Развесистая клюква Голливуда

Донцова Дарья

Вспомни известный мультик, где поется: «Как вы лодку назовете, так она и поплывет», и действуй соответственно моему совету. Две запеченные цыпы разделай на куски и положи на блюдо в виде орнамента, в середину помести жареного бройлера и внеси в столовую со словами: «Курица по рецепту Марии-Антуанетты. Королева любила после удачной охоты полакомиться таким блюдом».

– На кур охотятся? – изумилась Олеся.

– Их давно одомашнили, – выкрутилась я, – но во времена Марии-Антуанетты птицы летали по лесу. Да, Марий-Антуанетт было

в истории две: одна во Франции, другая в Англии. Если попадется умник, который возразит: «Парижанка не ела кур, я точно знаю», ты легко убьешь его аргументом: «А я говорила об англичанке». Запомнила?

Олеся оглушительно чихнула.

– Лучше я все три штуки пожарю, и делу конец. У меня память плохая, запутаюсь в именах. Устаю очень, одна на кухне прыгаю, попробуй-ка наготовь на армию народа. И потом еще посуду помой!

Олеся обожает жаловаться на свою тяжелую работу. Песни с припевом: «Встаю в четыре утра, ложусь в два ночи, пропадаю у плиты, согнулась под тяжестью шумовки», – повариха исполняет по пять раз на дню. Поверьте, она лукавит. Олеся просыпается в семь, а после ужина ее не дозваться. Сколько раз Белка нанимала в Караваевке деревенских баб для черной кухонной работы! Приводила их в «Кошмар» и объявляла: «Олеся! Это тебе помощница. Пусть чистит картошку, морковку и вообще будет на подхвате».

Полагаете, наша жалобщица радовалась и переваливала на плечи новоявленных поварих кучу дел? Вот и нет. Через день после появления очередной помощницы Олеся шептала Белке на ухо: «Грязнуля, овощи немытые ножом скрести принялась. Шесть раз хозяйский кофе пила, на бутерброд наше масло слоем в кулак намазала».

Одновременно повариха шпыняла помощницу и давала ей указания типа: «Морковь надо нарезать, только пусть останется целой». Самая терпеливая продержалась неделю, другие убегали через два-три дня.

«Не хочет народ трудиться! – закатывала глаза Олеся. – И учиться профессии не желает. Бедная я, несчастная, верчусь хомяком в банке, забыла об отдыхе».

Ну и дальше по тексту. Я хорошо понимаю: Олесе хочется одной царить на пространстве между плитой и мойкой, ее нытье о патологической усталости сродни ритуальному пению. Но поощрять Олесю не стоит, поэтому я остановила поток жалоб замечанием:

– За тарелки и чашки отвечает Катерина.

Олеся всплеснула руками:

– Ты всерьез это сказала? Да Катька посудомойку нормально не загрузит! Сервиз испортила.

– В смысле, разбила? – встрепенулась я. – Какой?

– Белый, чайный, – вздохнула Олеся.

– Новый? – расстроилась я. – Тот, что Белка купила в начале июня?

– Его, – кивнула повариха. – У Катьки не руки, а медвежьи лапы! Кучу всего в доме переколотила! Но белый сервизик не кокнула. Он испачкан.

– Вымой! – велела я.

– Пробовала, не получается, – пригорюнилась повариха, – гелем полоскала, таблетки «три в одной» в машину пихала, пищевой содой терла – ни фига! Катька предложила чашки в туалетном утенке

подержать, но я засомневалась.

– Хорошо, что у нас соляной и серной кислоты в запасе нет, – резюмировала я. – Чем измазана посуда?

Олеся не успела ответить.

– Кофе уже готов? – громко спросила Аня, спускаясь по лестнице. – Мечтаю об арабике со сгущенкой.

Я испытала горькое разочарование. Поход в гараж придется отложить, надо исполнять обязанности радушной хозяйки.

Глава 26

Завтрак прошел без происшествий.

– Как самочувствие Кузьмы Сергеевича? – спросила Белка, едва народ устроился за столом. – Я его со вчерашнего вечера не видела.

Аня подавилась тостом с паштетом.

– Он спит! Я всю ночь около кровати сидела, боялась, что трубка выскочит.

– Не должна, – успокоил Пряникову Ваня, – я ее надежно прикрепил. Но лучше бы нам поскорее отправить вашего мужа в больницу. Кстати, ему надо сделать укол! Я через полчасика зайду?

– Конечно, – кивнула Аня, – сама хотела тебя об этом попросить.

Завтрак продолжался. Олеся принесла яичницу, потом подала кофе. Я обратила внимание, что на стол поставили разномастные чашки, а не белый сервиз. Значит, он и впрямь испорчен. Интересно, что с ним случилось?

– Когда же дождь прекратится? – вздохнула Юля. – Папочка, у меня получились поганые каникулы!

Геннадий Петрович погладил «доченьку» по голове.

– Надо терпеливо принимать то, что нельзя изменить. Например, казусы природы.

– Зачем мы сюда приехали? – ныла Юля.

– Отец не знал, что разразится ураган, – защитила Геннадия Петровича Аня, – прогноз погоды обещал сухой, аномально жаркий август.

– Гидрометеоцентр ошибается один раз, но каждый день, – улыбнулся Никита, – не реви, Юля, дождь скоро прекратится.

– Он льет уже не первый день, – возразила менеджер по организации сексуального досуга.

– Август в России всегда сплошной катаклизм, – оживился Миша. – Давайте развлекаться! Мы так и не нашли Микки-Мауса!

– Совсем про него забыла, – захлопала в ладоши Белка. Похоже, она решила развеселить постояльцев.

– Налейте мне какао, – попросила Маша, – и, если можно, дайте поднос. Отнесу Олегу завтрак.

– Катя! – крикнула бабуля. – Помоги Машеньке. Как себя чувствует ваш муж?

Маша растянула губы в улыбке.

– Весь в аллергии. И я сама займусь едой. Олег стесняется показываться посторонним.

– Давайте осмотрю его? – предложил Ваня.

– Спасибо, – решительно отказалась Леонова. – Как только ураган ослабеет, мы уедем в больницу, к настоящим специалистам.

Иван сделал вид, что не заметил колкости в свой адрес, а мне стало обидно за парня.

– Ваня без пяти минут врач! И он спас Кузьму Сергеевича!

Маша повернулась ко мне с вежливой улыбкой, но глаза ее оставались грустными, потухшими.