Разожги мой огонь
Шрифт:
— Завтра опять приду.
— Алана… — прошептала и вскинула голову. Голос любимой подруги, хоть и дрожавший, сразу узнала. Но что ж она так поздно тут делает? И одна к тому же…
— Ты, дитя, к замужеству готовься, — наставлял жрец, тот самый, что меня к хозяину вулкана провожал. — Матери-Земле и Отцу-Солнцу подношения начинай готовить, чтоб брак крепким был. Жениха своего привечай, рубаху ему вышей. Богам угодно, когда девица без дела не сидит.
— А Мелисса как же? — Видела, как Алана
Сердце дрогнуло. Переживает Алана, думая, что погубило меня чудовище из-под горы. А хозяин вулкана говорил: забыли обо мне! Ничего-то он не знает и не понимает!
— Алана… — прошептала, но голос не слушался. Да и перед газами все плыло, а ноги тряслись так, что того и гляди упаду.
— Подруга твоя уже в Солнечных Лугах Матери-Земли под ласковой дланью Отца-Солнца пребывает. Отпусти ее. И себя мучаешь, и ей покоя не даешь. А то ведь не ровен час станет приходить к тебе.
— Приходить? — ахнула Алана. — Это как же?
— А вот так: по ком долго слезы льют, те в тени обращаются и к беспокоящим их приходят, чтоб за собой утянуть. Так-то, дитя. Скорби время прошло, хозяин вулкана твою подругу забрал. А ты жить продолжай. Уяснила?
— Стараюсь я, — Алана жреца за руку ухватила, сжала, — да не могу. Не могу, как все… взять и позабыть…
— Надо, дитя, надо забыть и прошлое в прошлом оставить, иначе не обрести твоей подруге желанного покоя, не гулять ей в Солнечных Лугах, — высвободил руку жрец и начал к дверям пятиться. — А теперь домой ступай. Батюшка с матушкой за тебя волнуются. — Хлопнула створка.
— Завтра приду. Завтра, — лихорадочно шептала подруга, спускаясь со ступеней храмового дома.
— Алана… — позвала я, но получилось тихо. И такая слабость навалилась, что хоть ложись и не двигайся. Подруга уж споро к дому бежала. Вздохнула, отошла от бочки, служившей мне опорой, и медленно следом побрела. — Алана… — ночной ветерок донес-таки мой голос до подруги — видела, как остановилась, заозиралась беспокойно.
— Кто здесь?
— Это я, Алана. Мелисса…
— Мелисса? — позвала тоненько, приметив меня. Рванулась навстречу, а потом замерла и, передумав, шаг назад сделала, прижала руки к груди.
— Алана…
Шла к ней медленно, шатаясь, будто осенней медовухи перебрала, чувствуя, как Мать-Земля из-под ног уплывает. Перед глазами тоже все качалось. И мнилось уже, будто не одна подруга стоит, а три одинаковых.
— Чур меня! — взвизгнула вдруг Алана, отшатнулась, в ужасе лицо руками прикрыла. — Чур, нечистая!
— Алана, да ведь я это! Помоги… — протянула к ней трясущиеся руки. — Прошу!
Вскрикнула подруга, развернулась и побежала. Только и мелькал плащ да стучали легкие башмачки по утоптанной дороге.
— Алана… — прошептала,
Бледное лицо осветили выглянувшие из-за лоскутов туч лунные лучи. Черные глаза с красными искрами в глубине смотрели на меня с укором из-под сошедшихся на переносице темных бровей.
— Убедилась? — холодно спросил хозяин вулкана, подхватывая на руки.
— В чем?
— Чужая ты здесь.
— Глупости! Это все жрец! Он Алану напугал своими россказнями! — Хмыкнул только в ответ. — Пусти меня! — всхлипнула в горячую грудь.
— Не пущу.
— Все равно уйду от тебя! Завтра же! — Ничего не ответил, лишь крепче прижал. — Уйду, слышишь?! Не удержишь меня в своей горе проклятой! Слышишь или нет?
— Слышу, слышу, — проворчал.
Чувствовала жар его руки там, где моей спины касался. Вспомнила, что и ему метка боль причиняет. Подавила колыхнувшуюся в сердце жалость. Он-то меня прошлой ночью не собирался жалеть! Припомнила, как точно так же на руках нес вниз, в колодец огненный, и зажгло уже все тело, не только предплечье.
Широко шагая шел хозяин вулкана. Оглянуться не успела, а уж на окраину селения вышли. Там коня приметила. Посадил на него хозяин вулкана, сам позади устроился. Заключил меня в кольцо крепких рук, удерживая, а то бы непременно упала.
Конь и без команды понял, куда седоков везти нужно, послушно потрусил в сторону темневшей впереди горы.
— Да что за радость тебе меня при себе держать?! — ерзая на спине, спросила.
— Никакой радости, уж поверь, супруга. Я б лучше кошку завел. Ее хоть искать да обратно возвращать не надо. Погуляет да сама вернется.
— Ну так и заведи, — ответила с досадой и плечом дернула, чтоб его руки с тела сбросить. Не получилось. — Я-то тебе зачем?
— Выбора нет. Ни у тебя, ни у меня.
— Сердца у тебя нет.
Думала, ничего не ответит, а хозяин вулкана возьми и скажи:
— Умерло оно давно.
Только рот открыла спросить, не в саду ли яблоневом в беседке оно похоронено, как супруг мой, будто почувствовав что, прикрикнул, посылая коня в галоп. Встречный ветер все мои слова и забрал с собой.
Как в чертоге огненном, который отныне и моим домом должен был стать, оказались, хозяин вулкана велел:
— К себе ступай. — А сам принялся коню спину сеном растирать.
Вздохнула, подумав, что устала без меры. Сил совсем не осталось. Хорошо хоть метка больше не жгла, а встречный ветер, пока ехали, высушил испарину.
Завтра.
Там и новый день, и новые тревоги, и новые заботы, и новые надежды. Завтра решу, что дальше делать со своим будущим да с супругом, с которым меня сам Изначальный Огонь венчал.