Разорвать порочный круг
Шрифт:
И вот, к изумлению дочери Старка, буквально через мгновение от Болтона последовали такие долгожданные, но горькие слова:
— Да, с ней и с Эммой, — с равнодушием произнес он, абсолютно не смущаясь своего заявления.
— Сразу с двумя, — на придыхании промолвила Старк и, начиная сердиться все больше, с укором посмотрела на разозлившего ее своим безразличием и нахальством мужа.
В это время Болтон, будто не замечая взглядов жены и не находя в их разговоре ничего постыдного, сказал, издавая смешок и с неверием, отразившемся на лице, взирая на Сансу:
— Нет, конечно, не сразу с двумя: сначала с одной, потом —
Закипающая внутри от злости и негодования Хранительница Севера поначалу только молчала, сосредоточившись на том, чтобы взять свои эмоции под контроль и думая над тем, как же не перейти на повышенный тон и оскорбления. Она абсолютно не понимала, почему Рамси это делал, зачем издевался над ней. Мало того, что он не обращал на Старк никакого внимания и изменял ей со служанками, так еще смел дерзить в лицо и насмехаться над ней. С трудом приведя свои мысли и нервы в порядок, она произнесла:
— Почему же они сейчас с тобой не в постели?
— Им здесь не место. Я разве похож на дикаря? — категорично, но одновременно с тем без всякого возмущения заявил Болтон и посмотрел на жену с таким видом, будто спрашивал: «Ну что еще?».
Однако Хранительница Севера была непоколебима.
— А где же их место? — с вызовом произнесла Старк, задирая вверх подбородок и уничижительно взирая на бастарда.
Рамси обежал девушку с ног до головы внимательным взглядом, затем потупил свой взор вниз и, побыв так пару секунд, внезапно встрепенулся, что-то решив про себя. Он скинул с себя покрывало, перекатился к краю постели и, поднявшись с нее, из-за чего девушке пришлось сдвинуться в сторону и уступить ему дорогу, направился к комоду, между делом произнеся:
— Сейчас покажу, — провожаемый взором озадаченной Волчицы бастард заходил по комнате, доставая себе одежду и быстро одеваясь, и, натягивая на себя через голову укороченную камизу, продолжил: — Авилины там, конечно, не будет, но вот Эмму мы там сможем найти.
Не обращая никакого внимания на хмурившуюся и в недоумении наблюдающую за ним Сансу, Болтон торопливо подобрал в руки следующую вещь, надел на себя котту и вновь вернулся к комоду за плащом, предполагая, судя по всему, выход на улицу.
— Куда ты хочешь меня отвести? — спросила Волчица, не понимая, зачем куда-то идти, если можно просто ответить. Тем более, что объяснения Болтона ее не особо волновали, ведь вопрос был задан ему риторический и в ответе не нуждался.
Уже заканчивавший одеваться бастард обратил свое внимание к жене и произнес:
— В подземелья к Эмме, — он на миг замолк, сосредоточившись на надеваемом плаще, и, расправившись с застежкой, с легкостью продолжил, будто говорил о погоде: — Хотел тебе завтра показать, но раз ты начала настаивать… — закончил он так, словно делал Волчице одолжение, и невинно посмотрел на нее.
Едва расслышав первые слова про подземелье и Эмму, Санса сразу сообразила, что произошло со служанкой и чем Рамси занимался весь вечер. Однако чувствующая разрастающуюся в ней тревогу и обеспокоенность девушка пока никак не могла понять, по какой причине Болтон пошел на этот шаг, и волнительно проговорила, скорее не спрашивая, а утверждая:
— Ты убил
— Да, убил, ты ведь сама этого хотела, — бесстрастно подтвердил Болтон.
Санса, ошеломленная, глядела на бастарда, не сводя глаз с его лица и ощущая, как внутри все медленно холодело от ужаса. Дрожащим голосом и сбиваясь в словах, она тихо произнесла:
— Нет, не хотела, — голос девушки совсем сошел на шепот, и та замолкла, переводя дыхание и беря себя в руки, а затем, уже заранее предсказывая ответ и содрогаясь от прокатившейся по телу дрожи, полушепотом добавила: — Авилина?..
Пристально смотрящий на нее с непроницаемым видом Рамси уже закончил одеваться и, направляясь к жене, с равнодушием сказал:
— Не сумела убежать от меня и моих собак, даже несмотря на потемки, — договорил он, приближаясь к Сансе все ближе.
Обеспокоенная ситуацией, Хранительница Севера невольно сжалась, когда Рамси подступил к ней вплотную, и с тревогой посмотрела на него, не до конца понимая, зачем бастарду вдруг понадобилось убивать ублажающих его служанок. Не припоминая до этого момента за Болтоном подобных «беспричинных» расправ, дочери Старка было не по себе от того, что по какой-то причине убийство двух девушек вышло за обычный для него сценарий.
Нервно сглотнув, она пылко заговорила, не в силах выразить свои эмоции иначе:
— Ты больной ублюдок. Они ни в чем не были виноваты, — в отрицании и неверии закачавшая головой Санса на мгновение замолчала, чувствуя, что вот-вот сорвется и начнет кричать на Болтона. Глубоко вздохнув и приняв более спокойный вид, она чуть сдержаннее продолжила: — Вот так ты решаешь свои проблемы? Просто убивая людей? Но вот незадача: проблема не в них, а в тебе.
Стоящий напротив Хранительницы Севера Рамси с силой сжал челюсть и заиграл желваками, перебарывая накрывающую его ярость. Он исподлобья смотрел на жену и сверлил ее взглядом, словно собака, что хотела цапнуть за руку, но понимала, что этого делать нельзя, а девушка, заметившая, что у Болтона пока хватает самоконтроля и бьет она в точку, продолжила говорить, получая извращенное удовольствие от каждого слова, брошенного в его лицо:
— Каким же выродком надо быть, чтобы додуматься до такого, — Болтон, все так же гневно смотря на жену, вдруг дернул головой вбок, а затем снова вперил свой взор ярко-голубых глаз в Волчицу. — Как же я жалею, что не выдала тебя Русе и, глядишь, тебя бы уже не было в живых, а армия Долины уничтожила бы твоего отца и его войско. Я бы была сейчас свободна. И я очень, очень жалею о том, что не выпила лунный чай, когда осталась одна в Винтерфелле.
На секунду дочери Старка показалось, что по телу Болтона пробежала дрожь, но уже в следующее мгновение исчезла, а в наполненных гневом глазах бастарда появилась некая осознанность, и он, скидывая с себя одну из волн гнева, довольно спокойно произнес:
— Но ты не выпила, и вот мы здесь.
Эти слова Рамси, произнесенные с поражающей уверенностью и спокойствием, смутили Сансу и сбили ее запал. Она пребывала в легком недоумении от того, что бастард говорил так, будто по-иному выйти не могло и осознание, что его жена уже однажды чуть не избавилась от ребенка, его нисколько не тронуло. И Волчица, сиюминутно приняв решение разбить уверенность Болтона в том, что она не сможет навредить беременности, и тем самым загнать его в рамки приличия, с вызовом произнесла: