Разорванная клятва
Шрифт:
— Вообще-то этот молокосос — я, — представился Сареф, — мне очень приятно.
— В самом деле? Ну, не моя вина, — равнодушно махнул рукой стревлог, — мои братья сдержали же слово и провели тебя на твои Системные Состязания, как ты и хотел. Ты же не обижаешься, что я уже планирую твою помощь на свои Всесистемные? В конце концов, делить нам нечего. У тебя будут свои Всесистемные, у меня — свои.
— Меня не стоит называть молокососом, — мягко, но настойчиво ответил Сареф, — и я тебе говорю о другом. Когда ты исчез, тёмные эльфы испугались. Они решили, что стревлоги могут подумать, что они схватили тебя. И у них не было никаких доказательств
— Достаточно! — приказал Анейраш, — тебе придётся подождать.
С этими словами он встал и запустил огненный шар в лежавший по центру камень. Тот от прикосновения огня замерцал всеми цветами радуги, после чего на арене появился гном в сиреневой куртке и чёрных штанах. Он, подобно кроту или тому же Каменному Слизню, моментально закопался в землю, откуда на Анейраша полетели каменные стрелы. Тот аккуратно прыгал по арене, что-то выцеливая. Наконец, он прицелился и сотворил странный жест, что-то вроде толчка ладонью. В тот же момент очередной каменный столб, который вылез из-под земли, словно вдавило обратно. Раздался явный хруст костей, но гном из-под земли не вылез. По крайней мере, сразу. Вылез он несколько секунд спустя, облачённый в броню из… гибкого камня, что ли? Во всяком случае, этот слой брони нисколько не сковывал движения гнома. Напротив, он словно ускорял его, вдобавок полностью блокируя огненный урон Анейраша.
Но даже этого было мало. Он начал метать в стревлога… сгустки магмы. И любая оплошность могла стоить Анейрашу огромного количества здоровья. Но… в следующий момент Сареф нехотя признал, что Анейраш достоин быть Чемпионом своей расы. Потому что, переждав несколько атак, он, сблизившись с гномом, сотворил в руках серый, словно сотканный из дыма шест, которым нанёс с десяток стремительных ударов по броне гнома. Броня, на удивление, выстояла, но стревлог был к этому готов. Он снова сотворил своё толкающее движение ладонью, вот только теперь выглядело это так, словно он толкает что-то снизу вверх.
И это сработало! С омерзительным скрежетом каменная броня раскололась, и гнома подбросило в воздух. И Анейраш, расколов этот орешек, не упустил возможности добраться до мякотки. Он сделал стремительный замах обеими руками — и через всё поле со страшным свистом пролетел чёрный хлыст. Его атака была столь стремительна, что она… буквально рассекла на две части несчастного гнома, который, заорав от боли, испарился дымом. Анейраш же снова сел на землю, переводя дыхание.
— Что ты вообще такое делаешь? — спросил Сареф, — для чего это?
— Разве не очевидно? — ответил стревлог, не поворачивая к Сарефу головы, — тренируюсь. Вот это, — он указал на камень посреди поля, — особый артефакт. Он содержит в себе память всех Чемпионов, что когда-либо участвовали во Всесистемных Состязаниях. Каждый раз, когда я этого прошу, камень посылает мне случайного Чемпиона. Неважно, выиграл он Всесистемные Состязания или нет — на них приходят лучшие из лучших, и из каждого боя я извлекаю бесценный опыт.
— Но… зачем? Почему здесь?
— Потому что я стревлог, и ни один инструктор какой бы то ни было расы не станет меня тренировать. Поэтому за знаниями и опытом я пришёл сюда.
— За просто так? — с сомнением спросил Сареф, — тебя сюда привели, чтобы ты тренировался?
— Нет, — пожал плечами стревлог, — меня предупредили, что это место будет пить мои силы. И мои Параметры, возможно, упадут. И значительно. Но для этого у меня
— Но почему здесь? — спросил Сареф, — почему нельзя было отнести тебя и этот камень на какой-нибудь необитаемый остров, где ты бы спокойно тренировался, и никто бы тебе не мешал! И твои братья… Кагиараш, Эргенаш… они с ума сходят от беспокойства, потому что они не знают, что с тобой случилось!
— Мои братья должны в меня верить! — надменно сказал Анейраш, — они точно знают, что я жив. Значит, должны верить, что я приду на Состязания — и выиграю их! Меня готовили к этому всю мою жизнь. Что до камня — не думай, что ты такой умный, молокосос. Он не будет работать нигде, кроме Приграничья. Таковы его свойства.
— Может, хватит? — Сареф начал чувствовать, что закипает, — ты сам, судя по цвету шкуры, ещё недавно гонял лягушек на болоте. Не тебе называть других молокососами.
Анейраш дёрнулся, словно от пощёчины: Сареф явно ударил в больное место. После чего стревлог… просто испарился… и появился за спиной Сарефа. Но Хим, который был наготове, развернул его тело… и кулак, который должен был ударить Сарефа по затылку, оказался в захвате Гилеана. Понимая, что Анейрашу, который слишком много о себе возомнил, следует сбить спесь, Сареф позволил Гилеану сжаться в кулак… и с удовлетворением услышал, как хрустнули его кости. Выругавшись и вырвав руку, Анейраш отскочил и попытался было нанести стремительный удар вторым кулаком… Но Сареф, подняв Гилеан, подхватил Анейраша за горло и приподнял его над землёй. Порядка пяти секунд стревлог висел, задыхаясь и скребя пальцами по горлу, пытаясь сбросить невидимую удавку, после чего Сареф небрежно отбросил его в сторону. Это маленькое представление стоило ему целых 300 единиц выносливости… но это было настолько эффектно и доставило Сарефу такое невероятное удовольствие, что подобные траты были полностью оправданы.
— Меня нельзя бить в спину, — мягко, но с уже неприкрытой угрозой сказал Сареф, — и меня нельзя называть молокососом. Ты меня понял?
Анейраш, поднявшись на ноги, совершил своё толкательное движение ладонью… и неведомая сила протащила Сарефа почти 5 метров по песчаной поверхности, чуть не сбив с ног. Анейраш же уже был рядом, и явно хотел сравнять ему нос с лицом. Понимая, что иначе стревлога не утихомирить, Сареф вызвал Системное окно:
Дробящая Темница!
В тот же момент Анейраша заключило в призрачную клеть, которая начала сжиматься. И, судя по выражению его морды, ему было больно… неожиданно очень больно. Кажется, он сам ещё не осознавал до конца, что из него утекают Параметры, и его запас жизненных сил ниже, чем он привык.
— Повторяю ещё раз. Меня нельзя называть молокососом! Ты меня понял? — повторил Сареф. Анейраш явно хотел сказать какое-то оскорбление, но ему не хватало воздуха в груди. Сареф же внимательно смотрел на стревлога, дожидаясь хотя бы малейшего невербального знака о пощаде. Он был готов к тому, что на стревлога придётся давить, чтобы он начал его уважать и, как следствие, слушать. Но и надавить сверх меры тоже не хотелось.