Разорвать порочный круг
Шрифт:
Делая глубокий вдох и набираясь сил, Санса подавила в себе выступающие на глазах слезы и тихо заговорила, не отрывая глаз от плеча мужа:
— Иногда у меня появляется такое ощущение, словно несчастья преследуют меня повсюду, — она замолкла, выигрывая себе время на то, чтобы взять себя в руки и не удариться в плач. — Куда бы я не поехала, везде все оборачивалось для меня хуже некуда. В столице я угодила в клубок змей, которые и на людей едва ли походили, — Волчица шмыгнула носом и продолжила: — В Орлином Гнезде Лиза Аррен хотела сбросить меня в Лунную дверь, а потом мне пришлось ехать в Винтерфелл.
В
— Как же я ненавидела Русе, с трудом получалось улыбнуться ему, — Рамси ее слова об отце, похоже, нисколько не обидели и не обеспокоили, и Санса продолжила говорить уже более расслабленно. — Каждый раз, когда видела его, только и думала о том, как отомщу ему за все. А потом… а потом был… ты.
Как бы Волчица ни старалась, но не смогла сдержать слез и замолчала, ощущая, как по щекам потекли горячие капли. Она сглотнула, торопясь продолжить, но прежде чем смогла это сделать, Болтон прижал ее к себе.
— Я прощаю тебя, — Санса произнесла сквозь слезы, ее губы и голос дрожали, но желание говорить дальше оказалось сильнее, — но от этого мне легче не становится, боль все там же.
Хватка Рамси на ней усилилась, он прижимал ее к себе еще рьянее, гладил по плечам, а затем отстранился и сказал, не смея смотреть Волчице в глаза и опуская взор к постели:
— Я… хотел сделать тебе как можно больнее, хотел проучить тебя, чтобы вела себя нормально, — слышать это было неприятно, но было лучше услышать правду и чистосердечное признание. — Прости. Если бы я только мог что-то исправить, — в голосе Рамси угадывалось волнение и переживание, да и вид у него был явно озабоченным. Не могло возникнуть сомнений в том, что этот человек хотел искупить свою вину. Сразу же полностью забывалась былая обида, а от того, что почти плакали они оба, осознание произошедшего с ней набирало силу и вытягивало наверх те переживания, о которых Старк говорила мужу. Это было больше, чем Санса могла вытерпеть, и она снова дала волю чувствам.
— Это все из-за того, как относилась к тебе? Что считала бастардом? Что ненавидела Болтонов?
— Да.
На глазах Рамси блестели слезы, лицо имело встревоженный вид. Ему не было нужды так мучиться. Вполне возможно, именно поэтому его признания вызывали у Сансы только жалость да болезненные воспоминания. Было даже желание сказать ему, чтобы забыл о том и просто больше никогда так не делал.
— Прости, прости, я… я вспоминал… и все самое плохое, — он нервничал и еле держал себя в руках, — происходило со мной потому, что я бастард.
Рамси замолк, и, судя по напряжению, отразившемуся на его лице, поборол в себе рвущийся вверх всхлип. В следующий миг он все же зажмурил глаза, из уголков которых сбежало пару слез, и, на несколько мгновений скривив рот, заговорил вновь:
— В детстве… мама почти всегда была чем-то зла, вечно недовольна, никогда не называла меня иначе, как бастардом, — Волчица внимательно смотрела на мужа и не пропустила момента, когда он в очередной раз закрыл глаза и задержал дыхание от усилий удержать плач. Она не могла предположить, что это
В этот миг Болтон проиграл битву со своими эмоциями и с громким всхлипом заплакал. Он опустил голову вниз, чтобы хоть немного спрятать лицо от глаз жены, и без особого успеха пытался задавить в себе слезы. Трудно было это объяснить, но Волчица почувствовала потребность хоть как-то поддержать Рамси. И, видя, что он не справляется с собой, пододвинулась к нему и обняла. Если не может ничего поделать с собой — пускай спокойно выплачется, не чувствуя себя неловко перед ней. Она понимала, что это нелегко — сама считанные минуты назад прошла через это.
Рамси постепенно успокоился и смог говорить далее:
— Отец тоже не хотел иметь со мной ничего общего. Сказал, чтобы Вон… Хеке больше никогда меня к нему не приводил, что… что мне не место с ним, — из его глаз текли редкие слезы и совсем изредка из горла вырывался всхлип. — Все смотрели с таким презрением. Это вводило в бешенство, будто во всем была моя вина, — с ожесточением произнес Болтон, и после этих слов наступила череда всхлипов, с завершением которых Санса расслышала, как Рамси заговорил: — Все эти люди, лорды — всё злило, хотелось, — он на секунду замолк, и Волчица заметила, как сильно он был напряжен, — хотелось, чтобы они пожалели обо всем, чтобы больше никогда не смели так делать… Хотелось, чтобы они ответили за всё.
Сказанное Рамси было так знакомо дочери Старка, можно сказать, было частью ее, только, все же, не в той степени, как у Болтона. Хотя и она теперь могла его понять и потому с сожалением и грустью сейчас заговорила, ощущая стыд за то, как вела себя однажды:
— Поэтому ты стал… мягче ко мне, когда я приняла твою сторону и стала вести себя дружелюбнее?
— И да, и нет. Ты злила меня уже меньше, но я все равно ненавидел тебя.
— За что? — жалобно и тихо прошептала Санса в его плечо.
Он что ли видел, что она притворялась? По идее, Рамси не должен был ни о чем догадаться… однако эта мысль нисколько не радовала Волчицу. Вместо этого она заставляла стыдиться ее неуважительного отношения к бастарду.
Пауза затягивалась, и дочь Старка изводила себя мыслями о том, что же еще могло послужить причиной для ненависти к ней. Наконец, Болтон прошептал:
— За то, что у тебя было… что было тебе положено по рождению.
Минуло мгновение, и Санса внезапно взвыла в голос от накрывшего ее с новой силой осознания утраты былой жизни, в которой у нее было все, в которой она была счастлива. Крупные слезы сбегали по щекам и капали на покрывало, но столько их было пролито за последний час, что никто не обратил на них внимания. А Санса задыхалась в своем горе и не могла найти себе успокоения. Рамси изо всех сил старался успокоить ее, но единственным, о чем подумала в этот момент ищущая причины её несчастий Волчица, стала мысль о том, что искала она виновного в человеке, с которым жизнь обошлась не лучше, чем с ней. У Болтона никогда не было того, что было у нее, и что она должна была быть благодарна за то, что узнала, что значит родиться и жить в любящей семье Хранителя Севера.