Разорвать порочный круг
Шрифт:
Так, она уже могла выходить к реке не только с Рамси, но и просто в сопровождении гвардейцев, а по ее требованию покоями мужа теперь занималась пожилая служанка, на которую Болтонский бастард, по мнению Волчицы, вряд ли бы покусился. Конечно, он все равно ежедневно пересекался с молодыми девушками, однако даже так Сансе было намного спокойнее. И раз ее муж был падок до чужих юбок, то ей придется впредь держать с ним ухо в остро, не давать спуску и следить за тем, чтобы по замку не только не ходили слухи об изменах лорда своей жене, но и чтобы этот бастард не нажил еще таких же бастардов.
И вот сейчас, спустившись в Великий Чертог на ужин, недовольная предложенной ей сегодня едой Хранительница Севера вяло ковырялась вилкой в жареном окуне и
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Санса подняла взгляд на мужа и, глубоко вздохнув, тихо и с легким, практически незаметным раздражением в голосе, ответила:
— Да.
— Тогда почему ты не ешь? — не унимался Болтон.
— Я не хочу рыбу, — произнесла дочь Старка, опуская взгляд к тарелке и с неудовольствием глядя на ее содержимое.
Болтон же отложил в сторону свои приборы, на миг закатил глаза к потолку, а затем, стараясь быть как можно более дружелюбным, проговорил:
— Но ты ведь сама сказала, что тебе надоело мясо, — он указал раскрытой ладонью в сторону тарелки жены и с отразившемся на лице непониманием и легким раздражением продолжил: — Вот рыба. Что не так? — закончил Болтон, разводя в воздухе руками.
Резкий тон мужа был услышан леди Сансой, что, поджав губы, молчаливо потянулась к чарке, отпила из нее воды и лишь только затем ответила Рамси, злясь на его недогадливость и неучтивость:
— Нам уже подавали рыбу вчера вечером.
— Вчера была треска, сегодня — окунь. Чем ты недовольна? — спросил Рамси, перебегая глазами от рыбы в своей тарелке к лицу жены и вопросительно глядя на нее.
Девушка на долю секунды скривила губы и мельком глянула на Болтона, думая про себя о том, почему бастарду было так сложно догадаться, что окунь и треска — всё рыба, и эту рыбу они ели уже второй раз подряд, будто других альтернатив не имелось. Разве нельзя было добавить в ужины разнообразия: сегодня одно, а завтра — другое? Или готовить блюда по-разному? И Волчица, взяв в руки вилку и подковырнув ею рыбу, проговорила, не глядя на мужа:
— Это тоже рыба. К тому же, я не особо люблю окуня, и мне не нравится, как его приготовили.
Озадаченный же и постепенно начинающий сердиться на дочь Старка Болтон забегал глазами из стороны в сторону, а затем, остановившись взглядом на водящей по тарелке вилкой Волчице, на мгновение задумался и немного раздраженно сказал:
— Что ты хочешь, чтобы тебе приготовили?
Хранительница Севера все так же продолжила увлеченно раскидывать кусочки рыбы, размышляя над своим ответом. Откуда ей могло быть известно, что здесь хорошо умеют готовить? На какой ответ от нее рассчитывал Болтон? Ему и поварам должно было быть виднее, что лучше подать на ужин. И Санса нехотя произнесла, будто делая одолжение мужу:
— Не знаю. Что-нибудь вкусное и что-нибудь сладкое.
— Я передам поварам твои пожелания, — сказал через некоторое время Болтон, внимательно рассматривая Сансу.
А Хранительница Севера продолжала молчать. В Чертоге раздавалось только позвякивание ее столовых приборов о тарелку. Наверное, она вела себя сейчас некрасиво и бестактно, и если уж собиралась требовать подобающего поведения от бастарда, то нельзя было самой падать в грязь лицом и показывать себя не с лучшей стороны.
— Спасибо, — погодя произнесла девушка, не поднимая глаз от тарелки.
Тяжелые шаги обвешанных латами и мечами гвардейцев разносились громким эхом по ведущему к хозяйским покоям коридору и скрывали за создаваемым грохотом тихие шаги Сансы. Дребезжание доспехов стало столь привычным для Волчицы, что иногда она даже не замечала его и, когда стражники случайно отставали от нее или просто останавливались на месте, удивленно оглядывалась назад, пытаясь понять,
Где-то спереди, за поворотом, раздался звук захлопывающейся двери и послышались быстрые шаги спешащего сюда человека, а уже через пару секунд из-за поворота выскочила служанка. Увидевшая леди Болтон Эмма замедлилась, пошла намного спокойнее и, приблизившись к жене лорда, вежливо кивнула ей головой и мягко произнесла:
— Добрый день, миледи.
Ее приветствие было встречено лишь разгневанным видом Волчицы, что со злостью и раздражением окидывала презрительным взором выбившиеся из прически девушки пряди и ее взъерошенную макушку. Она знала, чьи покои располагались дальше по коридору, и прекрасно понимала, отчего могла светлоголовая служанка так торопиться покинуть хозяйскую часть замка. И, захлестнутая волной возмущения, дочь Старка сейчас зло глянула на застывшую перед ней девушку и, сразу же отвернув от нее голову, быстро и решительно пошла вперед, минула свои покои и устремилась прямиком к спальне мужа, намереваясь подпортить ему настроение и отбить всякое желание ходить по девкам у нее за спиной. Какой же наивной она была, полагая, что ее слова были восприняты всерьез и Болтон взаправду начал исправляться. Не тут-то было! Такого, как этот Болтонский бастард, лишь могила могла исправить, однако эти выходки не пройдут для него без последствий, и Санса об этом позаботится, не станет молчать и делать вид, будто слепа и измен мужа не замечает. И она, кипя внутри от охватившего ее гнева, без стука распахнула дверь в покои мужа и, без спросу войдя вовнутрь, дала двери захлопнуться за собой.
Шумное появление девушки привлекло внимание сидящего за столом с кубком вина лорда Болтона, и тот, повернув голову к залетевшей в его спальню жене, вопросительно вздернул брови и со слишком очевидным весельем в голосе и на лице произнес:
— Да, дорогая?
Волчица же просто молчала, сжигая наполненным яростью взглядом Болтона, и собиралась с мыслями, изо всех сил стараясь не сорваться и не закричать на него. Она медленно двинулась к мужу, с ненавистью взирая на него исподлобья, а бастард все так же сидел на месте и с интересом и заинтригованным видом смотрел на девушку. В его облике не нашлось места ни угрызениям совести, ни стыду, ни страху за то, что его, можно сказать, словили с поличным. Рамси вел себя так, словно не было причин для переживаний, и это до безумия раздражало дочь Старка, порождало в ней желание ударить бастарда или плюнуть ему в лицо. Однако внутренний голос подсказывал ей, что так лучше не делать и сперва нужно было попробовать воззвать Болтона к здравому смыслу, вести себя с ним как можно сдержаннее, но ни в коем случае не давать слабину и не отстать от него до тех пор, пока не будет услышана. Возможно, при их прошлом разговоре она, разозленная поступком Рамси, повела себя бестактно и грубо, из-за чего тот только вспылил и воспротивился ей и, начав делать все более скрытно, продолжил спать со служанками. Осознавая, что сейчас был смысл в том, чтобы подойти к проблеме более спокойно и попробовать поговорить с мужем без лишних эмоций, девушка, стараясь подавить в себе гнев и вести себя культурно, не опускаясь до уровня бастарда, проговорила:
— Я в курсе того, что ты продолжаешь изменять мне со служанками. Это подло, низко, — она на секунду замолкла и, подумав, добавила: — Не достойно звания лорда.
На лице Болтона отразились изумление и растерянность, однако в следующий миг от них не осталось и следа, и быстро оправившийся от неожиданного заявления жены лорд с бесстрастным выражением лица очень спокойно произнес:
— Я не сплю с ними.
— Конечно, нет, ты с ними бодрствуешь, — хлестко уточнила Санса и добавила: — Не надо рассказывать мне сказки о том, что не трогаешь их.