Разорвать порочный круг
Шрифт:
— Лорды приедут сюда еще не скоро, так что у нас есть время.
— Этого времени будет недостаточно для того, чтобы сплавать на Драконий Камень за стеклом, — Сноу говорил так, словно был тем, кто абсолютно не поддерживал идею с розыском драконьего стекла и едва ли верил в успешность подобной миссии. Однако всё обстояло слегка иначе, и подтверждением этому выступили его следующие слова: — Не стоит забывать, что со дня на день туда должна прибыть Дейнерис. Незваным гостям она точно рада не будет.
Пришедшие с двух сторон вести внесли сумятицу во всеобщие планы и требовали
— Что тогда? — с нотками вызова в голосе произнес Скорбный Эдд.
Сноу внимательно посмотрел на него и, чуть нахмурив брови, посерьезнел в лице.
— Дождемся приезда сюда лордов. Сперва нам нужен правитель и единство.
— Это не решает вопрос о том, кто поедет на Драконий Камень, — Эдд вел себя все более нетерпеливо и раздраженно, хватал со стола то один, то другой предмет, затем откидывал его от себя или подбрасывал вверх. А потом вновь отыскивал или отлавливал его рукой и забирал себе. Резко выпрямившись в спине и заерзав на стуле, он заговорил вновь: — Если Таргариен будет к этому часу уже дома, то мы не сможем послать туда кого угодно. Это не прогулка вдоль Стены.
Слова лорда отозвались в Сноу раздражением и внезапно проснувшимся жесткостью и решительностью. У него складывалось впечатление, что ни у кого, кроме него, не было ни внутреннего стержня, ни уверенности в своих действиях, ни верности своим убеждениям. В противовес этому он хотел бы видеть около себя надежных и отданных с головой своему делу людей — он не мог все делать сам и нуждался в помощи. И эта всеобщая апатия и разрозненность злили. Было непреодолимое желание вырваться отсюда и, сосредоточившись на наиболее важных вещах, сделать все самому.
— Я поеду.
— А что насчет Севера? Хочешь бросить его? Кто возьмет на себя военное управление?
— А что Север? Что военное управление? Мы чем воевать будем? — уже с нескрываемой злостью сказал Джон, теряя последние капли терпения. — С кем согласится говорить Дейнерис? Кто видел Иных живьем? Кто сражался с ними? Кто поедет к ней?
— Джон, прекрати.
— Так кто?!
Карие, почти черные, глаза, буравили насыщенно-ореховые напротив, а еще одна пара глаз приобрела толику осознанности и устремилась к спорящим, чтобы так и остаться незамеченной. Эддисон молчал, Сноу, как заведенный, продолжал говорить дальше:
— Ты Стену покинуть не можешь, мейстеров у нас нет. Так кто поедет? Кому можно доверить переговоры с Таргариен? Эдд, ты знаешь таких людей?
Последний молчал и только смотрел в упор на Джона. В следующий миг они оба развернулись на звук голоса Старка.
— Я стану Королем, ты же станешь моим десницей. Отправишься от моего имени к Дейнерис Бурерожденной, — Бран говорил с настолько безразличным лицом, что с трудом
— Я согласен, так и поступим, — произнес Сноу быстрее, чем Эддисон смог открыть рот. Он нервно облизал губы, повел плечами и, дернув головой один раз вбок, проговорил:
— Будь по-вашему, — он глянул на Джона. — Погибнешь — твоя вина будет. Смотри, не повтори судьбу отца.
Джон чуть не вспылил, услышав такое из уст друга и лорда Командующего. Он хотел закричать, что не повторит ошибок отца, хотел прокричать, что отец поступал, как велела ему совесть и честь, как было лучше для Севера, но вовремя прикусил язык и ощутил, как зарделись румянцем его щеки. Эдд был прав. Он действительно рисковал, принимая решение отправиться на Драконий Камень, а отец взаправду совершил ошибки, которые стоили ему жизни и привели к началу войны. Понимая ошибочность своих суждений, но и не желая признавать это под давлением и неприятными выкриками Эддисона, Джон произнес как можно сдержаннее:
— Я постараюсь не повторить ошибок отца и буду очень осторожен. Я понимаю всю сложность ситуации, лорд Командующий.
Он специально обратился к Скорбному Эдду не по имени, пожелав подчеркнуть свое уважительное отношение к сотоварищу и проявить взрослость и опытность своих размышлений. Он давно уже не был тем мальчиком, что впервые вступил в Черный замок пару лет назад. Теперь Сноу был мужчиной, готовым принимать тяжелые решения и брать на себя ответственность за них. Имея что сказать еще, он говорил далее:
— Однако нам в любом случае необходимо дождаться собрания лордов Севера и уже там во всеуслышание объявлять Брана Королем, а меня его десницей. Северяне должны согласиться с нашим решением, — черты лица бастарда разгладились и смягчились. Глянув на Эдда и Брана, он добавил: — Я хочу убедиться, что вы справитесь здесь без меня.
Все молчали, и Джон продолжал говорить:
— Я буду говорить с Дейнерис как десница Короля Севера. Так точно ни один Старк не погибнет, а мой голос будет иметь вес. Я и отправившиеся со мной люди привезем с Драконьего Камня стекло, также я попробую заручиться у Таргариен военной помощью и поддержкой. Кроме того, я думаю, нам надо будет подумать над тем, каким образом доказать ей, что угроза, надвигающаяся из-за Стены, реальна. Что вы считаете на этот счет? Вы согласны?
Сноу пристально посмотрел на своих собеседников, что пока никакой реакции на его слова не выразили. Эддисон выглядел задумчивым, по взгляду же Брана сложно было понять, находился ли он сейчас мыслями здесь или совсем в другом месте.
В конце концов лорд кивнул головой.
— Бран? — поворачивая к тому голову, переспросил Сноу.
Взор мальчика принял чуть более осознанный вид, карие глаза сдвинулись с одной точки и устремили свой взгляд к бастарду. Вопреки тому, что Бран говорил, что видел все, его решения в настоящем времени, здесь и сейчас, вызывали сомнения и недоверие. Каждый раз Джон задавался про себя вопросом, а правильно ли понимал Бран вопросы, на которые отвечал? Улавливал ли он суть происходящего? Волновало ли его вообще всё это?