Разрушенные
Шрифт:
Нижняя губа Зел дрожала, но ее лицо потемнело от ярости.
— Ты думаешь, я не могу позаботиться о ней самостоятельно? Ты думаешь, что достаточно сильный, чтобы броситься и все исправить? — она запустила руки в волосы, едва сдерживая слезы, сверкающие в ее глазах. — Какая часть «я не хочу, чтобы ты был рядом с ней» тебе не понятна?
Я двинулся вперед, вынудив ее сделать шаг назад.
— Я прекрасно понимаю. Ты гребная лицемерка. Одно мгновение ты здесь для меня. Исцеляешь меня. Отдавая мне все, что у тебя есть, даже когда все, что я могу — это брать, а в следующее мгновение ты хочешь утаить все от меня и выставляешь меня дьяволом.
Схватив ее за локоть, я притянул ее ближе.
— Позволь мне рассказать тебе, что я понял. Ты утонула в печали. Ты смотришь на эту маленькую девочку, как будто она самый драгоценный бриллиант во всем мире, и ты ужасно боишься потерять ее. А этот кашель? Ты отреагировала так, как будто она сейчас умрет, и это не просто обычный недуг. Я думаю, что есть что-то большее, что ты не рассказываешь мне, и я хочу знать.
— Отпусти меня, ублюдок. Ты думаешь, что такой умный, но ты ничего не знаешь. Ты не знаешь, каково это быть матерью-одиночкой. Быть только матерью и перестать быть человеком, который преследует свои цели и мечты. Ты не знаешь, каково это, когда твоя жизнь перевернулась с ног на голову после несчастного случая, и когда этот несчастный случай оказался лучшим, что когда-либо случалось в твоей жизни.
— Я не знаю? Ты слушала хоть что-нибудь из того, что я говорил? Я был чертовым заключенным, с тех пор как мне исполнилось шесть лет. Ты единственный человек с кем я был близок за всю свою жизнь. Это так неправильно для меня просить о большем? Просить, чтобы ты осталась со мной и придала смысл моей гребаной полной сожалений жизни?
Я оттолкнул ее. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, и мне нужно было подраться. Мне нужно было вонзить свой кулак в какую-то плоть и кость, и выпустить свою ярость.
Бл*дь!
Зел стояла, сердито смотря на меня, дыхание тяжелое. Ее глаза взметнулись в направлении коридора, где исчезла Клара. Я не беспокоился, что ее не было в пределах видимости. Там не было ничего кроме статуй для развлечения, и она не могла никуда уйти, не вернувшись сюда.
— Ты невозможен, — пробормотала она.
— Нет. Ты невозможна. Дерьмо, я отдам тебе оставшиеся сто тысяч прямо сейчас, если это поможет мне в том, чтобы вы остались сегодня. Черт, я утрою сумму, если вы останетесь. Я дам тебе все, что ты захочешь — просто согласились остаться, по крайней мере, на несколько дней.
Зел переступила с ноги на ногу, ее глаза осматривали пространство, ища ответы.
— Несколько дней?
Я хотел вздохнуть с облегчением. Я выиграл. Этот этап.
— Это все, о чем я прошу. — Это было не так, но ей не нужно было знать.
Зел сгорбилась, казалось, что вся борьба испарилась из ее тела.
— Чего ты пытаешься добиться, Фокс?
Я проигнорировал мягкое поражение в ее голосе.
— Я ничего не добиваюсь. Я просто хочу возможности общаться с твоей дочерью, даже если это будет на короткий промежуток времени.
Волна уязвимости накатила на меня, и я опустил голову. Я так устал. Так сильно устал.
— Пожалуйста. Она нужна мне в моей жизни. Ты нужна мне. — Тяжело сглотнув, я схватил ее за руку и немного расслабился, когда условный рефлекс, не проявился. — Пожалуйста. Хейзел. Я дам тебе все, что ты хочешь. Я заплачу любую сумму, какую ты хочешь.
В ее глазах расцвела свежая злость.
— Ты думаешь, что я мелочная? Что ты можешь швырнуть в меня деньгами и купить меня и Клару? — она фыркнула. — У нас нет гребаного ценника, идиот. Ты можешь предложить миллион, и я не останусь, если буду думать, что ты обидишь ее.
— Я клянусь своей жизнь, что даже пальцем ее не трону. У тебя есть мое слово.
Он покачала головой.
— Этого недостаточно. Ты не можешь обещать это. — Ее глаза были прикованы к моим, и я хотел вырвать свое сердце и протянуть ей его. Тогда она узнает, как сильно я нуждаюсь в ней и Кларе и манящем лучике надежды, что она предлагает.
Она провела руками по своим длинным волосам, ее идеальная грудь вздымалась и опадала от ярости.
— Что ты сделал со мной, Фокс... это... это неестественно. У тебя не должно быть такого сильного спускового крючка, что делает тебя опасным для всех, кто вступает с тобой в контакт. Что, если ты снова набросишься? Что, если меня не будет рядом, чтобы остановить тебя от того, чтобы задушить ее или разорвать на куски? Ты не доверяешь себе. Я не доверяю тебе, и я чертовски уверена, что не доверю тебе быть рядом с причиной моего существования. К тому же у нас есть жизнь, встречи на которые нужно ходить, обязанности, что нужно исполнять.
Ее злость питала меня, и я приветствовал тепло. Я проревел:
— Это очевидно, что ты не доверяешь мне ни в малейшей степени. Ты скрывала ее от меня. Ты держала каждую часть своей жизни в секрете от меня. — Мой нрав помог мне немного успокоить мое нестерпимое желание получить боль. — Ты знаешь обо мне больше, чем я знаю о тебе. Все насчет тебя — это тайна, и это чертовски больно думать, что я не заслуживаю услышать хотя бы немного о твоем прошлом, или кто ты настоящая.
Посмотрев туда, куда убежала Клара, я понизил голос и сделал шаг ближе к Зел.
— Ты сказала, что подписала соглашение, потому что хотела этого. Потому что чувствовала то же, что и я — ты была увлечена мной. И я принял, что связь и наслаждение, в конце концов, заслуживают твоего внимания, но не имеет значения, что я делаю, ты продолжаешь смотреть на меня как на любимый проект. Ты взорвала мой разум, когда сосала мой член, ты толкала меня, пока я не потерял контроль. И затем ты осуждаешь меня, когда я не отвечаю на твою сумасшедшую форму терапии. Мне нужно время. Я знаю, что нуждаюсь в помощи, но ты не заботишься обо мне... не так как я забочусь о тебе. — Я сжал губы вместе, ненавидя свой промах — я показал свою слабость.
Ее рот открылся.
— Ты думаешь, что я не забочусь о тебе? — ее глаза вспыхнули изумрудным огнем, прижавшись ближе, она заставила меня немного отпрянуть назад. — Ты такой же глупый, как и сломленный. Ответь мне на это. Почему тогда я продолжаю возвращаться? Какого черта я не могу ненавидеть тебя за то, что ты причиняешь мне боль? Не раз, не два, а три раза? Почему я просто не могу уйти и швырнуть твои гребаные деньги тебе в лицо?
Ее глаза блестели от накопившихся слез.
— Я расскажу тебе почему, придурок. Потому что, что бы ты ни чувствовал, я тоже это чувствую. И это — сводит нас вместе. Ты заставляешь мое сердце нестись галопом каждый раз, когда выглядишь таким сломленным. Ты заставляешь меня чувствовать что-то более сильное и глубокое, чем я когда-либо чувствовала к кому-либо. Так что не говори мне, что я не забочусь о тебе!