черные слезы.

Этот цвет совершенно выбил Вана из колеи, и второй лессер, воспользовавшись моментом, повалил его на спину.

Но на сей раз ничего у него не выйдет. Ван сжал кулак и протаранил висок противника с силой, достаточной, чтобы выбить из него дух. Затем быстрым движением сбросил его с себя, оседлал и повторил удар, потом снова, снова и снова, колотя по черепу, пока кость не стала мягкой. Но Ван продолжал и продолжал, придерживаясь задания, пока все лицо лессера не деформировалось, голова не стала пустым мешком, сам же он – мертвецом, да еще каким.

– Прикончи его! – крикнул с боковой линии Ксавье.

Часто дыша, Ван поднял глаза.

– Я только что это сделал.

– Нет… прикончи его!

– Как?

– Ты должен знать! – Бледные глаза Ксавье зловеще сияли от отчаяния, – Ты обязан!

Ван не был уверен, сможет ли он сделать этого парня еще более мертвым, но схватил лессера за уши и повернул голову так, что затрещала шея. Затем отпустил. Хотя Ван утратил сердце, которое могло бы биться, легкие его горели, а тело стало приятно расслабленным после напряжения… вот только слабость не задержалась надолго.

Ван начал смеяться. Сила уже возвращалась к нему, вливаясь из неведомого источника, как если бы он и ел, и спал, и восстанавливался несколько дней.

Послышался топот тяжелых ботинок Ксавье. Форлессер в бешенстве приблизился к Вану.

– Я велел тебе прикончить его, черт побери!

– Угу. Верно.

Проклятье. Надо же этому Ксавье испортить самый момент…

– Думаешь, он убежит?

Ксавье затрясся от ярости и вынул нож.

– Я же сказал – прикончить!

Ван напрягся и поднялся на ноги. Но Ксавье лишь нагнулся над месивом, грушей для битья, бывшей некогда лессером, и проткнул ему грудь. Появилась вспышка света, которая тотчас… исчезла. На бетонированной площадке ринга остались только черные пятна.

Ван пятился, пока не уперся в сетку.

– Что за чертовщ…

Ксавье указал ножом прямо в грудь Вану.

– У меня большие планы насчет тебя.

– Какие… именно?

– Ты должен уметь делать это… – он острием указал на отметину, где распался лессер, – сам.