Развод. Чужой ребенок
Шрифт:
– Судя по тому, что мне рассказали, на него что-то упало.
– Мне сказал полковник, что на поясницу, а не…
– Дважды упало. В первый раз была повреждена нога, во второй уже поясница.
Киваю в знак понимания, но мысль о том, что он пережил, бьет наотмашь. Когда он узнает, что у него ничего не вышло, он будет в отчаянии.
– Можно вас попросить, оставить меня с ним?
– Конечно.
Стоит двери закрыться, я подхожу к нему еще ближе. А когда, лишь сантиметры разделяют нас, я не выдерживаю, склоняюсь к
– Как же ты меня напугал, дорогой… Как же напугал, – шепчу на ухо, и напряжение покидает меня, превращаясь в слезы, которые я не могу остановить.
С трудом совладав с эмоциями, я ненадолго сажусь на стул, стоящий у кровати мужа и меня уносит мысленно.
Даже сложно сосредоточиться на чем-то одном. Внутри один лишь страх, который я проживала уже который день в своих кошмарах и вот он наяву.
Но правда в том, что смятение и это состояние, которое до тошноты создает воронку в животе, не ушло насовсем. Невидимое, холодное, но оно остается там.
Мои тревоги прерывает тихий скрип двери и, повернувшись, я вижу родителей Германа.
Я позвонила его маме, пока ехала в такси.
– Милаша, – Любовь Ивановна тут же подходит, стоит мне встать со стула и обнимает, всхлипывая.
– Он в порядке… в порядке.
– Слава богу, – отходит к кровати сына и трогает его свободную от катетера с капельницей руку.
– Валерий Константинович, – обнимаю его отца, который, кажется, в таком же состоянии, только слез нет.
– Спасибо, что сразу позвонила.
– Ну что вы, – трогаю его плечо, провожая к Герману. – Только Инне не успела набрать. Как-то забыла.
– Я позвонила. Она уже бронирует билет на поезд. Через три часа будет тут.
– Хорошо.
– Так что же произошло?
– Он пытался спасти ребенка, – голос дрожит.
– Порой гордость за него, уступает материнскому страху, и я ненавижу его работу, – признается тихо Любовь, опускаясь рядом с Германом.
В таком сложно признаваться даже самой себе. Но я порой ощущаю то же самое. Знаю, что это неправильно, но чувства эти никак не отключить.
Через пятнадцать минут нас просят выйти из палаты. Я получаю от врача инструкцию о том, какие вещи собрать для мужа в больницу и уезжаю домой, как и его родители, пообещав им позвонить.
В квартире тишина. Оксану мама к себе забрала после школы, потому что я бы не успела за ней приехать. Поэтому я слегка теряюсь, потому что спустя столько лет работы Германа в МЧС он впервые так серьезно пострадал.
Быстро собрав необходимое, я хватаю журнал со сканвордами, который он порой разгадывает, когда хочет передохнуть и выезжаю на такси к его дежурной части, чтобы взять машину.
Там встречаю несколько знакомых мужчин, с которыми работает Герман. У него вообще вся команда очень сплоченная. Он всегда говорит, что они его вторая семья.
Мы недолго говорим, потому что… Потому что порой нечего сказать и все. Сев в автомобиль я отправляюсь в больницу.
Это платное отделение, поэтому меня сразу пропускают в палату к мужу и стоит сделать шаг, я сталкиваюсь со взглядом своего супруга.
– Герман, – потрясенно шепчу и тут же спешу к нему.
Обнимаю его, и вся боль переживаний внезапно сходит на нет.
Мне было важно увидеть его взгляд, увидеть, что он по-прежнему со мной.
Слегка отклоняюсь и, погладив по щеке, улыбаюсь ему.
– Привет, родной.
– Привет, – с трудом отвечает, и его взгляд слегка расфокусирован.
– Рада, что ты…
– Ребенок, Мила, – внезапно перебивает меня Герман. – Я спасал ребенка…
В горле образуется большой ком, причиняющий боль, но я не хочу прямо сейчас с ним об этом говорить и не уверена, что должна именно я.
– Тебя нужно осмотреть, – сажусь ровно. – Я позову врача и позвоню твоим родителям. Мы все за тебя очень переживали.
Его ответом служит короткий кивок, затем он погружается в беспокойные мысли.
Я зову врача и остаюсь за дверью палаты, пока он проводит осмотр.
Мне остается лишь сидеть в коридоре и молиться, чтобы это скорее все закончилось.
Когда врач выходит из палаты и позволяет мне снова пройти к мужу, на часах уже поздно.
– Завтра или послезавтра с ним начнет работать психолог, – говорит мне мужчина.
– Хорошо. Спасибо.
Герман все еще лежал и смотрел в окно, когда я снова оказалась рядом.
Вероятнее всего, ему врач уже сказал о случившемся. Потому что мой муж был очень далеко своим сердцем и мыслями.
– Как ты?
Он повернул голову и просто посмотрел на меня. Без ответа.
– Завтра я приду с Инной. А после школы привезу Оксану.
– Хорошо.
Продолжая с ним говорить, у меня было ощущение, будто я ступаю по минному полю.
На самом деле в воздухе ощущалось странное напряжение, которое рядом с мужем я никогда прежде не испытывала. После тяжелых смен он всегда был таким, что позволял обнимать и молча считать минуты, или же вести долгие беседы о чем угодно. Или же просил тишины, которую я ему обеспечивала с пониманием.
В этот раз… что-то казалось иным.
Время бесследно заканчивалось, и я засобиралась домой.
– Нужно забрать Оксану от мамы и приготовить ее в школу на завтра.
Он молча кивнул и позволил себя поцеловать.
– Я очень люблю тебя, слышишь? – шепнула, поцеловав его в уголок губ. – Мне очень жаль, что все произошло так. Ты старался и сделал все, что смог.
Провела рукой по его плечу и развернулась, чтобы уйти.
– Это была девочка из соседнего подъезда… – останавливает меня голос Германа. – Я не знаю, как ее зовут. Но это была она, Мила…