Развод. Чужой ребенок
Шрифт:
– Твое волнение проявляется каждый раз, когда у меня смена, родная, – улыбаюсь.
Жена поднимает голову и смотрит на меня долгим волнительным взглядом.
– Ты же не в банке работаешь.
– Да. Твой муж спасатель.
– Поэтому пообещай мне…
Я не даю ей договорить и прижимаюсь к ее притягательным губам своими.
– Обещаю, быть очень осторожным.
Целую неторопливо, растягивая момент, разделенный на двоих.
– Я сохраню твое обещание.
– Хорошо, – отвечаю и принимаюсь
– Через три минуты зазвонит будильник. Будем вставать?
– Не-а, мы поваляемся эти три минуты в обнимку, – отвечает она и накидывает на нас одеяло, накрывая им головы.
– Отличный план.
Смеюсь и притягиваю ее к себе плотнее, пока она забирается на мои бедра веселясь.
Я люблю ее долгие годы.
Она была студенткой факультета изобразительного искусства, когда я уже закончил свою службу и готовился работать в штате пожарных нашего города.
У нас были учения в институте, где училась Мила.
И когда на их паре случился «пожар» я спасал именно ее, влезая в окно на кране пожарной машины.
Эти секунды, пока нас спускали на землю, длились так долго, что их хватило влюбиться в эту прекрасную и очаровательную девушку раз и навсегда. О чем я не пожалел ни разу за прошедшие десять лет со дня свадьбы.
Когда будильник все же отвлекает нас от утренних объятий и ласк, мы с трудом и большой неохотой отрываемся друг от друга.
Вместе идем в ванную. Умываемся и приводим себя в порядок. И только потом выходим на кухню.
Мила ставит чайник. Я проверяю мультиварку, которая уже источает аромат аппетитной каши.
– Готово?
– Ага.
– Тогда я за дочерью.
– Удачи, – кидаю ей вдогонку и смеюсь.
Наша дочь – это единственный знакомый мне ребенок и человек, который просто ненавидит просыпаться по утрам. А ей на минутку восемь лет.
До меня доносится голос Милы, которая просит просыпаться Оксану, а та в ответ умоляет об одной минутке.
Каша успевает остыть, когда две любые девочки появляются на кухне.
Дочь, хмуро смотря на тарелку, садится за стол и неохотно ест.
– Доброе утро, – смеясь здороваюсь с ней.
– Когда уже лето?
– Сейчас апрель, посчитай.
– Не хочу, – бормочет под нос и берется за стакан с чаем. – Мам, мне кажется, я заболела.
– А ты знала, что не только любопытной Варваре оторвали нос на базаре, но и лживой.
– Папа, – возмущается она.
– Милая, я тоже люблю поспать, но есть вещи, которые неизменны. Завтракай и пойдем собираться в школу.
О да, дочь у нас с характером.
К восьми мы уже одетые спускаемся в лифте на улицу.
Оксана отошла от пробуждения и окончательно проснулась, жена выглядит свежей, но в глазах плещется тревога.
Протягиваю руку и, найдя ее ладонь, сжимаю
Мила улыбается, но это просто губы, растянутые в улыбке, а не состояние души.
Она и правда последнюю неделю ведет себя странно с этими снами. И меня это беспокоит.
Я помню, как ей снился сон, что ее отец умирает. Это было пять лет назад. Но когда, однажды проснувшись утром нам позвонила ее мать и сказала, что произошло, Мила стала прислушиваться к своим снам. В подобное верить сложно, но, когда оно происходит на твоих глазах, ты меняешь свою точку зрения.
Машина у нас одна, поэтому мы завозим сначала Оксану в школу. Затем жену в школу искусств, где она преподает живопись, и только потом я еду на работу сам.
Но, прежде чем отпустить свою Милу, я прошу ее посмотреть на меня.
– Родная, постарайся успокоиться, ладно?
– Это глупо я знаю. Не представляю, как это выглядит со стороны, прости.
– Эй, я не об этом. Я просто хочу, чтобы ты успокоилась и отпустила тревоги. Все будет хорошо. Давай, когда завтра я вернусь, мы вечером сходим погулять или в кино?
– Отличная идея, – она улыбается мне и, протянув руку к щеке, гладит ее своей маленькой изящной кистью.
– Я люблю тебя, – поворачиваю голову и прижимаю свои губы к центру ее ладони.
– А я тебя.
Стою на месте, пока она уходит к зданию, а как только скрывается за массивной резной дверью, уезжаю на работу.
В пожарной части тишина.
Отряд Климова сдает смену и уезжает по домам, наш занимает пост.
– Всем доброе утро. Как тут?
– Тишина, – отвечает дежурный в диспетчерской.
– Аминь, – говорим в ответ хором.
Разложив контейнеры с едой, я переодеваюсь в униформу, и сутки в пожарной части начинаются.
К девяти приходит полковник. Проверяет наличие нашей команды и готовность к работе, затем уходит к себе.
В обед мы все собираемся на кухне и как только желаем приятного аппетита, звук сирены заставляет сначала замереть, затем встать и реагировать по инструкции.
Наша машина заезжает на территорию центра, где арендуют офисы разные организации.
Тут четыре этажа довольно старого здания, покрытого красивой облицовкой, но не факт, что оно было отремонтировано полностью, и выглядело изнутри так же, как и снаружи сейчас. Правда, в данный момент все эти этажи объяты пламенем. Стекла лопаются от огня и звучат как выстрелы. Люди в панике кричат, выбегая из горящего здания.
С нами прибывает скорая и полиция. Ограждают территорию, пока мы готовимся спасать жизни людей.
Проходит не меньше сорока минут, пока мне удается добраться до самого отдаленного участка. Женщина кричала, что у нее там осталась дочь, и я отправился внутрь еще раз, пока остальная часть команды уже приступила к тушению.